Утром деньги, вечером стулья …

11 марта 2009 Аналитика [версия для печати] [читать комментарии] [размер шрифта: a- | А+] [3701 просмотр]

ОБСЕ должна признать ошибки, и только после этого можно говорить о совместной работе

С прекращением в августе 2008 г. юридической силы Сочинских соглашений по урегулированию грузино-осетинского конфликта, полномочий участника переговоров в рамках СКК автоматически лишилась миссия ОБСЕ, чей офис работал в Цхинвале. Работал незаконно, так как срок мандата, регламентировавшего деятельность ОБСЕ, подписанного в 1993 г. на три месяца, истек. Фактически офис около пятнадцати лет находился на территории Южной Осетии незаконно.

В новых реалиях, т.е. в условиях прекращения Сочинских соглашений, присутствие ОБСЕ в качестве посредника на территории республики потеряло смысл. А с учетом признанности Южной Осетии официальный Цхинвал потребовал от ОБСЕ пересмотра формата сотрудничества и открытия самостоятельной миссии ОБСЕ в РЮО. Не структурного подразделения миссии в Грузии, а отдельной миссии, подчиняющейся напрямую штаб-квартире ОБСЕ. Однако такой сценарий не устраивает ОБСЕ. На такой самостоятельный шаг ОБСЕ, являющаяся проводником интересов США, пока не готова. И пока ОБСЕ не совершит посадку в жесткую реальность из ирреальных представлений, она будет персоной нон-грата в Южной Осетии. В позиционной борьбе РЮО и ОБСЕ заслуживают внимания несколько важных моментов, которые есть смысл детализировать.

Первое - непонятно, почему югоосетинская сторона соотносит открытие миссии в Южной Осетии со статусом ОБСЕ в Грузии. В Цхинвале считают, что миссии в Южной Осетии и Грузии должны быть открыты на равноправных началах - решением Постоянного совета ОБСЕ. "Обе миссии должны иметь одинаковый статус, должны быть абсолютно независимыми и самостоятельными", - заявляют югоосетинские политики.

Статус миссии ОБСЕ в Грузии не может быть предметом заботы Южной Осетии. Важна самостоятельность миссии в Южной Осетии, подчиняющейся напрямую штаб-квартире ОБСЕ, а не соотношение статусов ОБСЕ в Цхинвале и Тбилиси. Т. е. если в Цхинвале откроется даже офис, но он будет отдельной структурой, подчиняющейся головному офису, и вопросы назначения главы миссии, кадрового состава, контролирования отчетов будут решать власти Южной Осетии, то нам должно быть все равно какой статус у ОБСЕ в Грузии - миссия, делегация, офис. Важно то, что деятельность и пребывание офиса в РЮО полностью зависит от нас. Но наше желание назначить главу миссии следует соотносить с нормативными актами ОБСЕ, по которым глава назначается действующим председателем ОБСЕ из граждан стран-членов ОБСЕ. Из этого вытекает, что Южная Осетия не член ОБСЕ и открытие миссии ОБСЕ в республике может быть под большим вопросом. А если бы ОБСЕ открыла миссию в Южной Осетии, а в Тбилиси скромный офис, официальный Цхинвал и в этой ситуации требовал бы уравнять статусы?

К тому же, статус миссии зависит от объема предполагаемой работы в государстве пребывания. Этот вопрос - исключительная прерогатива руководства организации. Например, представительство Красного Креста в Абхазии и городах Грузии было серьезнее, чем в Южной Осетии. В Абхазии была субделегация, в Цхинвале субофис, самое низкое по статусу структурное подразделение МККК. Это касалось и других международных организаций, имевших представительства в Южной Осетии, Абхазии и Грузии. В Косово, до выхода края из Сербии, работала миссия ОБСЕ, а не офис. Однако наша дипломатия не предъявляла претензии по равностатусности в этих и других случаях. И то, что наш МИД не требовал от ОБСЕ, МККК, ООН, "Норвежского совета по беженцам", "Врачей без границ", "Адра" равностатусности представительств в Южной Осетии и Грузии, говорит о диалоге и партнерстве с неравных международно-правовых позиций, несовместимых с решением народных депутатов РЮО всех уровней и итогами референдума в начале 90-х годов. Т. е. утверждения наших политиков об открытии миссии ОБСЕ с учетом признания РЮО говорят о том, что, оказывается, раньше мы не были суверенным государством. Но отсутствие признания не означает отсутствие суверенитета. Напомним, что СССР не признавали десятки лет.

Что касается будущих отношений Южной Осетии и ОБСЕ, то возможное партнерство должно быть закреплено не меморандумом, коим был документ от 1993 года, а международным договором и заключен в соответствии с Законом РЮО "О международных договорах".

В то же время не надо питать иллюзий относительно эффективности ОБСЕ. Августовские события показали: ОБСЕ не справилась с заявленными целями и задачами. Как система региональной безопасности, механизм ОБСЕ по предупреждению конфликта не сработал и оказался неэффективным, либо следует говорить о соглашательстве и пособничестве Грузии. Ибо ОБСЕ является главным инструментом раннего предупреждения, предотвращения конфликтов в Европе. Это вменено ей целым рядом важных документов, принятых с 1975 г. - Парижская хартия 1990 г., документы Хельсинкской и Будапештской встреч в 1992 и 1994 гг., Лиссабонская декларация 1996 г. и Стамбульская хартия европейской безопасности 1999 г.

Однако на практике ОБСЕ показала несостоятельность либо пособничество агрессору. Принципы разрешения международных споров мирными средствами, добросовестного выполнения обязательств, хоть и прочно закреплены в Хельсинкском акте 1975 г., тем не менее, настаивать на их выполнении Грузией ОБСЕ не стала. А от Южной Осетии ОБСЕ требовала забыть о принципе, который тоже закреплен в Акте - праве народов на самоопределение. Зато самым любимым принципом для ОБСЕ является территориальная целостность государств, которая не отражена в Уставе ООН, первичном документе в системе международных отношений.

И когда Южная Осетия поняла, что принцип права на самоопределение самой ОБСЕ используется конъюнктурно, то она пыталась апеллировать к ОБСЕ в плане обеспечения безопасности в регионе, раннего предупреждения агрессии со стороны Грузии. Южная Осетия призывала ОБСЕ акцентировать внимание на миротворческой деятельности, основной деятельности организации. Но требования югоосетинской стороны оставались гласом вопиющего в пустыне. Во многом бездействие и попустительство ОБСЕ способствовало агрессии Грузии на Южную Осетию в 2004-м и 2008 годах.

Роль ОБСЕ в августовской агрессии Грузии не до конца определена. Как сказал достоверный источник утром 8 августа у офиса ОБСЕ, он слышал, как военные наблюдатели по телефону просили грузинских военных корректировать огонь, чтобы снаряды не падали вблизи офиса. Цинизм ОБСЕ поражает! После грузинской агрессии, не осудив варварскую военную авантюру Грузии, не выразив сожаления и сочувствия мирным гражданам, подвергшимся агрессии, миссия ОБСЕ в Грузии была озабочена, в первую очередь, попытками начать деятельность на территории Южной Осетии.

Основные принципы международного права - неприменение силы и угрозы силой и мирное разрешение споров - относятся не только к государствам, но и международным организациям. ОБСЕ не смогла обеспечить выполнение принципов, хотя располагает необходимыми рычагами. Таким образом, из органа по предупреждению и предотвращению конфликтов ОБСЕ выродилась в орган по конструированию конфликтных ситуаций, по сути войны, геноцида. И ОБСЕ должна нести за это международно-правовую ответственность!

Руководство Южной Осетии неоднократно обвиняло ОБСЕ в тенденциозности. Пристрастие ОБСЕ к Грузии, хотя посредник обязан быть беспристрастным, привело к окончательной потере доверия со стороны Южной Осетии. Как сказал в недавнем интервью "Российской газете" Президент РЮО Кокойты: "Мы ОБСЕ не доверяем. До сих пор с их стороны не поступило никакого внятного объяснения, почему в ночь с 7 на 8 августа прямо перед началом войны и обстрела города грузинскими "Градами" наблюдатели покинули свои позиции. Эта организация полностью ориентирована на Грузию. Никакого успешного обмена пленными и роли ОБСЕ в этом процессе не было. Кредит доверия не бывает вечным".

Хотя не принято делить шкуру неубитого медведя, но следует заранее определить будущие контуры миссии ОБСЕ в Южной Осетии. Какие цели и задачи будет она решать? Хотя мандат вырабатывается организацией с учетом ситуации на месте, руководство РЮО правомочно поставить вопрос о применении миссии в соответствии с потребностями республики.

В обществе сформировалось устойчивое мнение преимущественно о военной деятельности ОБСЕ, тогда как она работает и в сфере культуры, молодежи, прав человека, СМИ, экологии, экономики, органов правопорядка. Деятельность ОБСЕ многогранна. В этой связи условием Южной Осетии должно быть не военное присутствие ОБСЕ. К примеру, присутствие бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) ОБСЕ послужит укреплению системы защиты прав человека в Южной Осетии, заставляя чиновников сверять действия с Трудовым кодексом и др. нормативными актами в сфере защиты прав человека. Ведь БДИПЧ играет активную роль в содействии становлению институтов по правам человека, способствует формированию НПО и построению гражданского общества, занимается подготовкой журналистов и наблюдателей ОБСЕ, следящих за положением в сфере прав человека.

Весьма полезным для Южной Осетии окажется содействие ОБСЕ по линии Бюро Представителя по вопросам свободы СМИ. Оно было создано в 1997 г. для наблюдения за положением дел в области СМИ, оказания им помощи, а также оперативного реагирования на серьезные нарушения принятых в рамках ОБСЕ принципов и обязательств, касающихся свободы выражения своего мнения и свободы СМИ. То есть окажется неоценимой деятельность специализированных органов ОБСЕ, но не военных наблюдателей.

Следует, однако, учитывать, что ОБСЕ активно вмешивается во внутриполитическую жизнь государств. Даже если в Южной Осетии она будет присутствовать без военной составляющей, это не означает ее отказа от подрывной деятельности другими способами, к примеру, формированием прозападных сил, ориентации на Запад. Нельзя исключать, что ОБСЕ может пойти на открытие миссии в Южной Осетии именно с этой целью - наступить на горло собственной песне и выгадать подрывной деятельностью преимущества, которые с лихвой окупят правовой ущерб от открытия отдельной миссии. Но это уже заботы спецслужб.

Однозначно, миссия ОБСЕ в Южной Осетии должна быть невоенной, а экономической, социальной, информационной и др. Необходимо определить сферу деятельности ОБСЕ, где ее можно использовать в целях развития сегментов государственности. Наше предложение ОБСЕ должно быть сформулировано однозначно и жестко.

Сотрудничество с ОБСЕ многие наши чиновники оправдывают нежеланием изолироваться от международного сообщества. Но неужели международное сообщество - это только ОБСЕ? А Движение неприсоединения, а СНГ? Латино- и южноамериканские ресурсы, противостоящие переделу мира по вашингтонскому образцу, нами абсолютно не используются. Признание же со стороны Никарагуа - не заслуга нашей дипломатии, а добрая воля руководства этого государства. В мире много региональных и влиятельных НПО, членство в которых принесет реальные внешнеполитические дивиденды и укрепление позиций Южной Осетии на внешней арене, нежели членство в ОБСЕ.

Второй "аргумент" в пользу приглашения ОБСЕ - использование ее якобы как, международной трибуны, через которую мы можем доносить голос до международного сообщества. Как будто другие международные организации не существуют, и только ОБСЕ располагает монополией на посредничество и формирование общественного мнения. Если кто-то не видит в системе международных отношений других трибун, это не означает, что их нет!

Во-первых, мы - признанная республика. Нас услышала Россия - один из двух главных субъектов международного права в мире. Во-вторых, ОБСЕ являлась "трибуной" для Южной Осетии целых 15 лет. Образно говоря, на этой "трибуне" для нас не было микрофона, и международное сообщество слушало только грузинскую сторону, которая с поддержки ОБСЕ и других организаций навязывала и утверждала свою позицию. И если ОБСЕ для Южной Осетии была трибуной, то где результаты?..

В-третьих, представителей Южной Осетии никогда не пускали выступать с трибуны ОБСЕ. За неимением этого диалог с ОБСЕ сводился к встречам в рамках СКК. Насколько они были эффективны, показал август 2008 г., когда политики ОБСЕ не осудили Грузию.

Россия является членом ОБСЕ, и глава МИД РФ Сергей Лавров на пресс-конференции в Цхинвале осенью 2008 г. недвусмысленно дал понять югоосетинской стороне, что Южная Осетия может пользоваться ресурсами России в системе ОБСЕ, чтобы быть услышанной в Европе. Зачем, в таком случае уподобляться горемычному Сизифу? Тем более, когда Россия ставит нас в комфортные политические условия. Являясь одним из самых авторитетных членов ОБСЕ, Россия может сделать много для предоставления Южной Осетии членских ресурсов России в ОБСЕ, чтобы проталкивать свои скромные интересы и быть услышанной в Европе. И в этом смысле в Южной Осетии можно открыть офис миссии ОБСЕ в России. Зачем изобретать велосипед, когда можно решить вопрос открытием представительств международных организаций, аккредитованных в России?

В обмене мнениями по этому вопросу не видно главного. Руководство РЮО обязано поставить перед ОБСЕ условие о том, чтобы она в императивном порядке признала ошибки и понесла международно-правовую ответственность за имитацию безопасности в августе 2008 года. Ответственность ОБСЕ возникла из-за ее бездействия, выразившегося в несоблюдении норм права и раннего предупреждения конфликта, что привело к нестабильности на Кавказе, подрыву региональной безопасности, на страже которой она призвана стоять.

Августовская агрессия Грузии свидетельствует либо о политической импотенции ОБСЕ, либо ее бездействие по предотвращению нападения на Южную Осетию было умышленным. А если действия ОБСЕ были умышленными, то насколько логично с нашей стороны приглашать ее в Южную Осетию? Насколько с моральной точки зрения оправданно приглашение организации, повинной в гибели наших соотечественников и российских солдат? И если она не смогла обеспечить безопасность в регионе, фактически оказалась не в состоянии выполнить заявленные цели и задачи, то зачем нам ее присутствие?

По мнению вице-спикера парламента РЮО Тарзана Кокойти, за агрессию Грузии против Южной Осетии и истребление народа представители ОБСЕ несут очень серьезную ответственность. "В течение последних десяти лет руководство Южной Осетии обращало внимание ОБСЕ на то, что Грузия активно вооружается. И против кого? Ведь ясно было, против кого. Мы заявляли об этом многократно и ставили этот вопрос перед представителями ОБСЕ. ОБСЕ не только знала о предстоящей агрессии, но и участвовала в этом. Она своим молчанием не только была согласна с действиями фашистской Грузии, но и поощряла, подталкивала к этому. И президент Кокойты подтвердил, что ОБСЕ прямо причастна к агрессии Грузии на Южную Осетию. И в этом смысле ОБСЕ во многом способствовала агрессии Грузии. ОБСЕ должна признать это, иначе у нас не будет абсолютно никакого доверия к этой организации. Тем более открыть здесь отдельную миссию!"

Как отмечает Тарзан Кокойти, свою открытость Южная Осетия демонстрирует приглашением и других международных организаций для работы на территории республики, с учетом фактора признания. Но ОБСЕ должна завоевать доверие среди осетинского народа, признать ответственность, ошибки, и только после этого можно будет говорить о каких-то шагах к совместной работе.

Что касается отрицания ОБСЕ новых реалий и оформления отношений с Южной Осетией как с признанным государством, то в этой ситуации нам не следует форсировать события. Отношения Южной Осетии с ОБСЕ должны строиться в следующей последовательности - сперва ответственность, потом миссия… Как того требует международное право!

Александр КЕЛЕХСАЕВ

Источник - Газета Южная Осетия.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Комментарии (0)