На закате Время покидает Зилахар , где молодежь с едва пробившимся пушком соревнуется в силе и ловкости, приходит к реке Марддон и примеряет человеческую мечту. Эпос – та же река, а отдельные сказания, что голыши посреди отмели, испытывают постоянное воздействие бешеного течения, покуда не выталкиваются на берег. Случается, они так долго противостоят потоку, что меняют первоначальный вид. Хлебом не корми, дай только порыться в этих сказаниях, лизнуть кислинку сути, а затем, не стесняясь собственной косности, кричать на весь мир об открывшихся тайнах. Все одно, эпос, как целый организм, будет жить по своим законам.

Вот мы стоим на берегу и, наивно отождествляя свои мысли с вечностью, поигрываем блестящими на солнце камешками. Пустая забава, – сказал бы Козьма Прутков. Однако туман над рекой, и камни, и деревья, хранящие в памяти силуэты наших предков, передадут нам частоту их сердцебиения.

  Возможно, Нартам не каждый день доводилось любоваться течением Великой Реки – все походы да битвы, но диалектика эпоса, чередование мифов, нанизанных как пяльцы на стержень и точнехонько прилаженных друг к другу, показывают, что думали они об одном и том же. Уж давно дверные косяки были много выше их роста, дабы – неровен час – при входе в дом Нарты не пригнулись, а Господь не подумал ненароком, что они преклоняются ему. Уж давно предпочли славу вечной жизни. Нарты стояли, переминаясь, и требовали у Верховного Бардуага оружия защиты от грома и молнии, ибо так было справедливо. И когда тот отказал им, возроптали – наивные и сильные: гляди-ка, от страха перед нами и птицы сворачивают с пути, и рыбы уплывают в море, и звери удаляются в чащу, а от блеска жал наших мечей меркнет солнце, мы не станем больше просить тебя, сами справимся с громом и молнией!

Пыль над дорогами Терк-Турк еще не успела осесть, крупы их умных коней все еще были покрыты попонами, а трофеи – свалены в кучу в Нартском селе Уаласых. Они же стояли перед Господом с гордо поднятыми головами.

Господь озлился на Нартов и истребил их. Но перед этим была жестокая битва.

Нам неведомо, сбылась их мечта или нет. Мы даже не знаем толком, о чем они мечтали – бесстрашные и прямые. Знаем только, что мечта их персонифицировалась в облике человека-бардуага по имени Батрадз и научилась перемещаться в пространстве со скоростью света. Достаточно было одного тревожного клича, как он слетал с небес, где он жил вместе с приемной матерью Хурзарин (Солнце) и сводной сестрой Ацырухс – будущей женой Сослана , – на солнечном луче и вставал в ряд с другими Нартами. Именно Батрадз Нарты олицетворяет у осетин, да и не только у осетин, защитника всех угнетенных и обездоленных. А сочетание недюжинной силы и трогательной наивности превратило его в популярнейшего героя Нартского эпоса. Насколько глубок и многогранен образ Батрадза Нарты, как он менялся в зависимости от соприкосновения с культурой других этносов, – довольно подробно разъяснили нам В. Абаев и Ж. Дюмезиль. Разумеется, возникновение в эпосе такого персонажа, как Батрадз Нарты, – это сублимация страха перед необъяснимыми природными явлениями. Именно поэтому в сознании наших предков он сам занял место громовержца и метателя молний. Батрадз – мифологическое воплощение мечты. И то, что он, наряду с другими богами, живет на небе, – важное тому подтверждение.

Нарты отличались гордостью и своенравием, порой кичились этими качествами. Они не признавали ни законов, ни догм, нередко нарушали табу. Что касается самого Батрадза, то эпос говорит о нем следующее: в минуты опасности Нарты посылали к нему ласточку или иную какую птицу и передавали на словах примерное следующее – «Парень, довольно тебе нежится в облаках, спускайся-ка на землю да присмотри за непрошенными гостями!» Пространство, сгустившееся от событий и персонажей, выдавливало из себя понятия добра и зла. Оно мгновенно делилось на две части – сильную и слабую. В этом пространстве Нарты, как правило, являлись сильной стороной, они главенствовали, буквально метя каждый уголок терпким запахом своих войлочных ноговиц. Помогать близким – дело святое. Между тем, зачастую своим поведением Нарты провоцировали на ответную жестокость не только врагов, но и соплеменников. Это была, как говорят нынче, проверка на вшивость. Только таким образом они могли измерить удельный вес мужества и самоотверженности. Именно поэтому в отсутствие Батрадза положили в постель к его жене какого-то парня. Именно поэтому послали Сослана пастухом в страну великанов сына Тара. Нарты не умели преклоняться, стоять понуро вдоль стены и глядеть снизу вверх. В конце концов, Господь отрядил к ним ангелов и бардуагов, и те стали жить бок о бок с Нартами. Посягать на нартские святилища – смерти подобно. Поступкам же Батрадза или Сослана мы не дивимся, ибо они сами – бардуаги. «Боги громовержцы не существуют без богов солнца. Рядом с Батрадзом мы находим Созырыко… С другой стороны, у осетин Созырыко имеет двойника, который менее знаменит в сказаниях, но более популярен в суевериях, обрядах, в самих святилищах и, следовательно, более древен и, безусловно, более национален, – это Сослан», – пишет Жорж Дюмезиль в «Осетинском эпосе и мифологии». Поразительно, какой невосполнимый урон нанес Сослан нартскому роду. Вспомним хотя бы, как он изрубил мечом и сварил в котле маленьких сыновей Сырдона , как сшил себе шубу из скальпов лучших нартских богатырей или как вырезал все семейство Алымбега Алагаты. И все же народ любит его. Жестокость Сослана, не укладывающаяся в общепринятые нормы гуманности и морали, отступает на второй план, когда речь заходит о его национальных особенностях. То, что он «наиболее национален», конечно, не оправдывает его деяний, однако черты характера Сослана Нарты наряду с чертами «солнечного божества» вполне объяснимы слабостью, присущей обыкновенному земному человеку.

Мы бесконечно благодарны В. Абаеву и Ж. Дюмезилю за их работы в области фольклористики и этимологии. Именно они растолковали многие сказания Нартского эпоса, привели к хронологическому порядку. Однако в глубинах эпоса осталось немало неразгаданных тайн, коих не успел коснуться их пытливый ум. В этом нет ничего удивительного. Эпос регулярно подбрасывает нам все новые и новые головоломки. С одними мы благополучно справляемся, исхитряясь даже открывшуюся ипостась приладить к современной жизни, с другими же – не вполне, и тогда они превращаются в предметы досужих толкований. Это и вопросы астрономии, и вопросы географии и топонимики, и чисто технические вопросы.

Отчего Нарты были такими могущественными? Только ли благодаря мужеству и силе? Или помимо вышеупомянутых качеств они обладали некими познаниями и техническими средствами, которые помогали им одерживать победы? Мифы и сказания не возникают сами по себе, а зарождаются в человеческой фантазии. Прототипами одних героев служат реальные люди. Другие формируются как посредники между обывательским сознанием и метафизической сущностью. Любопытно узнать, какие же человеческие качества сохранились, например, у Курдалагона . Или где граница между земным и божественным у того же Батрадза или Сослана, чья жизнь подчинена единому стремлению – побеждать и подавлять и чей жизненный путь – сплошной военный поход. Перед битвой Нарты облачались в панцирь Церекка , который не сек меч и не пробивала стрела, и мы задаемся вопросом: какими такими средствами защиты пользовались они, если изготовленные ими доспехи были легче верхней одежды? Тому, что Нарты во время своих боевых походов за моря и океаны прекрасно ориентировались по звездам, нечего и дивиться. Есть много других вопросов, которые, что цепи Сафа , связывают землю с небом и которые бередят наши души день ото дня. Мы затронем лишь три из этих вопросов. Первый – скорость, или как быстро перемещались Нарты в походах. Второй – жар кузнечного горна, или каким топливом пользовались Нарты для достижения нужной температуры при ковке стали. Третий – применение законов электричества в Нартском эпосе.

1. Скорость, или как быстро перемещались Нарты в походах.

Историки военных походов Чингисхана и Тамерлана утверждают, что монголы на своих низкорослых конях за день проделывали сотни километров. Без повозок и телег – ежели на рассвете они стояли на одном конце света, то к вечеру их безбородые раскосые лица уже маячили на другом конце. И проглатывали целые народы так же стремительно, не поперхнувшись. Тучи стрел, – как пишет монах Плано Карпини, – выпущенных монголами по стану противника, имели целью вовсе не поражение его, а внушение панического ужаса, ибо зачастую лучники опережали собственные же стрелы и подминали обороняющихся на скаку. Разумеется, это гипербола, хорошо передающая суть тогдашней стратегии ведения войны. С другой стороны, факт остается фактом – быстрее гуннов и монголов не передвигался никто. Немудрено – коли эти дикие племена стремились поработить весь мир, то должны были летать, так как успех военных действий зависел именно от быстроты и внезапности. «Что касается нартовских «балцов» и «хатанов» , то относительно их характера заблуждаться не приходится: это были хищнические, «волчьи» походы, главная цель которых заключалась в том, чтобы угнать чужой скот, в особенности лошадей», – пишет В. Абаев в своем «Нартовском эпосе». Нет сомнений, что и для Нартов внезапность и стремительность являлись важнейшим условием для успешного проведения набега и угона чужого скота. Как они решали эту проблему? С помощью быстрых коней? Разумеется. Но разве только Нарты обладали отборными, хорошо обученными лошадями? Конечно, один грозный вид «могучих как гора» всадников мог парализовать любого противника, а этого вполне достаточно, чтобы получить необходимое преимущество в скорости и дистанции. К тому же тактика отхода, включающая в себя всевозможные отвлекающие маневры, хитрые ловушки и западни, – была продумана до мелочей. Хотя сопредельным племенам наверняка была знакома эта тактика. Каким же образом Нарты совершали набеги без ущерба для себя? Как им удавалось в мгновение ока преодолеть расстояние в «девять гор и девять морей»?

В цикле «Хамыц и Батрадз» есть эпизод, в котором сын Тыха Мукара , прослышав, что лучшие нартские мужи подались в поход, пришел к ним в село и угнал всех девушек, каких только встретил на пути. Сатáна долго не охала, поймала ястреба и велела ему: «Лети к Батрадзу и передай ему: коли стоишь, то не садись больше, а коли сидишь, вставай немедля и спеши в село, пропадаем!» Батрадз как узнал о беде, тут же слетел с небес и предстал перед Сатáной. Та ему говорит: «Сходи к морю – там родичи твоей матери Донбеттыры – и крикни с берега: «Маленький Чех, выйди из моря, ты мне нужен! Я из твоих! Укажи, где сын Тыха Мукара!» Что и говорить, Батрадз выполнил поручение Сатáны, пришел на берег моря и кликнул Чеха, и «крик его еще слышался из леса, как Маленький Чех очутился рядом с ним». Не зря Сатáну называли коварной вещуньей. Она прекрасно знала, что ни пешим ходом, ни верхом не догнать похитившего девушек сына Тыха Мукару. Поэтому велела Батрадзу спуститься к ней с небес, а затем кликнуть на помощь сына Донбеттыров. Маленький Чех также проявил недюжинную расторопность. Пользуясь современной терминологией, примчался к Батрадзу со сверхзвуковой скоростью, ибо «крик его еще слышался из леса, как Маленький Чех очутился рядом с ним». На вопрос – с какой скоростью и как летал сын Донбеттыров – тоже можно найти ответ в Нартском Эпосе: «Чех был таким легким, что за три мига мог преодолеть трехдневный путь», – говорится в сказаниях. Резюмируем: если допустить, что хороший всадник за 10 часов может проскакать со средней скоростью 15 км/час 150 км, то Маленький Чех за такой же промежуток времени смог бы обежать вокруг земли по экватору примерно 376 раз. И скорость его была бы, при условии, что 1 миг=1 сек, 540 000 км/час или 150 км/сек, что в 13 раз больше второй космической скорости Земли и в 4 раза меньше второй космической скорости Солнца. Но это еще не все. «В отличие от других Нартов, Батрадз пребывает большую часть на небе, у Курдалагона, или у других небожителей. На землю он спускается только для совершения какого-нибудь подвига, и каждое сошествие его на землю есть ни что иное, как изображение молнии: он падает стремительно, как молния, он раскален и сверкает, как молния, он уничтожает все на своем пути, как молния», – пишет В. Абаев в «Нартовском эпосе». Ежели Батрадз и впрямь был молнией, то по пути с небес на землю и обратно или, сопровождая свою приемную мать Хурзарин и сводную сестру Ацырухс, – ему необходимо было развивать скорость не меньше 300 000 км/сек, иначе бы не поспел никуда. Ибо молния и есть свет, а скорость света равна 300 000 км/сек. «Полезу я на золотые лучи солнца, а ты закали меня в своем щедром огне! – говорит Батрадз небесному Курдалагону. – Но помни, что мне надо поспеть обратно до заката!» Почему до заката? Да потому, что после заката солнечные лучи гаснут, и у Батрадза возникают проблемы с транспортом. Курдалагон ответил, что для закалки Батрадза у него нет подходящего топлива, пусть тот приходит ровно через год – он подготовит все, что нужно. И Батрадз умчался верхом на солнечном луче.

Перемещение в пространстве, преодоление времени, умение появляться сразу в нескольких местах, нестандартная логика поведения, – говорят нам о том, что Нарты владели некой информацией, которая была недоступна другим. Объяснять их выдающиеся способности исключительно мифологической и поэтической составляющей слишком просто. Но и говорить всерьез о замедлении времени или искривлении пространства в Нартском Эпосе, как о предикатах общей теории относительности, – тоже не след. Впрочем, почему бы и нет? Зачастую активное использование тропов в эпосе мы относим к художественной обусловленности или искусству сказителя, стремящегося более рельефно передать описываемые события и образ героев. Но ведь это персональное отношение сказителя (пусть даже не лишенного поэтического дара) к реалиям мифологии. Почему мы должны верить его «версии»? Разумеется, в большинстве случаев появление тропов продиктовано внутренними законами эпоса, а вовсе не художественной целесообразностью. Однако когда дело касается известных героев, которые проявили или (что тоже бывает) которым навязали вполне конкретные черты характера, – соблазн привить им дополнительные качества довольно велик. В конечном итоге страдает образ самих героев. Но мы немного отклонились от темы.

Так можем мы или нет говорить о чудесных знаниях и умении Нартов, как о предикатах общей теории относительности? Преодоление косности, конечно, не есть признак ума. Тем не менее, мы попробуем ее преодолеть. Может быть, все дело в номинации? В сущности, история великих открытий – это история номинаций. Кто первый встал, того и тапки. Кто первый обозначил проблематику, тому и лавры. Наши предки обладали знаниями более глубокими, чем нам кажется, но пользовались ими не для получения премий и медалей, а для облегчения собственной жизни. Им и в голову не приходило, что простая смекалка есть двигатель прогресса. Конечно, Батрадз Нарты и понятия не имел о теории относительности. Но он прекрасно знал (а откуда им было получено это знание, отдельный вопрос), что перемещаться в пространстве нужно со скоростью света, то есть со скоростью 300 000 км/сек. Как мы говорили выше, он сам был светом, молнией. В противном случае он добирался бы до Нартского села гораздо дольше. Знал ли он о формуле А. Эйнштейна Е=мс²? Или о том, что никакая информация не может распространяться быстрее скорости света? Разумеется, нет. Но Батрадз прекрасно знал, что скорость, превышающая скорость света, замедляет время и меняет пространство. Об этом был осведомлен и Сослан Нарты, не раз посещавший загробный мир Барастыра и свободно общавшийся с мертвыми. Одним словом, теоретической наукой Нарты не занимались – недосуг. Зато на полную мощь использовали свои тайные знания исключительно на практике. Об этом мы поговорим позже.

2. Жар кузнечного горна, или каким топливом пользовались Нарты для достижения нужной температуры при ковке стали.

Спросите у любого оружейника, и он подтвердит: чтобы выковать настоящий меч, нужен определенный настрой в душе и определенная температура в горне. Нынче многие научились ковать оружие, но секреты великих дамасских мастеров до сих пор не раскрыты. «Подобен сиянию моей души блеск моего клинка!» – писал арабский поэт Аль-Мутанабби. Фаринк , подаренный Сафой Сослану, ковал Курдалагон, он же закалял Батрадза. Полагаем, качество стали по прочности и упругости не уступало изделиям дамасских мастеров. А уж о чудесных свойствах панциря Церекка и шлема Бидаса и говорить не приходится. Мало того, что их не сек ни один меч и не пробивали стрелы, так они к тому же были и одушевленными. Их кликали, как собак, перед битвой, и те мгновенно оказывались на теле воина. Мы можем долго рассуждать о секретах ковки железа и о том, как кузнецы Церекк и Бидас вдохнули жизнь в свои изделия, но это увлечет нас далеко от основной темы.

Каким же топливом пользовались кузнецы в Нартском Эпосе для розжига горна и для поддержания нужной температуры? По одной из версий, после того, как Курдалагон, сославшись на отсутствие нужного для закалки Батрадза топлива, отправил того восвояси, последний, чтобы не терять времени даром, по совету мудрой Сатáны, обратился с просьбой к богам. У приемной матери Хурзарин попросил солнечного жара, у громовержца Уациллы – углей и искр, у бога бури Галагона – ветра, у бога туч и туманов – воды. Получив все это, Батрадз явился к Курдалагону. Идея – взять у Хурзарин жару, а у Галагона ветра – блестящая. Ибо богиня солнца предоставила температуру не менее 3000°С, а бог бури – температурный режим. Курдалагону никакого топлива не понадобилось. Вот только о технической стороне закалки Батрадза в данном варианте сказания не сказано ни слова. Мало конкретики. Но это неудивительно. У богов свои методы работы, и простым смертным не всегда понятны их действия. Однако что говорит эпос в другом, более «земном», варианте сказания о закалке Батрадза?

Как-то сын Хамыца озаботился тем, насколько он крепок, и подумал: «В таком виде меня кто-нибудь да осилит. Пойду-ка я к небесному Курдалагону да напрошусь закалиться». Курдалагон выслушал его просьбу и сказал: «Не нужно, солнышко мое! Я всегда считал тебя хорошим парнем, жалко будет, если ты сгоришь». Но Батрадз настоял на своем, и тогда кузнец велел ему принести древесного угля и кварца. «Курдалагон бросил Батрадза в горнило, завалил, стеная, углем, а сверху положил куски кварца. Затем направил на него с двенадцати сторон двенадцать голов кузнечных мехов и раздувал огонь на протяжении месяца». Но для закалки сына Хамыца не хватило жару, ибо тот от рождения был выше пояса стальным, а ниже пояса – булатным. Температура же горения древесного угля 250-300°С. Курдалагон дул на него еще неделю, но безрезультатно. И сказал он Батрадзу: «Иди, Батрадз, и убей залиаг-калмов, приготовим из них угли, жар простых углей не закалит тебя».

Почему он отправил сына Хамыца за залиаг-калмами? Кто такие залиаг-калмы? И какова температура их горения? У слова «залиаг-калм» несколько значений. Это и «дракон», и «громадный змей», и «кит». Стало быть, в качестве топлива Курдалагон вполне мог использовать китовый жир или, так называемую, ворвань. В техническом словаре под редакцией Арманда, Брайло и Мартенса читаем, что температура горения торфа составляет 350-380°С, каменного угля – 300-400°С, антрацита – 540-645°С, термоантрацита – 630-640°С, кокса – 500-800°С, а китового жира – 800-1000°С. Самая большая теплота сгорания (в джоулях на 1 кг) у водорода – 119,7 МДж/кг, самая низкая у дерева – 12,3 МДж/кг. У китового жира, представьте себе, 103 МДж/кг. К тому же у ворвани, в отличие от других горючих веществ, говоря по научному, высокая энтальпия, то есть количества энергии, доступной для преобразования ее в тепловую при определенной температуре. Немудрено, китовый жир до сих пор активно используется в качестве топлива. А древние кузнецы предпочитали древесному углю именно жир морских животных. Возможно, об этом было известно и Курдалагону – как никак бог кузнечного дела, а богам доступна любая информация. Может быть, он знал и химический состав ворвани? Эпос об этом, увы, умалчивает.

  3. Применение законов электричества в Нартском эпосе.

  Слово «электрон» по-гречески обозначает «янтарь». Нынче семантика этого слова расширилась. Но первое значение, происходящее от свойства янтаря после трения притягивать мелкие частицы, осталось. Отсюда и «электричество». Нет ничего удивительного в том, что атомистическая теория Левкиппа и Демокрита дошла до скифов и сарматов, а позже и до алан. Удивительно другое. Учитывая, что формирование ядра Нартского эпоса относится к XII-X векам до н.э., то возникает вопрос: осознанно ли пользовались Нарты законами электричества или действия их были спонтанными (бессознательными)? Дабы не быть голословным и сразу же пресечь ортодоксальные ухмылки читателей, приведем из Нартских сказаний несколько эпизодов.

 

Когда лучшие мужи Ахсартаккаты ушли в поход, и в селе не осталось никого, кроме старого Уырызмага, Бораты собрались и порешили: «Глядите-ка, из Ахсартаккаты нет никого, один только Уырызмаг остался, и все их добро лежит без присмотра. Пойдем и убьем его, а добро заберем!» И позвали Уырызмага на пир, дабы загубить хитростью и коварством. Но Сатáна, каким-то чудом прознавшая о намерениях Бораты, взошла на молельную гору и взмолилась: «Господи, мой Боже! Ежели ты меня создал для чего-нибудь, то сделай так, чтобы мой нерожденный сын, гостящий у Донбеттыров, очутился здесь!» Батрадз и впрямь выскочил из моря и спас Уырызмага от верной гибели.

  В другом варианте Батрадз находился на небесах, откуда и слетел в дом Уырызмага. При этом он пробил своим раскаленным телом крышу и семь этажей до основания, и упал в заранее приготовленные Сатáной семь медных котлов, наполненных водой. О методе «остужения» Батрадза В. Абаев пишет следующее в «Нартовском эпосе»: «В некоторых вариантах о рождении Батрадза говорится, что, когда Сатáна вскрыла опухоль на спине Хамыца и оттуда выскочил раскаленный докрасна герой, он, пробив семь этажей, попал в семь котлов с водой, которые Сатáна предусмотрительно приготовила в нижнем этаже, чтобы остудить новорожденного Батрадза. То же самое делает Сатáна, когда Батрадз по ее вызову спускается с неба на выручку Уырызмага, который чуть не стал жертвой заговора Нартов. В этом рассказе мы имеем отзвук известного обычая многих примитивных народов: во время грозы приготовлять воду, чтобы в нее «поймать» молнию». Ж. Дюмезиль также подчеркивает особенность Батрадза раскаляться докрасна при спуске с небес и об «остужении» его в медных котлах, наполненных водой. Однако ни тот, ни другой не говорят об «электрической» закономерности процесса «остужения», ибо известно, что вода является хорошим электролитом, хорошо проводит электрический ток и прекрасно заменяет громоотвод. Правда, В. Абаев упоминает о том, что в приготовлении Сатáной семи котлов с водой для Батрадза виден обычай «ловить молнию». Но ведь никакое действо – пусть самого примитивного народа – не станет обычаем, не пройдя испытание реальной жизнью. Допустим, поведение Сатáны, озабоченной встречей с «нерожденным» сыном, было спонтанным. Это же не может отменить у семи котлов, наполненных водой, функций громоотвода.

  А теперь вернемся к Нартским сказаниям, к тому эпизоду, где обстоятельства (безвыходное положение) вынуждают Нартов в полной мере продемонстрировать тайные знания. В поэтическом варианте сказания «Последняя битва» ангелы с архангелами пожаловались Господу на Нартов, дескать, издеваются над нами, ни во что не ставят, бессильны мы перед ними, один Ты можешь их приструнить! Господь позвал ласточку, велел слетать к Нартам и выяснить, почему те перестали Ему поклоняться, почему измываются над бедными ангелами и архангелами? Ласточка выполнила поручение, принесла ответ от Нартов, мол, не жди от нас поклонения, старый хрыч, вызываем Тебя на бой, покажи себя! Господь снова отправил к ним ласточку и передал: раз не хотите поклоняться, то приходите в пятницу все – от мала до велика – к холму Уаз, там, мол, я вам и откроюсь, там и сразимся. Нарты – от мала до велика – явились к холму Уаз, но Господь обманул, не показал себя, а наслал на них своих ангелов и архангелов.

«Господь собрал воедино все силы,
  Что были подвластны ему на земле
  Да на небесах, и обрушил на Нартов.
  Небесная Цепь над их головами
  Кружилась, и грохот повсюду стоял,
  Метался огонь среди них, и тогда
  Нарты стальные клинки в чернозем
  Вонзили, чтоб Цепи Небесной удары
  Смертельные приходились по ним».

  Если «ловля» ударов Небесной Цепи (молнии) на вонзенные в чернозем стальные клинки – не проявление поэтического дара сказителя, не «персональная версия», то смело можно утверждать, что это либо чудесная прозорливость Нартов, либо демонстрация их тайных знаний, о которых нам ровным счетом ничего не известно. В сказаниях описана, пусть и примитивная, но модель громоотвода. В данном эпизоде нет Батрадза, олицетворяющего гром и молнию, но зато есть Небесная Цепь, а вместо котлов с водой – не менее полезные клинки, вонзенные в чернозем. Поведение Нартов в данной экстремальной ситуации вполне осознанно. Невозможно представить себе, чтобы они от безысходности принялись избавляться от оружия, да к тому же таким странным способом. Нет, Нарты вели себя так потому, что решили биться насмерть, без паники и суеты. Они применили знания, основанные на электромагнитных законах. О том, что электрон – заряженная частица, было известно древним грекам. А о том, что одни из электронов заряжены положительно, другие же отрицательно, и что в электромагнитном поле они взаимно притягиваются, в 1785 году впервые написал французский ученый Шарль Кулон. И снова встают вопросы: откуда Нарты знали о разности потенциалов? О том, что при столкновении противоположных зарядов выделяется энергия, способная превратив в прах все окрест, если, конечно, не поставить на их пути отвод в виде медных котлов с водой, в которых Нарты всегда варили пенное пиво, или в виде вонзенных в чернозем стальных клинков, которые притянут всю их чудовищную мощь? О том, что Небесная Цепь была заряжена отрицательно, а клинки – положительно, и что последние выполняли роль обычных электродов (заземления), через которые вся сила электрического разряда уходит в почву? При желании можно ответить на поставленные вопросы. Но разве это главное? Приведенные эпизоды Нартского Эпоса свидетельствуют о глубоких познаниях наших предков. Часть из них они сочли нужным передать нам через века посредством эпоса, об остальном же предпочли умолчать, хотя это было вовсе не в их характере.

 

Михаил Булкаты 

  Зилахар (осет.) – поле, где Нарты устраивали военные игрища.

  Марддон (осет.) – буквально «мертвая вода».
  Бардуаг (осет.) – божество.
  Терк-Турк – страна, куда Нарты совершали набеги.
  Сослан Нарты – популярный герой Нартского эпоса, двоюродный брат Батрадза.
  Ласточка часто служит в эпосе посыльной или вестницей.
  Популярный герой Нартского эпоса, отличался эксцентричным характером.
  Курдалагон – бог кузницы и кузнечного дела в осетинской мифологии.
  Церекк и Бидас – кузнецы в осетинской мифологии, выковавшие чудесный панцирь и шлем.
  Сафа – бог домашнего очага. Цепь Сафа символизирует честь семьи. Снять надочажную цепь, а тем паче выбросить ее – страшное оскорбление для семьи.
  Балц, хатан (осет.) – термины, обозначающие военный поход.
  Хамыц – известный герой Нартского эпоса.
  Тых и его сын Мукара – великаны в осетинской мифологии.
  Сатáна – известная героиня Нартского эпоса, жена старейшины Нартского рода Урузмага, часто помогала нартам дельным советом.
  Донбеттыры – повелители морей и океанов в осетинской мифологии. По преданию дочь их Дзерасса стала прародительницей Нартов, выйдя замуж за Ахсартага, сына Уархага.
  Барастыр – повелитель загробного мира в осетинской мифологии.
  Фаринк (осет.) – меч особой закалки.
  Нарты делились на три рода: Ахсартагкаты, Бораты и Алагаты.
  Сатана часто называет Батрадза «нерожденным» сыном, так как по одной версий он появился из горба Хамыца, а по другой – из камня.