О присутствующей стагнации, необходимости Академии, Хетæджы къох, учебнике «Абетæ» и других аспектах науки

18 ноября 2019 Новости [версия для печати] [читать комментарии] [размер шрифта: a- | А+] [491 просмотр]

Осетинской науке, несмотря на имеющееся богатое наследие в области истории, языкознания и осетинской литературы, по-прежнему есть что сказать. Однако огромный простор для исследований продолжает оставаться вне пределов интереса нового поколения осетинских ученых. Реальность такова, что современная осетинская наука из последних сил продолжает держаться на результатах деятельности отдельных представителей ученого мира. Впрочем, не каждое направление современной науки, по крайней мере, на юге Осетии, может опираться на масштаб ученых, которые ее олицетворяют. Но есть безусловные величины. У нас сильна историческая наука, пока она подпитывается выдающимися трудами Юрия Гаглойты, у нас обогащается лингвистика каждым новым трудом Юрия Дзиццойты. Наш разговор с кандидатом филологических наук Юрием Альбертовичем Дзиццойты мы начали с вопроса о мерах по выходу из кризиса в сфере науки.

– В свое время представители научной общественности пытались создать в Южной Осетии Академию наук по типу Абхазской. То есть с минимальным управленческим аппаратом, ограниченным количеством должностей, но с масштабными функциями, определяющими государственную политику в области науки, наиболее важными приоритетами. К примеру, если речь идет об археологических раскопках, то Академия наук привлекает соответствующие финансы, в том числе специалистов из России и организует совместную работу. Так, абхазские ученые через свою Академию наук связаны с Российским институтом археологии, институтом востоковедения. Это было весьма мудрое и своевременное решение и нам необходимо последовать их примеру – в таком случае мы значительно бы упрочили позиции науки. Ведь то, что сейчас имеет Южная Осетия в сфере науки, когда мы существенно ограничены в своих возможностях, может вызывать лишь озабоченность. В свое время на создании Академии наук настаивал покойный Иван Цховребов и если бы не сопротивление некоторых наших ученых, мы бы добились этого. Тогда были живы еще и Нафи Джусойты, и Баграт Техов, и Николай Габараев, и Зинаида Гаглоева, и Мурат Санакоев. Это фактически весь цвет нашей науки. Они могли бы не просто украсить любую академию наук, но и наполнить ее деятельность содержанием. То время, к сожалению, упущено. Но и сегодня не поздно вернуться к данному вопросу. Можно, конечно, ссылаться, что за последние годы у нас существенно ограничилось количество ныне здравствующих авторитетных имен в науке. Но речь должна идти о создании общеосетинской Академии наук. С равно представленными в управленческом аппарате учеными юга и севера. Это на сегодняшний день, пожалуй, единственный выход из кризисного состояния национальной науки.

– Помимо всего прочего, нарушена и преемственность в области науки. Упомянутые Вами ученые – целая эпоха в истории национальной науки, но новое время со всей очевидностью показывает, что нет равнозначных им по масштабу научных деятелей, кроме другой величины – Юрия Гаглойти. Выходит, с уходом отдельных ученых сходит на нет и определенное направление в науке? Нет желающих связать всю свою жизнь с наукой или все же это опять-таки итог отсутствия системной работы?

– Сказать, что желающих нет, было бы неверно. Более того, есть желающие, которые располагают и соответствующим багажом знаний, и достаточно отчетливыми перспективами. Дело в системе, в последовательности в области науки как таковой. У нас научная работа в настоящее время осуществляется на уровне личной ответственности и предпочтений. То есть человек занимается наукой сам по себе, сам выбирает тему для исследовательской работы, сам добивается ученой степени и даже в таком случае в отдельных случаях оказывается невостребованным в своей сфере. Преемственность в науке была нарушена в 90-ые годы, когда почти на два десятилетия веянием сложного времени эта сфера выпала из круга интересов нации. Поколение, которое могло достойно продолжить дело выдающихся ученых ХХ века, в силу определенных общественно-политических метаморфоз выпало из обоймы. Кто-то покинул Южную Осетию, кто-то ушел в политику и т.д. Образовалась целая пропасть между старшим поколением и теми, кто сегодня должен продолжить развитие осетинской науки. И здесь, я повторю, нужны конкретные шаги, первым из которых должно стать создание собственной Академии наук. Мы должны провести анализ состояния науки, определить возможности наших кадровых ресурсов и составить поэтапный план. Поскольку связывать национальную науку только с наличием НИИ и при этом двигаться дальше невозможно.

– В свете постоянных посягательств на нашу историю и культуру в числе приоритетных направлений должны быть и история, и родной язык. А поддержка должна быть в масштабах государственной политики...

– Если говорить о приоритетах, то историческая наука должна быть вынесена на первый план во всем своем многообразии. Огромный пласт неисследованного в области археологии, этнографическое направление изобилует многообразием тем, которые, казалось бы, лежат на поверхности, но ими никто не занимается. С момента распада Советского Союза у нас археологические раскопки не проводятся. Почему? У нас что, так много материала? Вовсе нет. До этого просто никому нет дела. Большой простор деятельности и для этнографов. Можно собрать уникальный материал, взять любое направление и сделать сопоставительный анализ. К примеру, по локальным особенностям отдельных ущелий и т.д. А ведь такие различия возникают не сразу, не вдруг. Собрать это все по крупицам и еще одной работой обогатить науку в данном направлении. Одним словом, поле для исследовательской работы огромно, а рабочих рук мало. Что касается осетинского языкознания, непосредственно моей сферы деятельности, то и здесь отчетливо прослеживается определенный кризис. Уже который год мы не можем завершить работу над изданием Толкового словаря осетинского языка, которая много лет велась группой осетинских ученых под руководством Николая Ясоновича Габараева. Изданы два тома Словаря, третий, насколько мне известно, в процессе подготовки к печати. Что касается четвертого, то здесь ситуация из разряда какого-то сумасбродства. Отдельные фрагменты словаря не доработаны, вдобавок ко всему тиражируется какой-то бред о якобы утере части материалов при перевозке в Северную Осетию... Понимаете, есть дела общенациональной важности, за несвоевременным исполнением которых должна следовать определенная реакция. С безусловным наказанием виновных. И здесь, наверное, не должно быть разницы – намеренный это саботаж или так часто встречающаяся у нас безалаберность. Что касается вопросов, которые ждут своего изучения, то их бесчисленное множество. Причем не только в сфере языкознания. У нас целый простор неисследованного и в литературоведении. Даже Коста остается все еще до конца не исследованным.

– Есть определенные мотивы в творчестве Коста, к которым Вы непосредственно обратились. Это говорит о расширении сферы Вашей деятельности путем вовлечения и в литературоведение?

– Не совсем. В связи с празднованием юбилея Коста мне было поручено подготовить статью, которую я пока не смог завершить. Я избрал тему «Хетаг» в творчестве Хетагурова» На мой взгляд, в преданиях о Хетаге четко прослеживаются элементы и политической, и духовной культуры осетин средневековья. Если Хетаг бежал из верховий Зеленчука, то, конечно же, он не был кабардинцем, поскольку там жили аланы. А если это было так, то он, естественно, никогда не был христианином. В верховьях Зеленчука в средние века утвердилось присутствие Аланской Епархии, это был центр аланского христианства и если бы Хетаг принял христианство, сам Бог, казалось бы, велел ему оставаться там и служить христианской религии. А обосновавшись в новой местности он воздвиг не христианский храм, а вел себя как представитель традиционной осетинской веры. Хетæджы къох – это святилище не имеющее ничего общего с христианством. Потому что Хетаг был представителем дохристианской Алании. Это один из примеров в творческом наследии Коста, которые весьма интересны с точки зрения современной науки. Очень плохо также изучено творчество Секъа, Елбыздыхъо, одна из жемчужин национальной классики «Æфхæрдты Хæсанæ»… Одним словом, большой объем работы, за который никто не берется.

– Вы – один из весьма небольшого числа ученых, которые продолжают обогащать осетинское языкознание все последние годы. Одна из значимых работ последних лет – издание трехтомника «Топонимия Южной Осетии» в соавторстве с Замирой Цховребовой. Когда-то Вы озвучили идею исследовать осетинские топонимы, оставшиеся за пределами современных границ Южной Осетии. Тема по-прежнему в сфере Вашего интереса?

– Безусловно. Хашурское ущелье, Боржомский район, Кахетия – места, где издревле жили осетины. Даже сегодня, после изгнания осетин, в этих местах сохранились исконно осетинские названия населенных пунктов. Это весьма интересная тема для исследования, к которой я обязательно буду обращаться. Еще один вопрос, к которому я также хотел бы вернуться – создание диалектологического атласа Южной Осетии. В свое время я пытался привлечь языковедов Южной Осетии для решения данной весьма сложной, но важной задачи. Это кропотливая работа, надо обойти все осетинские села, которые уцелели, проверить каждую лексему, в какой форме она встречается. Подобную работу обычно делают целые институты и делают ее на протяжении многих лет. Мною подготовлена теоретическая часть, составлены вопросы, которыми нужно заняться. Но пока не удалось этого добиться, потому что часть ученых решили мобилизовать на решение других проблем, к примеру, на создание учебников. А это не является научной работой. Фактически наука в Южной Осетии дышит на ладан и из последних сил держится на отдельных представителях ученого мира. И если, скажем, отдельный ученый сам перестанет заниматься наукой, у нас замрет целое направление.

– Кстати, об учебниках. Недавний скандал вокруг издания «Абетæ», который в итоге был изъят из школьной программы и Ваша резкая критика в адрес его составителя. О каких замечаниях конкретно идет речь?

– Казалось бы, нас должно радовать появление каждого нового учебника по осетинскому языку. Однако последствия издания названной книги сложно назвать приятными. Если бы не внимательность активных пользователей, первыми обративших внимание на исчезновение 10 букв из осетинского алфавита, помещенного как на внутренней стороне обложки, так и на странице 137, этот учебник так и не стал бы предметом серьезного рассмотрения. Позже выяснилось, что в учебнике есть и другие чудеса. К примеру, на странице 143 осетинский алфавит подан уже в другом виде – на сей раз всего без двух букв. Что скрывается за этими «пропусками»? Технический брак или позиция автора? Прежде чем ответить на этот вопрос, попытаемся разобраться во всей остальной фактуре учебника. Оказывается, брака в нем немало, есть ошибки и фактические, и стилистические, и методологические… Вряд ли такой учебник можно назвать удачным. Несуразности рецензируемого учебника начинаются с обложки, где огромными буквами выведено его название. И поскольку в осетинском письме принято чтение слева направо, а не сверху вниз, на обложке вместо «Абетæ» («Азбука») читается ничего не значащее «Баетæ». Далее, на странице 6 помещена карта Осетии, на которой часть населенных пунктов написана по-осетински (Дзæуджыхъæу, Дзау, Ленингор, Цхинвал), а другая – по-русски: Моздок (вм. Мæздæг), Чикола (вм. Цыкола), Ардон (вм. Æрыдон), Квайса (вм. Къуайса) и т.д. В учебнике много красочных иллюстраций, однако и тут картину омрачают неточные подписи под многими из них. Так, на стр. 31 «ворон» подписан как «халон», что означает «ворона» (вм. сынт), на стр. 35 жираф подписан искусственно созданным названием «схъæлгуыр», которого нет в осетинских словарях, леопард и тигр подписаны как «стай» и «фыранк», что можно принять лишь с натяжкой: леопард по-осетински – леопард, а фыранк – скорее «барс». Тигр же по-осетински только «тигр». Лось обозначен как «сыкъаджын саг». Между тем, «Большой русско-осетинский словарь» (дает другие названия – «сæрджын саг» и «цæгатаг саг» (с. 282), а «Осетинско-русский словарь» дает «тъæпæнсы саг» (с. 415)… Это лишь малая часть ошибок, которыми изобилует учебник и они меркнут перед многочисленными стилистическими ошибками издания. Останавливаться на каждой ошибке – дело неблагодарное: учебник необходимо переписать заново. Попытка автора разделить буквы осетинского языка на «хозяев» и «гостей» вызывает недоумение и отторжение. Оказывается, осетинский язык пользуется всего 34 (ирон æвзаг архайы 34 дамгъæйæ), и именно эти буквы признаны «своими», или«хозяевами», а остальные (ё, ж, ш, щ, ъ, ь, э, ю, я) - «гостями» (уазджытæ). В отношении еще одной буквы (в) автор впадает в явное противоречие, исключив её из алфавита на одной из страниц учебника, но включив в алфавит на другой. Вместо простых и понятных предложений в издании часто встречаются неуместные кальки с русского языка. Буквы алфавита нельзя делить на своих и чужих хотя бы потому, что все остальные буквы (кроме æ) также заимствованы из кириллицы. Напомним, что и многие из современных осетинских лигатур (къ, пъ, тъ, цъ, чъ) созданы путем соединения соответствующих букв с твердым знаком (ъ), и уже это делает этот знак «своим». В русском языке данный знак не передает звука речи. Но стал ли он от этого чуждым русскому алфавиту? То, что буквы ё, ж, щ и др. не встречаются в исконно осетинских словах, также не является аргументом… Словом, читая учебник «Абетæ» человека охватывает безысходность. Неужели, это все на что способна осетинская интеллигенция? Неужели наши дети не заслуживают грамотно написанного учебника? Неужели судьба осетинского языка – это осетинский суржик, создаваемый и пропагандируемый автором и его сторонниками? И, наконец, почему мы изобретаем новую азбуку в отрыве от наших северных братьев?..

– Проблема осетинского языка помимо прочего еще и в том, что значительно сужается сфера его применения. Всевозможные комиссии по сохранению, развитию и популяризации языка со своей задачей не справляются. И это при том, что на развитие языка выделяются ежегодно внушительные финансовые средства...

– Язык нужно спасать. Но это не значит, что его нужно навязывать. Его нужно популяризировать через убеждения. Есть определенная тяга к осетинскому языку, которая наблюдается среди молодежи. За последнее время увеличивается количество молодых людей, изъявляющих желание учиться на факультете осетинской филологии ЮОГУ. Есть однозначный интерес, есть молодежь, которая пишет на родном языке, пробует свои силы в прозе, поэзии, в переводах на осетинский язык. Этих людей надо собрать, понять их возможности и создать для них условия. Иначе всех нас неминуемо ждет крах. Только новые имена, новое поколение сможет вывести нас из состояния стагнации. Пора это понять и перестать заниматься ерундой, когда мы подменяем само понятие развития языка ничего не значащими культмассовыми мероприятиями. Иначе положение, в котороемы своим бездействием сами же себя загнали, нас, как нацию, очень скоро приведет к саморазрушению.

Рада Дзагоева

Источник - Газета Республика.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Комментарии (0)