Наверное, без преувеличения можно признать, что за более чем вековую историю осетинской периодической печати 90-е годы стали самым тяжелым и вместе с тем ярким и насыщенным периодом нашей журналистики. Большая ответственность, которая в те суровые годы легла на плечи наших журналистов, обязывала постоянно думать о будущем Родины, о спасении нации не только от вторжения врага, но, в некоторые моменты и от внутренней конфронтации общества.

В мае 1992 года, в самый разгар грузинской агрессии в РЮО было создано Министерство информации и печати – структура, призванная осуществлять единую информационную политику в столь важный и судьбоносный период для молодой республики. Названное министерство создавалось отнюдь не спонтанно, его официальному утверждению предшествовали два года информационной войны с враждебным государством. О событиях тех лет в интервью нашей газете рассказал заслуженный журналист РЮО, председатель Союза журналистов РЮО Батрадз Константинович Харебов.

 

– Такой структуры как Министерство информации и печати в советское время в Южной Осетии не было, тогда всеми этими вопросами занимался идеологический отдел Юго-Осетинского Обкома партии. К концу 80-х годов этот отдел возглавлял Станислав Яковлевич Кочиев, под его руководством работал и я. После того как в начале 90-х начались военные действия и Обком заняли грузинские оккупанты, наш отдел вынужденно «переселили» в здание городской администрации, где была создана новая структура, занимающаяся сбором всякой информации о происходящих на тот момент событиях в Южной Осетии. В состав этой структуры автоматически вошли и мы с Станиславом Кочиевым. Уже с началом открытой военной агрессии в результате уничтожения десятков осетинских сел в город большими потоками стали стекаться беженцы. На первом этапе мы вели работу с этими людьми, встречали беженцев, оставшихся без крова, фиксировали факты их выселения во всех мельчайших подробностях. Люди конкретно указывали, кто их грабил, избивал, сжигал их имущество и на основе этих рассказов мы собрали объемный фактологический материал, который впоследствии был передан в республиканскую генпрокуратуру, как доказательная база для возбуждения уголовных дел против конкретных лиц, совершивших тяжкие преступления против граждан Южной Осетии. Уже с обострением обстановки в самом городе и началом военных действий было принято решение об объединении всех пресс-служб, работающих на тот момент, в единый пресс-центр при Верховном Совете РЮО, с целью более оперативного реагирования и освещения сложившейся ситуации. В единый пресс-центр стекалась вся информация, мы ее обрабатывали, анализировали и тиражировали, отправляли в разные места.

– Вы подразумеваете печатные издания Российской Федерации или была налажена связь и со СМИ других стран?

– В первую очередь информация, конечно же, передавалась в Москву и Северную Осетию, помимо этого наши информационные сводки передавались и в крупнейшие западные агентства, такие как «Ассошиейтед пресс», «Би-Би-Си», «Франс-пресс» и т.д. Тогда кроме телефона мы не имели никаких других средств связи, поэтому, информация передавалась только таким образом. Но не смотря на это сводки рассылались ежедневно, иногда даже по несколько раз за день, в зависимости от обстановки в республике. Помимо передачи информации из республики мы стали заниматься сбором материалов и публикаций в российских и зарубежных СМИ по ситуации в Южной Осетии.

На тот момент в республику перестала поступать российская пресса, из-за отсутствия электроэнергии была недоступной и телевизионная информация, и, чтобы хоть как то держать населении в курсе происходящего вокруг Южной Осетии, во внутренней стороне двора здания Верховного Совета мы выставили стенды, где ежедневно вывешивалась самая свежая информация, как местного значения, так и публикации российских печатных изданий. Каждое утро население собиралось у этих стендов, знакомилось с последними новостями и это как-то помогло нам решить проблему с дезинформированностью наших сограждан.

– Тот тяжелый для Южной Осетии период нашел отражение в тысячах публикаций и телевизионных репортажей российских и зарубежных журналистов, посетивших в те дни нашу республику. Всегда ли были объективными их взгляды, и вообще, насколько существенной была их помощь в прорыве информационной блокады?

– Во-первых, огромное количество журналистов целыми потоками приезжавших в нашу республику нужно было как то принимать, что, учитывая существующее положение, уже было для нас весьма сложно. С началом военных действий в городе перестали функционировать гостиницы, точки общепита и другие объекты, предусмотренные для приема приезжих гостей. Чтобы как-то размещать приезжих журналистов, мы часто обращались за помощью к населению, которое всячески нас поддерживало. У нас было очень много активистов, которые предоставляли приезжим журналистам кров, кормили их и даже помогали им передвигаться по городу, посещать боевые позиции отрядов самообороны. За неполные два года таким образом мы приняли около 1800 журналистов и самое интересное то, что из этого огромного количества всего два-три человека подали информацию об обстановке в Южной Осетии в искаженном виде, другие были единодушно объективны, их материалы были написаны предельно реалистично. Это особенно касается западных журналистов, которые очень берегут свое имя, стараясь освещать все максимально точно, опираясь на факты. С помощью таких журналистов весь мир узнал о кровопролитной войне в Южной Осетии, геноциде осетинского народа, и именно поэтому весомый вклад журналистов в деле прорыва информационной блокады трудно переоценить.

– 1990 – 1992 годы вошли в новейшую историю Южной Осетии не только как годы со множеством трагических дат для всего осетинского народа, с этим периодом так же связано и много позитивного, ведь именно тогда закладывались основы нашей государственности, создавались новые структуры и органы исполнительной власти, одним из которых было министерство информации и печати...

– Утверждение некоторых министерств, можно сказать, было делом простым и понятным. К примеру, отдел культуры Облисполкома был преобразован в министерство культуры, отдел образования – в министерство образования и т.д. Но, были структуры и министерства, которые создавались с нуля. И это, конечно, было сложнее. В те дни были образованы министерство обороны, МИД, министерство информации и печати – совершенно новые государственные структуры. Был конец мая 1992 года, когда было принято решение о создании нашего министерства. Поскольку обстрелы города в тот момент велись непрерывно, заседание Правительства проходило в подвале, так называемом «бункере Тезиева». Туда же пригласили Станислава Кочиева и меня и ознакомили с решением Правительства о создании министерства информации и печати. Так же было принято решение о назначении министром С. Я. Кочиева, а его заместителем был утвержден я. На тот момент у нас уже работали и другие люди, которые тоже автоматически стали штатными сотрудниками министерства в ранге корреспондентов, переводчиков и т.д. Уже с этого момента помимо основной работы по сбору и распространению информации, наше министерство стало принимать самое активное участие в переговорном процессе, мы принимали непосредственное участие в составлении различных документов на правительственном уровне. Кроме этого наш министр был одним из непосредственных участников Дагомысского соглашения, благодаря которому в Южною Осетию были введены миротворческие силы и воцарился мир. Кстати, позднее было признано, что процесс принятия Дагомысского соглашения во многом ускорился именно благодаря журналистам, потому что по всему миру пошел такой невероятный накат газетных публикаций, теле- и радиоматериалов, что не реагировать на все это было невозможно. Это мы признаем, и до сих пор выступаем с благодарностью в адрес мировой журналистской общественности.

– Уже с установлением относительной стабильности в республике стали появляться новые печатные издания, как государственные, так и независимые. Последние, кстати, так и не сумели укрепить свои позиции на информационном поле. С чем это связано?

– В этот период появились две правительственные газеты «Южная Осетия» и «Молодежь Осетии» (ныне «Республика»), которые регулярно выходят по сегодняшний день. Кроме того, уже после прекращения военных действий, мы стали выпускать газету «Айзæлд» («Эхо»). Создание этой газеты было обусловлено необходимостью знакомить наше население с материалами российской прессы, которая на тот момент в республику все еще не доставлялась. Мы готовили обзорный номер местного «Айзæлд», куда включались самые актуальные материалы, как местного характера в оригинале, так и публикации – перепечатки из российских изданий. Помимо этого, стали появляться различные неправительственные газеты. Эти издания разнообразили и оживили информационное поле, но, к сожалению, очень скоро практически вся их работа сошла на нет. Это было связано только лишь с финансовой проблемой, ибо как только заканчивался первоначальный капитал на основе которого создавалась газета, средств для дальнейшего развития взять было неоткуда, одним тиражом ни одна газета у нас в республике не окупалась. Кстати, в середине 90-х годов у нас в республике было образовано и первое информационное агентство «Рес» при Госкомитете информации и печати, которое возглавил я. То, что агентство создавалось при Комитете тоже было своего рода вынужденной мерой, потому как обратившись в правительство о создании нового информационного средства, нам объяснили, что государство не располагает средствами для финансирования дополнительной структуры. Поэтому мы расписали все так, чтобы никаких затрат со стороны правительства  не  было,  одним словом,  наши сот рудники за получаемую зарплату в Комитете стали заниматься и работой агентства «Рес».

– Батрадз Константинович, Вы были главным разработчиком Закона РЮО «О средствах массовой информации». Насколько наша законодательная база соответствует требованиям современной журналистики?

– До начала 90-х годов в Южной Осетии никогда не было Закона о СМИ. Положение усугублялось и тем, что в других регионах тоже с этим законом всегда была проблема, до сих пор она не решена, к примеру, в России, напрочь отсутствует в Грузии. Причина в том, что журналисты не соглашаются с теми вариантами, которые им предлагают законодатели, что же касается нашего Закона о СМИ, то после долгой работы над проектом он был вынесен на заседание Верховного Совета первого созыва. В результате обсуждения наш депутатский корпус настоял на исключении нескольких пунктов из проекта, объясняя это тем, что в некоторых местах звучит слишком резкая постановка вопроса. В результате, к моему сожалению, был принят весьма либеральный закон. Но это не означает, что в нем присутствуют какие-то большие несоответствия требованиям журналистов. В любом случае у нас есть законодательная база, есть закон, в котором расписаны права и обязанности журналистов, нарушение которых чревато уголовной наказуемостью.

– В настоящее время Вы возглавляете Союз журналистов РЮО. Какие вопросы призвана решать эта организация?

– Союз журналистов это своеобразный профсоюз, призванный защищать интересы наших коллег. Не проходит и дня, чтобы к нам не обратился за помощью кто-то из наших журналистов, причем, не только по каким-то рабочим моментам, но зачастую и с проблемами бытового характера. Решать которые мы в свою очередь уже помогаем в результате обращения к соответствующим службам, в том числе и на уровне правительства. У нас подписан договор с Союзом журналистов РСО–Алании, согласно которому мы полностью координируем свою деятельность, аналогичный договор существует и с Союзом журналистов Абхазии. В настоящий момент мы находимся в ожидании вступления в Международную журналистскую организацию. Кроме того, уже в ближайшее время также будет создана Ассоциация журналистов «За демократия и права народов», соглашение об этом будет подписано в Сухуме. 

– Ваше интервью выйдет 23 июля, в день осетинской печати. У Вас есть возможность обратиться к коллегам с пожеланиями...

– Хочется пожелать нашим журналистам мира, спокойствия, чтобы у них была возможность плодотворно, продуктивно и профессионально работать. Я бы пожелал, чтобы наша журналистика вышла на новый профессиональный уровень, ведь с течением времени период ученичества и накопительства проходит, приходит время пожинать плоды своей работы. Думаю, что все предпосылки для этого есть.

Рада Дзагоева