В нашем городе, впрочем, как и во всей Южной Осетии, во все времена хватало людей с определенными, часто весьма недюжинными талантами. Многие из этих людей внесли немалый вклад в разные направления науки и образования нашей республики, и их творения известны далеко за пределами нашего государства. С одним из наиболее ярких представителей своего поколения, человеком непростой судьбы, изобретателем, создателем «лесных скульптур», и просто очень интересным собеседником, Роландом Яковлевичем Хетагуровым наш сегодняшний диалог.

– Роланд Яковлевич, известно, что Вы прожили весьма интересную и насыщенную разными, приятными и не очень, событиями жизнь, и провели очень много времени вне границ Южной Осетии? А где Вы родились?

– Я родился в Ленингоре, мой отец был врачом-венерологом, и был направлен работать туда на время. Дело в том, что в середине тридцатых годов прошлого века в одном из сел Ленингорского района случилась вспышка эпидемии бытового сифилиса, болело все село. К счастью для жителей этого села, с эпидемией успешно справились, после чего отец остался работать в местной больнице главным врачом. Там я и появился на свет. Однако долго в тех краях мы не задержались. Через пару лет отца, как специалиста, пригласили на работу в Цхинвальский вендиспансер, и мы переселились в город. Здесь я учился и закончил в 1955 году школу №2. (Что интересно, и многие это еще очень хорошо помнят, в те времена в школах мальчики и девочки учились раздельно, в одном классе им сидеть было категорически запрещено). После окончания школы мне, естественно, захотелось продолжить процесс своего образования, и я с парой своих приятелей уехал в город Днепропетровск, поступать в горный институт. Профессия геолога в те времена была овеяна романтикой и считалась наиболее подходящей для успешного молодого человека. Увы, моей мечте не суждено было сбыться по простой и банальной причине. Я был не в ладах с такой необходимой дисциплиной как математика, на которой я благополучно и срезался. Однако отступать было не в моих правилах, и я, подумав, решил поступить там же в медицинский институт, куда, недолго думая, свои документы с заявлением и подал. Но и здесь оказался очень большой конкурс, и я его, как потом оказалось, пройти не сумел. Делать было нечего, надо было как-то дальше жить, я стал искать работу, и в процессе этих исканий оказался в Архангельской области, где заключил договор о работе на лесоразработках, там и проработал до зимы. Но, видимо, я все-таки человек невезучий, потому что объект, на котором я работал, был сильно отстающим в отрасли. Простои в работе были делом вполне обычным, и большее количество своего рабочего времени нам приходилось просто бездельничать или просиживать возле костра. Естественно, и заработки там были соответствующие, то есть практически нулевые, и я, кое-как дотерпев до февраля, попросту оттуда сбежал. До ближайшей станции было километров сто, и я долго и упорно шел по северному зимнему тракту пешком, и уже явно выбивался из сил, что в тех условиях было опасно для жизни, когда меня подобрал на счастье проезжающий рядом самосвал. Поскитавшись еще какое-то время по разным городам и селам, я, так никуда и не поступив (увы, я так и не окончил высшее учебное заведение), вернулся обратно на родину, в Осетию. Здесь мои занятия отличались большим разнообразием, от сбора урожая осенью (в ту пору, практически вся северо-западная половина современного города Цхинвал являла собой сады и огороды), до погрузки в грузовики  песка  и  камней  на  реке Лиахва. Город застраивался в те годы особенно интенсивно, и работы было много.  Кстати,  забыл  сказать,  что  я был  два  раза  еще  и  на  Целине,  в казахских степях, по комсомольской путевке, хотя в комсомоле никогда не состоял…

– Как так случилось, что в те годы, советский молодой человек, достаточно развитый и учившийся в общеобразовательной школе, не состоял в рядах Коммунистического Союза Молодежи СССР? Ведь, как всем нам известно, тогда такое положение вещей было чуть ли не наказанием для любого ученика…

– Вообще, надо сказать, что во времена коммунистического прошлого нашей страны, я всегда состоял в оппозиции к действующей власти. Я в детстве не носил даже пионерский галстук. Возможно, так получилось потому, что в тридцать седьмом году, во время сталинских репрессий, когда человека можно было угробить одним только доносом в НКВД, безвинно арестовали моего деда, обычного плотника – краснодеревщика, после чего мы его никогда больше не видели, и ничего о нем не знаем по сегодняшний день. Моя оппозиционность не носила какой-то активно вызывающий характер, я просто не принимал участия в государственных и партийных мероприятиях, вплоть до того, что принципиально не ходил даже на праздничные демонстрации. И по мере того, как во мне развивалась самостоятельная личность, во мне крепло желание покинуть СССР, эмигрировать за границу, в капиталистическую страну, которое основательно подпитывалось тем обстоятельством, что, несмотря на все мои старания, я здесь так и не смог найти постоянную, прилично оплачиваемую работу. Законно пересечь государственную границу было тогда весьма и весьма проблематично, поэтому я стал разрабатывать план побега, план тайного пересечения рубежа нашей страны. До этого я уже попытался попасть в посольство Соединенных Штатов Америки в Москве, но эта попытка, как оказалось потом, была обречена изначально. Я сразу же попал в руки офицера КГБ, который, естественно, выведал все про мою личность, задавая мне множество хитрых вопросов. Мне сильно повезло, Вадим Николаевич (так он представился) оказался человеком порядочным, добросовестным и, что самое главное, добросердечным. Он сразу понял, что я человек не опасный, просто еще очень молодой максималист, и отпустил меня восвояси, дав мне даже денег на дорогу (!). И тут бы на этом успокоиться! Но нет, в молодости человек видимо бывает гораздо настырнее и бесшабашнее, чем потом…

– Из Ваших последних слов можно легко сделать вывод, что Вы, конечно же, повторили попытку.

– Совершенно верно. После очередных мытарств по разным городам, после очередных безуспешных попыток найти постоянную работу, я опять попытался пробраться за границу, на этот раз совершенно другими путями. Сначала я поехал в Ялту, надеясь осуществить свой замысел морскими «тропами». Хотел найти там какое-нибудь плавсредство, на котором смог бы тайно пересечь морскую границу с Турцией, до которой было, по моим подсчетам, около четырехсот километров, и в течение этого плавания я надеялся остаться незаметным для пограничных дозоров и катеров. Однако первые же мои наблюдения за пограничными водами показали всю абсурдность и опасность этой затеи. Меня бы схватили еще на берегу, так тщательно и надежно охранялась государственная граница СССР. Поразмыслив, я решил отправиться в Батуми, оттуда до турецкой границы считанные километры. Я купил билет на теплоход «Россия», следовавший именно до Батуми, и некоторое время спустя уже находился в нужном мне месте. Там я остановился у знакомого осетина, который недавно переехал туда на постоянное место жительства. Некоторое время я потратил на разведку и осмотр тех мест, по которым собирался проложить свой путь в другой, более комфортный и справедливый, как мне тогда казалось, мир. Естественно, что и в тех местах граница охранялась не менее надежно, и единственным для меня приемлемым решением стала идея пробираться вплавь вдоль берега, глубоко ныряя при приближении луча прожекторов, которые часто и тщательно освещали морскую гладь вдоль границы. Сказано – сделано! Упаковав свои документы в медицинскую перчатку, которую я привязал к себе, ночью я нашел подходящие для незаметного входа в воду кусты, дождался пока пограничный патруль удалится на приличное расстояние, пробежал быстрым бегом оставшееся до воды расстояние, заплыл метров на двести вглубь моря, и взял курс на юг, в направлении турецкой границы. Я вам уже сетовал на свое невезение? Так вот, где-то на середине пути я попал в течение, которое относило меня назад, долго с ним боролся, почти до утра, но не смог его перебороть. Сил уже оставалось немного, к тому же начало светать, и мне, увы и ах, пришлось выплыть на берег. Естественно, при утреннем свете часовые меня сразу заметили и, как и велели им долг перед Родиной и устав службы, немедленно взяли меня под стражу, и привели к своему начальству. Отпираться было бессмысленно, и я ничего не стал скрывать, а честно признался, что хотел перейти границу, попутно посетовав на свои проблемы в своем же государстве. В этот раз, все признаки нарушения советского законодательства были налицо, и я вновь оказался в руках КГБ. Меня собирались обвинить в измене Родине и других «тяжелых» статьях, по которым предусмотрены большие сроки, вплоть до максимального наказания, тем более, что я вовсю с ними спорил и не соглашался сотрудничать. На закрытом заседании Верховного суда Грузинской ССР я отказался от адвоката и произнес небольшую речь  в свою защиту. То ли эта речь помогла, то ли просто в то время было потепление отношений с США, так называемая «хрущевская оттепель», но мне вдруг «тяжелые» статьи заменили на простое «нарушение границы», по которым срок «всего» до трех лет лишения свободы. Из трех лет мне дали два года общего режима, и из внутренней тюрьмы КГБ отправили в «Губернскую» отбывать свой срок. Однако, тут уж мне немного повезло. Через некоторое время объявили амнистию, и всех, кто отбывал небольшой срок, отпустили на волю, а вместе с ними и меня. С тех пор я законы не нарушаю (улыбается).

– Роланд Яковлевич, каким образом, ведя такую бурную жизнь, Вы умудрялись еще и увлечься всяким разным полезным хобби, например, работе с деревом, изготовлению национальных деревянных поделок? А может это занятие давно стало Вашей профессией

– Не знаю, плохо это или хорошо, но профессией это мое увлечение не стало. Можно сказать, что работа с деревом все еще мое хобби, хотя и весьма основательное, идущее бок о бок со мной практически всю мою жизнь. Началось все это с моего друга Жоры Чехоева, профессионального художника, с которым мы круглосуточно пропадали на берегу Лиахвы. В то время почти все городские ребята проводили свое свободное время на речке, других развлечений у них практически не было. На реке с приходом лета ребята делали отличные запруды, не то, что сейчас. Находили на расположенных рядом скальных породах выступы, и соревновались, кто прыгнет лучше и красивее, причем прыжки часто бывали даже парными. Там же мы занимались и акробатикой и еще многим другим. А Жора, плюс ко всему еще и постоянно бродил вдоль берега и искал разные живописные веточки, коряги и корневища, выброшенных рекой на берег деревьев. Естественно, через какое-то время я поинтересовался для чего ему все эти «деревяшки», на что в ответ, он мне показал выструганные из них фигуры животных, и просто  красивые композиции. Меня вся эта красота впечатлила, и вскоре я занялся тем же самым. Дальше это ремесло стало занимать в моей жизни все больше и больше места, настолько, что я сейчас даже обучаю этому детей в Станции Юных Натуралистов.

– Помнится, в начале восьмидесятых Вы оформили Вашими работами весь цхинвальский Центральный Парк культуры и отдыха. Это была Ваша идея, или Вам заказало эти работы руководство парка?

–  Да нет, никто, конечно, мне не заказывал эти фигуры. Получилось все совершенно случайно.  Я просто проходил по территории парка, когда там обустраивали территорию, и валили достаточно большие деревья. Деревья могли просто-напросто распилить, или еще хуже, выбросить на свалку, в те времена никто печи в городе не топил, а мне они уже издалека напомнили большие фигуры разных животных. Я постарался заинтересовать дирекцию парка, и впоследствии все вроде получилось неплохо. В парке появились необычные, и в то же время, на мой взгляд, красивые деревянные крокодилы, жирафы и другие животные. Все они носят название «лесная скульптура», то есть основа изображения, основа скульптуры заложена уже самой природой, мастеру надо только ее разглядеть среди прочих творений флоры и обработать соответствующим образом, чтобы и рядовой зритель смог полюбоваться законченным произведением. Кстати, мои скульптуры можно было увидеть еще в молодежном лагере в селе Кроз Дзауского района. В Северной Осетии в 1989-ом году проходила выставка моих скульптур, и жители Владикавказа тоже имели возможность лицезреть мои работы.

– А где сегодня можно увидеть Ваши работы? Есть ли такая возможность у жителей нашего города, и много ли их вообще осталось на сегодняшний день?

– Моих работ на сегодня хватит примерно на две выставки, и они еще увеличиваются, ведь я продолжаю практически ежедневно создавать разные фигуры. При желании их можно легко осмотреть, все они на данный момент находятся в помещении Станции Юных Натуралистов, туда же  некоторые родители приводят своих детей, чтобы те могли поучиться искусству обработки дерева, некоторым другим видам деятельности.

– Расскажите, пожалуйста, пресловутую историю о морском судне, которое Вы построили собственными руками и пустили в плавание по морю. Эта история обросла разного рода домыслами, и хочется услышать ее из первых, что называется, уст… 

– История такая. В 1992-ом году весь мир праздновал пятисотлетие открытия Америки Христофором Колумбом, и готовилась экспедиция через Атлантику по маршруту этого знаменитого мореплавателя. Я вдохновился этой идеей и решил тоже принять в ней участие. Для этого я и вознамерился создать свой небольшой парусник (в итоге в нем получилось соорудить даже небольшую каюту), и на нем пойти по легендарному пути открытий. Я начал работы еще в 1990-ом году, и мне очень пригодился мой предыдущий опыт работ с деревянными изделиями. Достаточно сказать, что нос судна изготовлен из огромного корневища большой ели. После обработки и установки нос судна стал сильно напоминать голову знаменитого лохнесского чудовища. Я дополнительно придал ему черты головы шотландского монстра, и так судно и назвал: «Несси». Я начал работу над «Несси» в селе Кроз, но потом перевез его сначала во Владикавказ, а потом уже и в Сочи. Во Владикавказе моя идея и мой недоработанный тогда еще парусник сильно понравились знаменитому Сослану Андиеву, и про меня даже написали в газете «Северный Кавказ» как о покорителе Атлантики. Мне было очень неловко, поскольку еще ничего не состоялось, и все еще находилось на уровне идеи. Парусник я в итоге правдами и неправдами довел до плавания, хотя и не по тем маршрутам, по которым предполагалось изначально. Через Атлантику проплыть по разным причинам не получилось, но с миротворческой миссией новые маршруты «Несси» обошла исправно.

– Здесь есть некая параллель со знаменитым Туром Хейердалом и его знаменитыми «Кон-Тики» и «Ра»…

– Уровень, мягко говоря, не тот (смеется). У меня, естественно, никогда таких возможностей как у Хейердала не было,  но мне  стиль  жизни  знаменитого путешественника, и его творчество очень близки. Его книга о путешествиях знаменитых кораблей для меня, можно сказать, давно уже является настольной…

– Насколько нам известно, у Вас немало различного рода изобретений. А сейчас что-нибудь, о чем бы Вы нам могли поведать, находится в стадии разработки?

– В данный момент я предлагаю при спортивной школе внедрить на общественных началах экспериментальный вид спорта: колесное двоеборье. Что он из себя представляет. Это спуск по склону, по бездорожью, с элементами слалома, на четырехколесных безмоторных, но управляемых экипажах на время. Плюс гонка по горизонтали, где один спортсмен сидит за рулем, а другой его толкает. Потом, соответственно, они меняются местами. Тоже, естественно, на время или просто как соревнование. Экипажи эти уже есть у меня в наличии, то есть они уже созданы. И созданы они из бросового материала – старых покрышек и отходов металла и дерева, то есть на них тратиться практически не надо. Получается очень недорогой и оригинальный вид спорта для молодежи, особенно для той, которая не задействована в каких-то других, более традиционных видах спорта. Да и вообще, чем больше новой положительной информации исходит из нашей молодой республики (в данном случае, может получится новый, оригинальный вид спорта), тем больше к нам внимания, и как мне кажется, больше понимания. Но пока, увы, чиновники не совсем меня в этом вопросе понимают, так что, приходится заниматься некоторыми другими идеями тоже, попутно стараясь убедить вышеуказанных чиновников в необходимости новых, оригинальных идей и начинаний. Ведь каждый из всех видов спорта, даже самых популярных на сегодняшний день, когда-то не существовал, и его выдумали с нуля. Так и мы должны придумывать и привносить в нашу жизнь идеи оригинальные и свежие, и лично у меня даже сегодня найдутся еще таковые.

– Что ж, соглашаясь с Вами, мы желаем Вам удачи в Вашей работе, здоровья, и еще много полезных и красивых произведений!

Инал Тибилов

Юго-осетинская газета «Республика»