К сегодняшнему дню Республика Южная Осетия подошла пройдя короткий, но крайне сложный и насыщенный путь, на который у иных народов уходят столетия. Уже с конца 80-х годов, когда СССР еще существовал, а его неминуемый развал предсказывали разве что западные прогнозисты, на нашу республику стало оказываться невиданное давление сразу по многим направлениям. Прежде всего, осетин выбрали как объект нападок, выползающие из всех углов грузинские националисты. Мало им было русской империи, советской диктатуры, коммунистического прошлого и нашествия «пришельцев», понадобился четко обозначенный и конкретный враг. Нет ничего удивительного в том, что в рядах националистов оказались махровые коммунисты, доморощенные «демократы», липовые «интеллигенты». Их лживая сущность проявилась в переломный момент, как это, собственно и бывает.

Нашествие на Южную Осетию проходило в три этапа. В начале был осуществлен информационный накат. Южные осетины сразу оказались в центре внимания грузинских СМИ. Причем как персонажи они выступали исключительно как лица непривлекательные, негативные, а главное – источник опасности, а значит – враг, с которым нужно бороться всеми силами. С чего-то надо было начинать. Задел был положен учеными. Прежде всего, историками. Эти оракулы, используя все доступные средства, стали доказывать пришлость осетин. Доходило до того, что осетинам отказывали в факте существования, а саму Южную Осетию объявляли несуществующей территорией. Для этого приходилось прибегать к крайним мерам: уничтожению археологических материалов, переписыванию архивов, замалчиванию фактов, отказу от прежде принятых понятий, объявлению своих же научных авторитетов мракобесами. Дошло до прямого переписывания учебников истории – из прежних союзников следовало срочно сделать врагов. В этом очень мешают прежние научные трактаты, энциклопедии и словари, и даже географические карты.

Журналистам также была дана команда «Фас!». Разрешалось снимать и писать все, что доказывало бы «народным массам», что их окружают враги, а самые страшные из них – осетины. Была даже выделена группа «журналюг», которая специализировалась на юго-осетинской тематике. Впрочем, вскоре, по ненадобности, они были убраны с авансцены. Некоторые из них, возможно, сожалеют о потерянном времени и зря растраченной энергии. А иные не побоялись прилюдно покаяться. Но сейчас новое время, новые песни и новые исполнители.

Поддавали жару писатели и деятели культуры. Эти «властители дум и душ», которые по определению призваны сеять добро, справедливость, прививать высокие моральные качества, на деле оказались злобными критиками. Из запасников было выпущено творение грузинского «классика» Джавахишвили «Хизаны Джако», где главный герой – осетин по национальности – выписан как злодей, насильник, полудикое существо, а главное, как источник бед для всего грузинского окружения. Книга была срочно растиражирована, на ее основе поставлен спектакль и снят фильм. Читатели и зрители были в шоке от ужасающих подробностей.

Свое весомое слово сказала грузинская церковь. Ее глава – Илия II – издает рескрипт, по которому оправдываются любые насильственные действия грузин против всего остального человечества. В этой роли этот церковник выступает не как пастырь Божий, а как в конец отвязавшийся «пахан» банды.

Когда старые и новые вожаки постсоветской Грузии пришли к заключению, что момент настал и можно окончательно и на все времена поставить южных осетин на место, показать, кто в доме хозяин, новоявленный мессия всея Грузии Гамсахурдиа решил, что наибольший эффект такая акция может иметь место именно в Южной Осетии. С этой целью, после фундаментальной подготовки, было решено устроить «мирное» шествие на Цхинвал. Многочисленную армаду представителей всех регионов Грузии, помимо бесноватого  Звиада, возглавлял коммунистический лидер Гумбаридзе и лидеры национальных движений.  Время этому показательному действу было выбрано с особой тщательностью – 23 ноября 1989 года – день, когда и осетины, и грузины чествуют почитаемого святого – Георгия Победоносца. Такая показущность всегда была им свойственна. К чему все это привело – известно всем. Цхинвальцы не допускали и мысли пропустить «манифестантов» в город, прекрасно понимая, что «мирное шествие» закончится кровавым побоищем. Для грузин этот день стал днем национального позора. Для осетин – первым праздником нового времени, который указом Президента РЮО Э. Кокойты стал Днем национального единства. Тогда же стало ясно, что разногласия только будут обостряться, ситуация – усложняться, приближаясь к кризисной.

20 сентября 1990 года Исполком Совета народных депутатов Юго-Осетинской автономной области принимает решение об образовании Юго-Осетинской Советской  Демократической Республики. Иными словами, речь идет о повышении статуса с области до республики, что спокойно проделали все советские автономии. Для южных осетин 20 сентября стал главным днем календаря – Днем Республики.

Потерпев неудачу на информационном и политическом поле, Грузия пошла на крайнюю меру, прибегнув к прямой военной агрессии. Она опять была приурочена к праздничному дню – православному Рождеству Христова. Этому событию исполнилось 20 лет, и это третий по счету «красный» день нашего календаря. Об этом, собственно, и пойдет сегодня речь.

6 января 1991 году предшествовало несколько событий, о которых следует сказать. После 23 ноября отношения между осетинами и грузинами резко обострились. Пользуясь своим положением, безнаказанностью и возможностями грузинское руководство стало проводить против осетин настоящий террор. В Грузии осетин стали увольнять с работы, выселять из квартир. В самой Южной Осетии усилилось блокирование дорог, захват людей, убийство и истязание мирных жителей, грабежи и поджоги. 7 декабря, для наведения порядка в Цхинвал был введен полк Тбилисского гарнизона внутренних войск СССР, под командованием генерал-майора Германа Малюшкина.

Через два дня состоялись выборы в Верховный Совет Юго-Осетинской автономной области. Был сформирован депутатский корпус первого созыва, который возглавил Торез Кулумбегов. Тут же проводит свою сессию и Верховный Совет Грузии. На ней было принято, беспрецедентной по своему содержанию и радикализму, решение об упразднении Юго-Осетинской автономной области. Соответствующие поправки были внесены и в Конституцию Грузии. С этого момента упоминание о Южной Осетии исчезло из этого документа, слава Богу – навсегда.

На этой же сессии выступил и генерал Малюшкин. Он доложил об обстановке в Южной Осетии, безосновательно назвав ее взрывоопасной. Он также заявил, что «закон должен работать во имя интересов грузинского народа». Такая позиция не могла не понравиться грузинским депутатам, а боевиков вдохновила на новые акции насилия.

12 декабря в Цхинвале на улице Ленина, среди бела дня, произошло вооруженное столкновение, в результате которого погибли люди. Ими оказались граждане Грузии, к тому же из охраны Гамсахурдиа. Это была хорошо предусмотренная провокация, за которой должна была последовать ответная реакция со стороны грузинских силовиков. Она и последовала в виде блокирования дорог и захвата заложников, обстрелов домов мирных жителей.

Сессия ВС РЮО принимает обращение к VI съезду народных депутатов СССР, в котором просит признать недействительным закон Грузии об упразднении автономии Южной Осетии и считать ее субъектом федерации с правом участия в подписании союзного договора. Президиум ВС СССР отреагировал на это обращение, рассмотрев положение, сложившееся вокруг Южной Осетии и принял обращение к руководству Грузии и Южной Осетии. Но к тому времени в Тбилиси с мнением Москвы попросту перестали считаться.

Во второй половине декабря 1990 года Грузия предпринимает активные действия по дальнейшему разрушению государственных структур Южной Осетии. Спецслужбы Грузии предпринимают провокации, чтобы вызвать столкновения, обострить ситуацию. В Цхинвале и селах постоянно появляются деятели националистических организаций, которые сеют межнациональную рознь, настраивают грузинское население на борьбу, указывают ему как себя вести. Для начала грузинам рекомендуют покинуть Цхинвал до тех пор, пока там «не будет наведен порядок». Как оказалось, большинство из них этой «рекомендации» придержались. Студенты пединститута грузинской национальности досрочно сдавали зимнюю сессию и покидали город. Многие грузины покидали город под предлогом встречи Нового года и Рождества у своей родни в Грузии. У соседей-осетин эти объяснения вызывали скорее недоумение, чем подозрение. Но на деле это было предательством по отношению к тем, кто десятки лет делил с тобой хлеб и соль.

5 января 1991 года в Гори состоялось совещание работников МВД Грузии, на котором было принято решение навести «порядок» в Цхинвале «своими силами». В тот же день генерал Малюшкин по юго-осетинскому радио сделал заявление, что никакие вооруженные формирования в город не войдут. Ему поверили. Как оказалось – зря.

В ночь на 6 января внутренние войска СССР, которые должны были поддерживать порядок и обеспечивать безопасность населения, без уведомления руководства Южной Осетии были уведены в казармы. Дорога была расчищена. В 4 утра в Цхинвал без всякого сопротивления вошел 6-тысячный отряд грузинской милиции и переодетых в милицейскую форму боевиков и выпущенных накануне из тюрем уголовников. В их распоряжении находилась военная техника и служебные собаки. Агрессоры сразу захватили правительственные здания, перекрыли перекрестки и центральные улицы.

С этого момента противостояние переросло в военную фазу, хотя местному населению нечем было оказывать сопротивление напавшим. Следует напомнить, что еще до этого МВД Грузии вывезло из Южной Осетии все оружие, которое находилось в распоряжении местной милиции.

Банды, вторгшиеся в Цхинвал и села республики, стали творить бесчинства, врываясь и захватывая дома, избивая ни в чем не повинных людей. В разных районах города «пришельцы» открывали огонь по безоружным людям. Уже 6-го января появились жертвы, число которых росло с каждым днем. Вскоре во дворе школы №5 стали появляться первые могилы погибших. 12 января здесь состоялись первые похороны, на которые пришло все население города. Тогда еще никто не мог предположить, что эти скромные могилки положат начало целому мемориальному кладбищу.

7 января был обнародован Указ Президента СССР М. Горбачева «О некоторых законодательных актах, принятых в декабре 1990 года в Грузинской СССР», один из пунктов которого обязывал руководство Грузии вывести с территории Южной Осетии все вооруженные формирования за исключением внутренних войск СССР. Указ, понятное дело, выполнен не был, и милиция продолжила бесчинствовать. Банды уголовников на падали на села, избивали и изгоняли людей, жгли дома, похищали имущество и скот. Уже тогда, пока в Цхинвале, а потом и в Северной Осетии, появились первые беженцы.

На чрезвычайной сессии ВС Грузии З. Гамсахурдиа призывает к открытой войне с Россией, ввиду того, что «президент СССР грубо вмешивается во внутренние дела Грузии». Надо сказать, что не все в грузинском руководстве были согласны с радикальными мерами своего «шефа», но вынуждены были подчиниться. Так, например, глава грузинского МВД Д. Хабулиани, выступая по телевидению сказал, что не согласен с правительством в плане того, что осетинское население должно покинуть пределы Грузии. В тоже время именно он запрещал войскам МВД СССР сопровождать машины с гуманитарными грузами на отрезке Дзау – Цхинвал. Он заявлял: «Пусть осетины сдадут оружие, и тогда мы сами сопроводим транспорт». Вместо продуктов и медикаментов его воины везли в Цхинвал гранатометы и пулеметы.

С первых дней стало ясно, что осетинскому населению надеяться не на кого. Надеется на то, что грузинское руководство отойдет от шовинистического угара – было мало оснований. Полагаться на здравый смысл грузинской общественности тоже не приходилось. Войска МВД СССР уже ничего не решали и ограничились ролью сторонних наблюдателей. Именно из их расположения был похищен Председатель ВС РЮО Торез Кулумбегов, который провел в грузинских застенках целый год. Покидая Цхинвал, солдаты МВД СССР писали на стенах казармы «Осетины, простите нас».

Надо особо отметить одно важное обстоятельство. Условия для беспрепятственного ввода грузинских вооруженных подразделений в Цхинвал были созданы самые благоприятные. И это касается не только сбора оружия и перевода солдат МВД СССР в казармы. На момент нападения Южная Осетия была буквально обезглавлена – все ее руководство находилось за пределами Южной Осетии. Торез Кулумбегов был срочно вызван в Москву, Резо Хугаев находился во Владикавказе, а Алан Чочиев был направлен в Германию. Создавалось впечатление, что совпадение командировок по срокам вовсе не случайно. В этих условиях, когда связь с внешним миром и внутри республики осуществлялась исключительно через первых лиц, организовывать активное сопротивление было сложно. Тем не менее, местное население, на удивление,  быстро самоорганизовалось. В разных районах города возникли группы боеспособной молодежи, даже без оружия готовой дать отпор. Сразу появились баррикады из подручного материала. Группы самообороны определили своих лидеров и район, который предстояло оборонять. Именно тогда выявились лидеры, которых потом стали называть «полевые командиры», и которым по сей день оказывает доверие население Республики.

Свободно войдя в город, заняв стратегические точки, но встретив упорное сопротивление, нападающие озаботились одним: как закрепиться. В их руках оказались центр и юго-восток города. Магистральные трассы города они простреливали из Тамарашени, Никози, Присских высот. Но уже 26 января грузинской «милиции» пришлось уйти, так ничего и не добившись. Единственный эффект от ее присутствия стало создание отрядов самообороны, их вооружение и усиление боеспособности, появление основы Министерства обороны РЮО. Агрессор с этого момента пошел на жесткую блокаду Цхинвала, нападение на осетинские села, захват заложников, обстрелы населенных пунктов.

Генерал Малюшкин прекрасно понимал, что ему придется объяснить странное поведение подразделения внутренних войск в Южной Осетии. Его объяснения, напечатанные газетой «День», были больше похожи на оправдания, тем не менее, имеет смысл привести его версию развернувшихся событий.

«Если быть точным, отчет хроники «расстрелянного города» следовало бы начинать по крайней мере за год до описываемых событий, которые имеют свою предысторию (далее идет рассказ о попытках захвата города в 1989 и 1990 гг. и о различного рода провокациях, - Б. Х.).

…Но вот пошла полоса задержаний на КПП при въезде в Цхинвал автомашин с тбилисскими номерами, в которых при проверках и досмотре находились, как правило, люди с удостоверениями «телохранителей» Президиума ВС Грузии, а при них – различного образца оружие, боеприпасы и даже спецсредства. Ясно, что эти эмиссары из Тбилиси пытались проникнуть в Цхинвал для выполнения определенных заданий. Войсковые наряды передавали задержанных в комендатуру для проведения расследования. Это вызвало раздражение руководства Грузии, а затем начались и гневные звонки мне из Грузии, в том числе от З. Гамсахурдиа.

И вот 5 января я получил информацию из Москвы, в котором отдавался приказ пропустить грузинскую милицию в Цхинвал и Джавский район, никаких препятствий им не чинить, службу выполнять лишь в режиме охраны военных городков. Это ошибочное и во многом близорукое решение было принято тогдашним министром МВД Б. Пуго  по согласованию с Горбачевым.

Предвидя, к чему это может привести, мы с генералом Б. Вороновым приняли следующее решение: он поедет в Гори, где уже начали концентрироваться милицейские силы из Тбилиси, перемешанные с боевиками и откровенно уголовными элементами, накануне бежавшими (вернее отпущенными) из следственного изолятора, и попытаться убедить руководство Грузии отказаться от преступного намерения.

Генерала Б. Воронова к разговору с З. Гамсахурдиа не допустили, насильственно задержали в Гори, чтобы он не смог сообщить нам о времени, средствах и силах надвигающихся на «расстрелянный город».

На рассвете 6 января около 7 тысяч вооруженных боевиков на автомашинах в сопровождении бронетехники появились в Цхинвале. Перекрыв автобусами и наспех созданными КПП кварталы города, «милиционеры» парализовали движение. В ответ на эти действия местные жители стали возводить баррикады из подручных материалов, сдерживая передвижение милиции к центру города…».

Здесь нет ни слова о том, чем лично он сам – генерал Малюшкин был занят, какие приказы отдавались им его подчиненным. Испытывает ли он чувство вины за последовавшие впоследствии кровавые события, которые произошли при прямом попустительстве подчиненных ему подразделений?

Тут можно вспомнить о том, как вели себя военнослужащие вертолетного и саперного полков, дислоцированных в Цхинвале. У них тоже был приказ Москвы, но они для спасения мирного населения, шли на прямые нарушения. Полковник Александр Востриков поднимал вертолеты в воздух, не имея на это разрешения. Облеты боевых позиций грузинских вооруженных формирований, превентивные  ракетные удары по ним, имели громадный эффект и спасли немало жизней. Вострикову такое самоуправство стоило должности. Из армии он был уволен, но честь и достоинство сохранил. В результате А. Востриков является почетным гражданином Цхинвала.

Не меньшую помощь населению и руководству Южной Осетии оказывали саперы. К примеру, несмотря на строгий запрет, через саперную часть шли секретные шифрограммы о событиях в оккупированном городе и призывы о помощи населению. При непосредственном участии военнослужащих саперного полка шло минирование подступов к городу...

В заключении несколько личных наблюдений-воспоминаний. В тот период я работал в Обкоме партии. Под Новый год мне была выделена квартира, и к вечеру 5 января я пошел ее посмотреть. Перешел заснеженное поле по ул. Гафеза, нашел дом, но некому было открыть подъезд. В свою квартиру, в итоге, я попал значительно позже, уже в конце января, когда сопровождал группу московских журналистов, приехавших освещать начало, как оказалось, затяжной войны. В двух комнатах без окон и дверей пребывала семья беженцев из Знаурского района, в которой было шестеро детей. А из третьей – можно было прицельно вести огонь по Никози, чем местные оборонцы и пользовались.

Заночевал в доме родителей супруги по улице Октябрьской, где тогда пребывала вся моя семья. Решил выспаться, но не удалось – тесть с моим старшим сыном с утра пораньше пошел на рынок, чтобы купить продукты к Рождеству. Вернулись быстро, тесть сильно ругался, что его не пропустили «на улицу Исака какие-то милиционеры». Я быстро собрался и пошел в сторону центра. На углу Октябрьской и Исака Харебова действительно стоял наряд милиции. Пришлось показать удостоверение, чтобы меня пропустили. Первые два дня это удостоверение еще как-то помогало передвигаться по городу, но затем и оно окончательно потеряло свою «силу». Через Пионерский парк я дошел до здания Обкома. У входа сгрудилась группа сотрудников, они сообщили, что  внутрь не пускают – в фойе расположились автоматчики в штатском и пропускали только своих. После недолгого «стояния» пошел домой на улицу Кочиева. Убедившись, что здесь вражеского присутствия не наблюдается, поспешил к зданию редакций газет, которые, как тогда говорили, мы курировали. У здания университета дорога по улице Московской была перегорожена горящей пожарной машиной. В итоге в Дом печати я попал со стороны вокзала. В здании находились лишь сотрудники газеты «Советтон Ирыстон» Таймураз Мулдаров и Виктор Бабаев. Вместе пришли к неутешительному выводу, что пока нам здесь делать нечего, и газета, скорее всего, в ближайшее время выходить не будет. После я направился к родственникам на улице Пушкина. Из их окна прекрасно просматривался центр города. Здесь стала скапливаться «милиция» на-падавших. Наблюдали их перемещения, слышали их голоса. Ближе к концу дня заметил группу людей, во главе с Станиславом Кочиевым, которая куда-то целенаправленно направлялась. Завидев меня в окне, Славик пальцем показал маршрут продвижения. Поняв, что они идут в сторону Горисполкома, вскоре туда направился и я, а здесь уже кипела работа – начал действовать Комитет спасения. Здесь мы и «застряли» до 26 января... После изгнания оккупантов из города мы вернулись в здание Обкома, где первые дни занимались очищением от скверны…

Все беды, которые свалились на нашу голову двадцать лет назад, закончились только 2008 году, после окончания операции «по принуждению к миру». Мы многое пережили, сейчас вспоминаем прожитые в экстремальных условиях дни зачастую без лишней экзальтации и даже с некоторым юмором. Но в любом случае, хочется пожелать всем, чтобы Рождество, Джиуæргуыба, Олимпийские игры наш народ всегда встречал в мире и благополучии. Как, впрочем, и полагается…

 

Батрадз Харебов

Юго-осетинская газета «Республика»