Экс-глава Северной Осетии Хетагуров: «Миротворцев встречали цветами и слезами»

13 июля 2017 Новости [версия для печати] [читать комментарии] [размер шрифта: a- | А+] [788 просмотров]

Экс-глава Северной Осетии Хетагуров: «Миротворцев встречали цветами и слезами»
Сергей Хетагуров — о первой миротворческой миссии России в Южной Осетии

14 июля исполняется 25 лет с момента ввода в Южную Осетию Смешанных сил по поддержанию мира. Миротворцы вошли в зону грузино-осетинского конфликта на основании соглашений, подписанных в Сочи 24 июня 1992 года Ельциным, Шеварднадзе, а также главами Северной и Южной Осетии. Эта миротворческая операция стала первой на постсоветском пространстве.

Ее уникальность состояла в том, что миротворческий контингент формировался на трехсторонней основе, с участием российских, грузинских и осетинских военнослужащих. После ввода «голубых касок» в Южной Осетии установился мир, который продлился вплоть до августа 2008 года. О событиях тех лет вспоминает их активный участник, бывший глава правительства Северной Осетии Сергей Хетагуров.

Экс-глава Северной Осетии Хетагуров: «Миротворцев встречали цветами и слезами» фото: Геннадий Черкасов
— Сергей Валентинович, сначала немного расскажите о себе. Кто вы по своей основной профессии? Верно ли, что перед перестройкой вы работали в ЦК КПСС? Когда вернулись в Северную Осетию?

— Я закончил МВТУ имени Баумана в 1965 году. Был инженером достаточно высокой квалификации, 30 лет проработал в промышленности. Прошел путь от рядового инженера до генерального директора. В ЦК меня вытащили насильно, я не хотел, но сказали, что партии нужны кадры. И через год меня вернули в Осетию, уже премьером… Тогда моя должность называлась «председатель Совета министров Северной Осетии». Условия работы были такие: первый секретарь уже власти не имел, а председатель республиканского парламента еще не имел. Вся нагрузка ложилась на исполнительный орган. Я попал в самое пекло.

— Интересное было время?

— По эмоциональному накалу события 1991 года можно сравнить с 41-м годом. Только в 41-м году было понятно, что происходит, а в 91-м понять что-либо было очень трудно. Была масса новых событий. Распад СССР, гибель КПСС. В 1987 году я еще работал в ЦК и наблюдал, как все это происходило. Хорошо помню тот пленум ЦК, на котором Ельцин бросил свой партбилет.

— Когда вы приехали во Владикавказ, какую обстановку там застали?

— Я приехал во Владикавказ в конце 1987 года и пробыл премьером до 1994-го. Там как раз котел закипал. Происходили первые теракты. Помните так называемую операцию «Гром»? В 1988 году террористы во Владикавказе, который тогда еще назывался Орджоникидзе, захватили целый автобус с детьми, учениками 4-го класса. В обмен на освобождение детей они потребовали предоставить им самолет и возможность вылететь в Израиль (Израиль потом выдал террористов СССР, никто в этой истории не погиб. — М.П.). В то же время накалялась ситуация в Южной Осетии…

— А что там послужило детонатором?

— Надо понимать, как образовалась Южная Осетия и что это такое. В свое время пламенный большевик Серго Орджоникидзе много чего натворил на Кавказе. Тогда не только осетин разделили. Разделили лезгин, половина их живет в Дагестане, половина в Азербайджане. По хребту провели границу, и все. Осетины, которые жили на северном склоне Кавказского хребта, стали северными осетинами и остались в России. А осетины, которые жили на южном склоне, стали южными осетинами и оказались в Грузии. Пока был мир и покой, все было нормально. В 90-е годы в Грузии начался подъем национализма. Осетин там считали людьми второго сорта. Еще в 1921 году грузинские меньшевики под предводительством Ноя Жордания устроили геноцид осетин…

— Вражде не помешало даже то, что между осетинами и грузинами существуют прочные связи, есть много смешанных семей. Ведь эти народы много веков живут бок о бок?

— Да, осетины и грузины — близкие народы, у них во многом общая история. Например, до сих пор они спорят между собой: чей Сталин? Грузины говорят — грузин, осетины — что он был осетин. Есть легенда о царице Тамаре. Ее замок стоит по Военно-Грузинской дороге. Говорят, что всех путников, которые показывались на дороге, она затаскивала к себе, развлекалась с ними, а утром сбрасывала с обрыва. Никто ей не подходил. Пока не попался ей Давид Сослан, осетинский царь. Он стал ее мужем. Поэтому осетины шутят: «Грузины — наши племянники». Грузинам такие шутки, конечно, не нравятся.

— Как начался грузино-осетинский конфликт?

— Апрель 1991 года ознаменовался тем, что к власти в Грузии пришел Звиад Гамсахурдиа. Он стал председателем Верховного совета Грузии, а затем ее первым президентом. Отец его, талантливый писатель Константинэ Гамсахурдиа, — ярый националист. В этом духе он воспитал и своего сына. Началась вся эта националистическая буза. Гамсахурдиа начал нагнетать обстановку. Осетинская интеллигенция тоже подлила масла в огонь своими требованиями независимости. И грузины, и осетины стали вооружаться. В Южной Осетии, ведь осетинские и грузинские села чередовались между собой, началось обострение.

— Которое потом переросло в полноценную войну. Что вы помните о тех событиях?

— Война в Южной Осетии началась в январе 1991 года. Я лично ездил тогда к Гамсахурдиа, встречался с ним. Говорил ему: «Давай как-то попытаемся найти общий язык». Как известно, Казбегский район Грузии, в котором проживают грузины, находится на северных склонах Большого Кавказского хребта, у подножия горы Казбек. То есть со стороны Осетии. От остальной Грузии он отделен Крестовым перевалом. Поэтому его обеспечение легло на нас. Мы обеспечивали его электроэнергией, продуктами, буквально всем, и у нас были с грузинами нормальные связи. Когда Ельцин к нам приезжал в 1991 году, он встретился с Гамсахурдиа как раз в Казбеги. Потому что Ельцин не захотел ехать в Тбилиси, а Гамсахурдиа не захотел ехать во Владикавказ. Это было 23 марта 1991 года. Обсуждался вопрос урегулирования конфликта в Южной Осетии. Но никакие разговоры ни к чему не привели. Там со стороны Грузии сидела банда самая настоящая. Гамсахурдиа со своим окружением выглядели как махновцы. А его резиденция напоминала штаб какого-то восстания.

— А сам Гамсахурдиа какое впечатление на вас произвел?

— Он был, безусловно, высокоинтеллектуальный человек. Но национализм загасил в нем все остальные качества. В Тбилиси в январе 1992 года против него поднялось восстание, и к власти вернулся Шеварднадзе. Мы начали пытаться урегулировать конфликт уже с ним.

— Когда вы поняли, что ситуация критическая и надо принимать решения?

— В 1992 году произошел эпизод, когда грузины остановили пассажирский автобус, который перевозил беженцев, женщин и детей, и расстреляли 32 человека. Я был тогда в Москве, так как был избран народным депутатом. (Тогда высшим органом государственной власти в России был съезд народных депутатов РСФСР.) Я забежал к вице-президенту Александру Руцкому, он был человек эмоциональный. Говорит: «Если бы нас туда пустили, мы бы там навели порядок».

В конце концов стало понятно, что надо срочно принимать какие-то меры. К тому времени я уже был знаком с Шойгу.

— А когда вы с ним познакомились?

— Мы познакомились в 1991 году. Я был депутатом, мы заседали в Георгиевском зале Кремля. Там мы и познакомились на каком-то ланче. Для депутатов там стояли столы самообслуживания, и рядом со мной оказался совсем молодой тогда Сергей Кужугетович. Разговорились. Я его пригласил к себе, он меня — в свой офис. Так связи установились и потихоньку укреплялись. Я прилетал в Москву — к нему заходил, он прилетел к нам, когда в Абхазии начинались боевые действия и были раненые. После землетрясения в Джаве он поставил в Беслане первый палаточный госпиталь. Я Шойгу рассказывал о нашей ситуации. Он ею живо интересовался, расспрашивал.

— А вы помогали южным осетинам?

— Северная Осетия, конечно, помогала Южной всем, чем могла. Это делалось с молчаливого согласия Москвы. Мы возили туда гуманитарку, продукты. Провели туда с нашей стороны электроэнергию, хотя грузины возражали. Снабжали их также кое-чем, чем было не положено снабжать. Всё как полагается. Люди там наши были, инструктора, добровольцы. У многих южан в Северной Осетии были близкие родственники. С другой стороны, мне, конечно, не хотелось, чтобы они оттуда к нам мигрировали. А этот процесс начался и потом захлестнул всю Северную Осетию. Когда началась настоящая война, они оттуда убежали и заняли все что можно. Школы, детсады, профтехучилища. Поэтому, когда к власти в Грузии пришел Шеварднадзе, мы уже понимали, что надо их разводить, потому что все могло закончиться гораздо серьезнее.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.