Человек, обладающий талантом и способностью созидать, сможет в любых, даже самых тяжелых условиях, проявить свои лучшие качества. Театральный режиссер Тамерлан Дзудцев — один из представителей творческой интеллигенции Южной Осетии, который перечисленными качествами обладает в полной мере. Своей творческой деятельностью он в значительной мере совершенствует и вносит разнообразие в театральную жизнь двух Осетий, донося до зрителя своеобразное видение классических и современных произведений драматургии. Кроме того, Тамерлан Дзудцев много и плодотворно работает на югоосетинском телевидении в качестве режиссера и ведущего авторских программ. В интервью ИА «Рес» Дзудцев рассказал о своей работе режиссера-постановщика и дальнейших творческих планах.

- Тамерлан Ефимович, расскажите как Вы попали в театральную сферу?

- В театр я попал давно, честно сказать, был какой-то порыв. В детстве я занимался в Театре юного зрителя под руководством Аслана Таугазова в, тогда еще, Дворце пионеров, здесь, в городе Цхинвал. После этого, можно сказать, влюбился в профессию и пошел по актерской стезе. В то время, в Цхинвальском музыкальном училище была открыта театральная студия Анатолия Азаревича, куда я и пошел после восьмого класса. Конечно же, мои родители не были согласны, чтобы я, так сказать, шел по этой тропинке. Позже, был разрыв с театральной деятельностью, я был разочарован отношением к профессии артиста, которое было в то время и условиями, которые царили в театре. В советское время Южная Осетия считалась периферией, захолустьем и в дальнейшем я не видел перспективы выхода на большую сцену. Потом была армия, а этот разрыв мне помог в том, что я уже сознательно определился в выборе своей будущей профессии, то есть режиссуры.

- Что же побудило Вас заняться режиссурой?

- Была крайняя неудовлетворенность тем, что происходит на сцене, и было желание помочь артисту. Мое решение было подпитано тем, что у меня появилась возможность пройти стажировку на высших режиссерских курсах, которые проходили в Институте повышения квалификации работников искусства в Москве. Одновременно я был приглашен в Щукинское училище, в педагогический состав и преподавал тем студентам осетинской студии, которые сегодня у нас работают в театре, это — Харебов Жанжак, Багаев Георгий, Бибилов Сослан и другие наши актеры. То был курс прекрасного педагога Владимира Монахова, а режиссуре я учился у известного режиссера и педагога, одного из мировых лидеров в этой сфере, Леонида Хейфеца.

- Расскажите о Вашей первой режиссерской работе, и какая из ваших работ запомнилась Вам больше всего?

- Моей первой режиссерской работой был мой дипломный спектакль, который назывался «Аланы». Пьеса была написана Владимиром Ванеевым, но ее оригинальное название «Царица Зарина». Эту пьесу я поставил со студентами осетинской студии, которым преподавал на курсе Монахова. Запоминаются постановки, конечно же, все. Моей первой серьезной работой был «Юлий Цезарь», второй уже был «Пир» Пушкина. «Пир» запомнился больше, потому что нас тогда и заметили, нас тогда и открыли. Мы выступили в 2000 году на фестивале во Владикавказе и взяли гран-при. Нас стали приглашать, стали узнавать. Можно сказать, мы были замечены на театральном пространстве России и за рубежом тоже. К сожалению, за рубеж нам не удалось выехать, потому что возможности не позволяли.

- Расскажите о Вашей работе в Югоосетинском госдрамтеатре?

- В 1994 году я вернулся в Осетию и был назначен художественным руководителем нашего театра. Я был самым молодым художественным руководителем на постсоветском пространстве. И с тех пор начался, как бы это сказать, жизненный мой спектакль. Режиссером я проработал до 2010 года, хотя активную режиссерскую деятельность я вел до 2006 года, когда был назначен министром культуры Южной Осетии. К тому моменту театр уже сгорел и в поисках лучшей доли для артистов я пробивал проект нового здания театра вместе с президентом и правительством. В 2008 году была война, на нее обычно все списывают, но я ничего не списываю, после войны мы часто ездили на фестивали, гастроли. Мы посетили больше городов в России, чем до войны. Что касается выездов, наш театр в этом плане вел достаточно активную деятельность, но не было новых постановок, потому что не было помещения для работы. Когда здание Дома культуры в «Совпрофе» было отдано для театра я начал заниматься его оснащением и ремонтом. К сожалению, во время войны все это было разрушено, и позже вновь восстановлено.

- Вы считаете, что по техническим параметрам здание «Совпрофа» подходит для полноценной работы?

- Я считаю, что сейчас у нашего театра есть прекрасная возможность для полноценной продуктивной работы, до строительства нового здания. Могу сказать откровенно, что в этом здании практически такое же сценическое пространство, правда, сцена в старом театре была глубже, и там был расположен сценический круг. Что касается этого круга, то с момента моего прихода в театр, до пожара круг не функционировал, то есть мы им никогда не пользовались. В здании Совпрофа есть хорошие технические возможности, есть свет и великолепный звук. Другое дело, что штанкеты на сцене не поднимаются, но я всегда делал свои спектакли независимо от того, поднимутся штанкеты или нет. Нужно только работать. Я поработал с актерами Северо-Осетинского государственного театра им. Бало Тхапсаева и могу сказать, что североосетинские актеры, работают в тех же условиях, более того, у наших актеров зарплаты выше.

- Расскажите о работе над спектаклем «Ромео и Джульетта», премьера которой недавно состоялась в Северной Осетии?

- Об этой постановке может сказать сам зритель, как режиссер я не люблю говорить о своих спектаклях. Одно я могу сказать точно - мы сделали этот спектакль по-своему. Как режиссер я подошел к постановке спектакля по-своему, был понят артистами и принят руководством театра. Без ложной скромности скажу, что официальные лица, и театральные критики, присутствующие на премьере были в восторге. Я не люблю хвалиться – весь результат работы режиссера зависит от работы артиста, художника и всей команды, задействованной в проекте. В этом плане команда сработала прекрасная, хотя есть некоторые недостатки, как с моей, так и с оформительской стороны. В процессе работы будем их решать - руководство театра планирует показать спектакль и за пределами Северной Осетии.
Артисты сыграли великолепно, в спектакле, помимо образов Ромео и Джульетты есть много крупных, незаглавных ролей, которые великолепно сыграны, и по достоинству оценены зрителем.
Хочу сказать, что сейчас я веду работу над созданием своего театра. Для начала это будет антрепризный театр. Правительство не выделяет мне финансовые средства на этот проект и я нахожу спонсоров, которые верят в то, что я могу это сделать.
Мне нужно буквально два-три года и несколько постановок. Практически мой театр будет базироваться на гастрольном автобусе.

- Вы не планируете поработать на сцене нашего театра в качестве режиссера?

- В югоосетинской литературе есть великолепная поэма Коста Хетагурова «Фатима», могу сказать откровенно, что история любви в этом произведении более глубока и сильнее берет за душу чем в «Ромео и Джульетте». Коста Хетагуров в своих произведениях гораздо убедительнее смог раскрыть сущность любви. Есть одна гениальная пьеса – пьеса Толстого «Живой труп». Это одна из тех пьес, про которую можно сказать, что она является гимном любви. Если Толстой сделал это в драматургии, то Хетагуров сделал это в поэзии. Я собирался поставить «Фатиму» как здесь, в Югоосетинском госдрамтеатре, так и в Североосетинском госдрамтеатре. Но, оба театра пока не готовы к этому, по какой причине, я не могу знать. Меня удивило высказывание Сослана Бибилова (худрук Юго-Осетинского госдрамтеатра — Ред.), о том, что он ищет режиссера, который бы поставил «Фатиму» - он прекрасно знает, что я хочу это сделать. Я могу сказать, что он один из сильнейших актеров нашего театра, но, если он, как худрук, не хочет меня приглашать, или не может, это уже другой вопрос и Бог ему судья. Смешно, что в одном городе есть режиссер и есть театр, которые не могут найти друг друга. Несмотря на вышесказанное, «Фатиму» я ставить буду, сейчас идут переговоры с Чечней и Адыгеей. Из Чечни уже позвонили и сказали, что ждут моего приезда, обсудить все детали постановки.
Говоря профессиональным языком, могу отметить, спектакль уже давно решен, у меня есть видение, как я хочу это делать. Я думаю, что будут немного шокированы представители осетинской интеллигенции, по своему относящиеся к этому произведению. Есть реликвии и произведения осетинской литературы, которые, по их мнению, можно трактовать определенным образом, и никак иначе. Я считаю, что это не совсем правильно. То, что я внес некоторые изменения в «Ромео и Джульетту», было не просто режиссерским поиском, а сделано для того, чтобы найти больший контакт со зрителем. Я наблюдал, как зал воспринимал эти изменения, и понял, что сделал правильно

- Имела ли место конфликтная ситуация между Вами и коллективом нашего театра?

- У нас был конфликт – театр был обижен на меня за то, что я, будучи министром культуры, уделял мало внимания театру. Кроме того, в моей команде были люди, которые были очень неприятны театру. Театр восстал против этой команды, и можно сказать этой лавиной снесло и меня. Но, если посмотреть в глаза реальности, мы разошлись в мнениях с небольшой частью театра, которая диктовала свои условия, то есть та маленькая часть, которая была самой пробивной в отношении того, чтобы меня не было в этом театре.
Но я благодарен этому театру за все, благодарен и за то, что они меня оттуда убрали, потому, что я обрел свободу, и как режиссер, стал получать много интересных предложений. Я счастлив, что на сегодняшний день являюсь свободным художником.

- Говорят, что талантливый человек талантлив во всем, расскажите пожалуйста о Вашей журналистской деятельности.

- Сейчас на нашем телевидении мы создаем два документальных фильма. В одном из проектов я участвую в качестве журналиста, а в другом, в качестве режиссера. Я думаю, что проекты, которые мы планируем реализовать, будет прорывом в сознании народа. Это будет нечто новое в журналистике. Есть на телевидении рубрика, которую я создал — «Вслух о…», где я общаюсь с людьми, которые интересны мне, и интересны народу. В этой передаче я общаюсь со своими респондентами на темы, которые никогда не озвучивались, обсуждаются острые вопросы. Есть много жителей Цхинвала и районов Республики, которых мы не знаем, как личностей. А на самом деле эти люди делали историю Южной Осетии. Многие боятся идти на этот прямой эфир, как на эшафот, называют эту программу «Наедине со зверем». Народ хочет общаться, народ хочет знать правду, и руководство телевидения поступило грамотно, организовав эту передачу. Они не просто пошли мне навстречу, они помогли мне, в момент нахождения в творческой депрессии. После ухода из театра я не работал четыре месяца. Вы правильно сказали, творческому человеку пропасть сложно.
Вот сейчас мы делаем проект с министерством образования, который называется «Открытый урок», который будет сниматься в школах с выпускниками. В этой передаче мы будем говорить о героях нашего времени, и это будет честный разговор.

- С кем работать интереснее - с нашими актерами или североосетинскими?

- Я люблю работать с талантливыми артистами. Не люблю бесталантных актеров, ненавижу бездарей. Я подхожу к своей работе честно – для талантов я делаю все, для бездарей ничего.

- Как Вы отнеслись к восстановлению старого здания госдрамтеатра?

- Честно говоря, когда театр стали восстанавливать, я просто замолчал. Бывает такой момент, когда не остается места ни крику, ни слезам, ни боли.
Я хочу, чтобы театр был скорее построен. Много сил и нервов было потрачено президентом и правительством на поиск наиболее подходящего проекта для госдрамтеатра. Я выбирал такой проект, чтобы он был построен на века, ведь строим мы один раз.
Южная Осетия должна ассоциироваться не только с тем, что здесь была война и послевоенный период восстановления. Я, со своей стороны, буду добиваться того, чтобы Южная Осетия ассоциировалась с уникальной Республикой, где есть уникальная культура и искусство.
Я люблю свою республику, я люблю свой народ, и я хочу для него сделать все, что в моих силах. Если каждый из нас будет на своем месте делать все, что он может и что умеет и качественно, то я думаю, что мы пойдем вперед такими шагами. Это принцип, которым, на мой взгляд, должны руководствоваться все.

Инга Чехоева