Вчера я только познакомилась с Дядей Володей - просто так, встретив на улице, не дожидаясь, чтобы нас представили друг другу. Это известный человек в республике благодаря телевидению, большой специалист в области флоры и фауны, прекрасный человек, истинный цхинвалец (даже сталинирец!). Мы проболтали часа полтора кряду, стоя на довольно пыльной и шумной улице Ленина (проспект А. Джиоева). Я непрестанно задавала ему накопившиеся за 2 года вопросы о птицах, растениях и явлениях природы Южной Осетии. А он с радостью мне отвечал и удивлялся, что мне это интересно и я провожу параллели с Карпатами и Крымом. Как оказалось, отец Владимира Николаевича воевал в Карпатах и рассказывал сыну, что чувствовал себя там как дома.

Окрылённая знакомством и новыми знаниями, я буквально взлетела на Згудерский склон и стала внимательно изучать флору цхинвальских окрестностей: крошечные яркие цикламены, редкие ирисы, мышиный гиацинт, жёлтый глянцевый чистяк, который мы в детстве называли лютиком, остролистый гусиный лук, цветущий кизил с нежным весенним ароматом, а ещё великолепный и загадочный морозник - его прекрасные зеленовато-белые цветки прячутся среди колючих кустов на склоне и прямо просятся стать героем фотосессии. Я будто парила над городом, освещённым закатными лучами, вдыхала чистый воздух сосновой рощи и радовалась, что не одна, потому что там занималось довольно много спортсменов. Какие молодцы! Эти молодые люди знают, где можно тренироваться и дышать полной грудью, в то время как город задыхается в пыли и у многих опускаются руки. Значит, не всё так безнадёжно.

И вот на следующий день, в обед, Владимир Николаевич приглашает меня на прогулку в поля - посмотреть, какие птицы уже прилетели, какие растения появились. Я мигом собралась.

Вначале наш маленький отряд по тропе идёт по склону Дубовой рощи, а когда деревья заканчиваются - оказываемся на опушке и наслаждаемся пением щеглов. Их много, они вначале беспокойно разлетаются, а затем привыкают к нашему присутствию где-то внизу и рассаживаются на проводах, будто нотки. Мы смогли полюбоваться ими в бинокль, рассмотреть их нарядное оперение, послушать весёлое пение.

Проходим сквозь остов недостроенного (ещё в 1980-х годах) университета и оказываемся на поле, где мирно пасётся стадо мохнатых коров - это они ещё не сбросили зимний "костюм". Коровы поедают первую травку, а возле их морд порхают прекрасные жёлто-чёрные трясогузки, по пять или семь сразу. Удивительное зрелище, ведь мы привыкли к бело-серым трясогузкам, а таких жёлтеньких я наблюдала на Большой Лиахве, возле плотины. Но никогда не была так близко к ним. Дядя Володя тут же задал нам вопрос на сообразительность - что делают птички рядом с коровами? Оказывается, они ловят мушек и букашек, которых поднимают из травы бурёнки.

Дальше идём по полю, замечаем первоцветы. Дядя Володя интересно рассказывает, как они называются по-латыни и с чем связано их название - это может быть и форма цветка или клубня, и какие-то ассоциации с мифическими существами. Ловлю себя на том, что очень хочется соответствовать - немедленно броситься к справочникам и уточнить, вспомнить, узнать мифы Древней Греции. Это ли не чудо общения! Когда ты, безусловно, обогащаешься, впитывая впечатления и знания.

И вот мы в пойме небольшой журчащей речки, по сути - ручейка, который можно переступить. Но по всему видно, что неделю назад это был довольно бурный поток и его талые воды пронеслись здесь с недюжинной силой. А на берегах, в низине, сейчас распускаются нежные примулы нескольких оттенков: от бледно-розового до сиреневого; маленькие, но яркие и ароматные фиалки; небесно-синие перелески и неотразимый величественный морозник. Я восторгаюсь этим цветком, потому что открыла его для себя в прошлом году и не могла налюбоваться. А вот сейчас мне о нём всё рассказал дядя Володя. Вот ведь какая красота нас окружает в природе!

И когда начался небольшой дождик, ещё светило солнце. Об этом явлении говорят - царевна плачет. А затем дождь раззадорился и полил серьёзней, но мы спрятались в небольшом шалаше и переждали его, угощаясь тропическими бананами и осетинскими яблоками.

Дальше наш путь пролегал полевой дорогой, обсаженной густо когда-то роскошными тополями, которые создавали ветрозащитную полосу, входящую в систему подобных полос и защищающую не только поля, но и город от юго-западных ветров. Мы наблюдали за первыми проснувшимися ящерицами, видели лисью нору, рассматривали необычные грибы на деревьях и поражались, как жестоко кто-то спиливает тополя, выжившие после страшной продолжительной войны. Зачем? Ведь полоса посажена, чтоб защищать землю. На дрова тополь не годится, для строительства - тоже. Вопрос риторический. Просто надо по-хозяйски относиться к родной земле.

Вновь пересекая поле, разбитое на огороды, мы увидели могучий одиноко стоящий дуб. Под ним стол и груда камней. Не удивлюсь, если это место почитается как святое. Потому что старое дерево - уже памятник природы. А если бы оно смогло поведать, свидетелем каких событий ему довелось быть… Дядя Володя говорит, что под дубом он неоднократно встречал ласку - такой зверёк из рода куньих. Но мы решили не испытывать судьбу. Зато возле речушки мы встретили кулика. Он заметил нас издалека, забеспокоился и с криком полетел вдоль ручья. Правда, потом быстро вернулся, но спрятался от нас. Так мы его и не разглядели…

Мы ещё долго шли полями и холмами, замечая нерастаявший снег на склонах и в канавах (а в городе снега уже нет давно). Перескакивали через ручейки, наблюдали за сорокой, чёрными дроздами, слушали овсянку, любовались видами города, раскинувшегося в долине. И вот перед нами предстала на фоне заснеженных вершин грозная когда-то башня на окраине села Кусрет. Она и сейчас выглядит величественно, хотя время её не пощадило. В цокольном этаже башни устроено помещение без окон, очевидно, здесь хранились припасы, а на верхних этажах в моменты опасности размещались защитники твердыни, вели наблюдение через бойницы или оказывали сопротивление врагу. Сохранились машикули и грациозные зубцы, украшавшие некогда это неприступное, но красивое родовое сооружение, которым по праву гордились и строители, и владельцы башни, укрывавшей за своими неприступными стенами защитников и мирное население в случае нападения недругов.

Рядом с башней стоит разрушенный, некогда прекрасный храм. Перекрытия его давно упали, но сохранились стены, сложенные из ракушечника и красного туфа. По тому, как мастерски отёсаны камни, выбиты колонны и полуарки, можно судить, с какой любовью возводили церковь древние строители. В её стенах и сейчас чувствуется благоговение. Мы будто прикасаемся к старине, к великому наследию прошлых эпох. А руины храма - уже сами по себе памятник, потому что о многом говорят его камни.

Вокруг крепости и церкви сейчас расположено сельское кладбище. Мы отдохнули на лавках под навесом, обменялись впечатлениями и двинулись по направлению к городу. Не всё так просто оказалось по дороге домой. Пришлось форсировать мелиоративный канал по трубе и долго брести среди огромных куч строительного мусора, прежде чем мы оказались в Дубовой роще, уже на северной её окраине. Очень хочется посмотреть в глаза тех людей, кто отдал распоряжение свозить сотни тонн мусора сразу за околицу города. Разве можно так относиться к ближайшим окрестностям столицы республики? Пусть этот вопрос и останется без ответа - не это цель моего "репортажа", но очень обидно за всех горожан.

Я же хочу сказать, как много прекрасного в каждом времени года, как много открытий можно сделать на простой прогулке, как замечательно, что в Южной Осетии неповторимая природа, интересные памятники истории и есть великолепные люди, общаясь с которыми можно наслаждаться и узнавать столько нового. Таким глубоким и неисчерпаемым собеседником для меня стал Владимир Николаевич Габаев. Огромное ему спасибо за большое дело просветительства, которое он несёт своими знаниями в авторской передаче на Республиканском телевидении, на занятиях со школьниками. У него большие планы, как сделать родную землю ещё краше. Таких подвижников надо поддержать.

Я же с нетерпением буду ждать его приглашения на прогулку по окрестностями Цхинвала.

Наталья ОБОЛЕНСКАЯ