На протяжении почти целого столетия главной и практически постоянной борьбой нашего народа была борьба за сохранение и развитие родного языка. Историю противодействия запрету осетинского языка негласно принято отсчитывать с далеких 30-х годов прошлого века. И тогда, и в конце 40-х – начале 50-х лучшие представители осетинской интеллигенции встали на борьбу против ассимиляции родного языка, ведущей неизбежно к его вымиранию, к потере национальной самобытности и культурного наследия предков. В те годы за свою непокорность навязываемым извне правилам, борьбу за национальную идею десятки лучших осетин подверглись физической расправе, не меньше были сосланы в лагеря и тем самым уничтожены морально.

Борьба за национальную идею наполнилась особенным смыслом перед угрозой очередного открытого посягательства на национальный язык в конце 80-х. Именно с защиты права на родной язык началась 20-летняя борьба за нашу государственность, у истоков которой встало уже новое поколение осетинской интеллигенции. «Период борьбы за независимость остался позади, но как оказалось, укрепление государственности не предполагает естественного развития языка, – считает Зоя Битарти, доцент, кандидат филологических наук, одна из активных участниц национально-освободительного движения Южной Осетии в 1988-92 гг, – мы настойчиво затрагиваем проблему «выживания» осетинского языка, предлагаем выходы из сложившейся ситуации, но не можем прийти к общему решению и в таком случае весь «шум» вокруг родного языка приводит к большей озлобленности.

– За последние два десятка лет, в ходе нашей борьбы, мы, несмотря на казалось бы национальный подъем, незаметно, но планомерно теряем культурные богатства нашей нации, главным из которых, безусловно, является родной язык. То, что наш язык заметно затормозился в своем развитии, не случайно и объяснимо это не только тяжелыми испытаниями последнего двадцатилетия. О критической ситуации в области развития языка, а именно так можно охарактеризовать сегодняшние реалии, с особым надрывом говорит почти вся наша интеллигенция, но, по общему счету, просто констатировать факты в том положении, в котором мы оказались, на мой взгляд, преступно. Да, мы вроде все бьем тревогу, призывая к спасению национального культурного наследия наших предков, однако открытого разговора почему-то избегаем. Почему мы не можем позволить себе громогласно говорить о том, что мешает развитию языка, не можем призвать к ответственности всех, кто так или иначе напрямую должен беречь чистоту осетинского языка и речи, нести их на высоком культурном уровне в массы? Почему любая попытка ведения диалога и открытое озвучивание очевидных недоработок, а зачастую и без всякого преувеличения, провальной деятельности некоторых ответственных лиц,  а  то  и целых коллективов, требующая осмысления и соответствующих выводов, воспринимается, напротив, весьма болезненно, как проявление какой-то неприязни или сведения личных счетов? Наверное, всем следует уяснить для себя одно – в вопросах, значимых для всей нашей нации, не может быть каких-то личных амбиций, ни, тем более, внутринациональной вражды. Для тех, кто не знает или, возможно, забыл о некоторых фактах новейшей истории нашего государства, нелишним было бы напомнить, что в основе борьбы за нашу государственность в самом начале национально-освободительного движения был именно вопрос сохранения статуса родного языка. Это уже потом, после твердого противодействия особо патриотичных сил нашей интеллигенции запланированному Грузией «культурному» геноциду южных осетин, началось кровопролитие и, конечно, не случайно, что именно с «языкового» вопроса враг планировал начать геноцид осетинской нации. Тогда, в конце 80-х произошло своевременное пробуждение целого народа, мы выстояли ценой, о которой, думается, напоминать излишне.

– Программа по сохранению и развитию осетинского языка, насколько известно, была принята еще в 1989 году, но, не считая нескольких пунктов с указанием соответствующих рекомендаций, ее реализация, претворение в жизнь фактически не состоялась. Какие действия, на Ваш взгляд, необходимо предпринять сегодня, чтобы этот значимый для нашего государства документ действительно дал реальные результаты?

– Развитие языка – это настолько сложный механизм, что ограничиваться какими-либо конкретными направлениями и при этом добиваться серьезных позитивных результатов, совершенно невозможно. В вопросе развития языка, безусловно, большая ответственность лежит на учреждениях образования. В последние годы мы часто говорили и обсуждали уровень преподавания родного языка в наших школах, но совершенно обходили вниманием развитие языка в дошкольных учебных заведениях, а ведь именно там, в детских садах начинается процесс формирования мышления и обучения наших детей. Три года назад профессор Н. Я. Габараев опубликовал в журнале «Мах дуг» статью о билингвизме. После обсуждения статьи у нас в НИИ, мы обратились к Президенту Э. Дж. Кокойты с просьбой содействовать образованию рабочей группы по развитию и сохранению национального языка в рамках государственной программы. Вскоре под председательством первого заместителя Председателя Правительства Д. С. Кулумбегова рабочая группа была создана. В рамках работы над развитием государственной программы мне были поручены детские сады. И уже под моим руководством была создана группа, в которую вошли многие молодые специалисты. Мы совместно разработали план обучения родного языка в дошкольных учреждениях, согласно которому в наших детских садах дети до четырех лет всю программу будут проходить на осетинском языке. Для них уже подготовлены хрестоматийные учебники, театрализованные представления, песни и т. д. Готовятся также специальные методические пособия по развитию речи. По нашей программе, начиная с четырехлетнего возраста, дети начинают учить и русский язык, еще через год в программу вводится английский. Мы также готовим к выпуску иллюстрированную Энциклопедию для детей от 6 месяцев до четырех лет на осетинском языке (I том). На мой взгляд, программа будет успешной, ведь мышление ребенка формируется уже в раннем детстве и если в этот период он научится мыслить и разговаривать на родном языке, дальнейший процесс его воспитания в национальном духе, на наш взгляд, пойдет на должном уровне. Это единственно верный подход к вопросу приобщения нашего подрастающего поколения к родному языку, ведь начинать процесс воспитания нужно с самого рождения, пытаться «ломать» сформировавшуюся личность в период студенчества практически невозможно. Хотя значение ВУЗа в развитии языка умалять непозволительно.

– Два года назад в нашем университете был открыт новый факультет – осетино-персидский. Это новое направление работы кафедры осетинской филологии тогда многие восприняли с определенной долей скепсиса, факультету заранее предрекали скорое закрытие. Насколько успешно, на Ваш взгляд, факультет функционирует и насколько велики его возможности в вопросе реализации поставленных задач?

– Возможно, положительную роль в успешном функционировании осетино-персидского факультета сыграло и то, что изначально сюда поступили несколько довольно хорошо подготовленных абитуриента. Я сама преподаю на этом факультете и с уверенностью могу сказать, что 6-7 человек из общего количества весьма перспективные, подающие надежды. Главное, как говориться, сейчас не дать слабинку и продолжить обучение на должном уровне. А уровень преподавания на факультете, должна отметить, довольно высокий, основные лекционные курсы ведут ученые-иранисты, специалисты по востоковедению, приглашенные из  Северной Осетии. Студенты изучают персидский язык, многие уже на неплохом уровне осуществляют переводы на осетинский язык, и это радует, ведь если наш ВУЗ сумеет подготовить даже несколько специалистов языка по данному направлению – это уже большое достижение, которое впоследствии, возможно, поможет нам приоткрыть завуалированные возможности и научно обосновать некоторые «тайны» нашего древнего языка. Но, в любом случае работу в данном направлении прекращать нельзя, нам необходимо любым способом подготовить высококлассных специалистов по иранистике и востоковедению, ведь добиваясь результатов по изучению этих дисциплин мы сможем выйти на иной, более высокий уровень изучения и развития осетинского языка.

Менее года назад в Санкт-Петербурге, мне удалось выйти на декана факультета востоковедения Петербургского Университета. Обратилась я к нему в поисках программ по востоковедению для осетино-персидского факультета, но когда он узнал, что я из Южной Осетии, предложил вариант сотрудничества и непосредственно оказание помощи в подготовке специалистов по востоковедению. А предложение было следующее: открыть при ЮОГУ  отделение факультета востоковедения, первые два года студенты будут обучаться у себя на Родине, в Южной Осетии, а уже с третьего курса их забирают в Санкт-Петербург, где за последующие четыре года обучения в магистратуре помимо полученных теоретических знаний проходят и практику, причем, даже за границей. И главное, Санкт-Петербургский Университет берет все финансовые расходы на себя. Я пообещала озвучить предложение в Южной Осетии, однако здесь, к сожаленью, к данному предложению отнестись довольно равнодушно. Я обратилась почти во все инстанции, кроме Президента, но пока не смогла получить ни отрицательного, ни положительного ответа. Между тем, нам нужно развивать свой ВУЗ, и развивать его нужно открытием подобных факультетов совместно с лучшими ВУЗами России. Нам нужно быть более избирательными в вопросе обеспечения лимитами нашей молодежи, зачастую наши выпускники выезжают просто потому, что у родителей есть возможность устроить своего ребенка в другом городе, какую специальность он получит, и востребована ли она в родном государстве, для них в большинстве случаев не столь важно. Между тем, при том, что мы последние десять лет ежегодно отсылаем своих лучших представителей молодежи на учебу в Россию, почти во всех сферах нашей жизнедеятельности мы наблюдаем нехватку специалистов. Отказаться от лимитов совсем мы не можем, с некоторыми специальностями своими силами мы не справимся, в том числе и по специальности о которой я сказала выше. Но именно о таких специалистах мы должны задумываться в первую очередь. Нам нужны филологи-искусствоведы, специалисты  по тюркской и иранской филологии, журналисты-международники, которые смогут способствовать не только развитию нашего языка, но и достойно представить наше государство на международной арене. Мы хотим, чтобы наш язык развивался и совершенствовался, обогащался научными разработками и исследованиями, но кто этим будет заниматься, если мы не сможем подготовит кадры? У нас, за редкими исключениями, фактически нет молодых ученых-языковедов. Что будет через 10-20 лет нетрудно представить. Все говорят об уровне обучения на факультетах осетинской филологии, можно услышать и мнения о том, что факультеты со своими задачами не справляются. Однако что мы можем сделать, если к нам приходят только самые слабые, совершенно отстающие вчерашние ученики наших школ. Иногда глядя на них, создается впечатление что они просто случайно забрели в ВУЗ или заблудились. Если на курсе находятся хотя бы два-три человека, с которыми возможно работать, то это уже успех. Поэтому мы, преподаватели, все  же  стараемся,  насколько  это  возможно, вести лекционные курсы на должном уровне, даже если успешный результат предполагается в случае с одним человеком.

– Зоя Александровна, за последнее время Вы не раз резко высказывались о работе местного телевидения, и замечания эти касались, в основном, недостаточного уровня подачи материалов на родном языке.

– Сколько бы мы не говорили об уровне образования на родном языке, развитии науки в области языкознания, все это носит характер теоретический, весь народ программами развития мы охватить не сможем, они рассчитаны на определенные возрастные и социальные круги населения нашего государства. Практически же язык живет и развивается посредством ТВ, радио, газет и театра. Но, к великому сожалению, ни один из перечисленных очагов развития национального языка на сегодняшний день со своей задачей не справляется. Особая ответственность в популяризации родного языка лежит на национальном телевидении. И я могу, со всей определенностью сказать, что руководство телевидения на сегодняшний день провалило работу по подаче материалов на осетинском языке. Ужасно слушать осетинскую речь в новостных блоках, нарушаются все нормы стилистики, культуры речи, у меня создается впечатление, что некоторые ведущие новостных программ вообще не чувствуют текст, который выдают. Насколько мне известно, руководство телевидения ссылается на отсутствие соответствующих необходимым требованиям кадров, но это, я считаю, всего лишь отговорка. Кадры есть, но на них нужно выходить, привлекать к работе и создавать им полноценные условия труда, и дело тут не в отсутствии возможностей высокого материального обеспечения – насколько мне известно, еще никто не отказался работать на ТВ  из-за  недостаточно  высокой заработной платы. За весь период, прошедший со дня основания национального телевидения, недоработки и упущения в его работе присутствовали всегда, но несмотря и на все трудности, условия, в которых приходилось работать коллективу, здесь присутствовало главное – осетинский дух. В сегодняшнее телевидение вложены солидные материальные средства, создана серьезная материально-техническая база, предпосылки для развития вроде бы есть. Так что же мешает творческому развитию? Да, в сетке вещания появилось много новых передач, но каково их воздействие на развитие духовности нашего народа? Почему нет передач о культуре, истории, традициях нашего народа, где передачи о литературе и искусстве, о выдающихся личностях Осетии? Разговор идет не о простой демонстрации готовых программ северо-осетинского телевидения, необходимо снимать свое. Тем более, что в предыдущие годы работа в данном направлении велась. А материала много, и далеко за ним ездить не нужно, необходимо просто на должном уровне организовать работу. Кроме того, мы не видим также аналитических материалов на злобу для, аналитики как таковой, в подаваемых материалах нет вообще. Наше государственное телевидение является, прежде всего, НАЦИОНАЛЬНЫМ, поэтому каждый из нас вправе требовать от его руководства и коллектива сохранения и развития национального духа, пропаганды объемного и многозначимого понятия «ирондзинад». Можно только посоветовать руководству телевидения мудрости,  пересмотра  взглядов  и  требований к своей работе. И не надо болезненно воспринимать открытый разговор об очевидных всем недоработках. Тем  более,  переводить  на  «личностные» рельсы. Во всем, что связано с развитием национального языка, мы не можем позволить себе быть равнодушными, слишком велика цена, которую нам пришлось заплатить за право говорить на осетинском языке и слышать родную речь, чтобы превращать их в элементарные предметы торга. Вообще, удивительно не то, что определенный негатив в жизни нашего государства присутствует, по-другому быть не может, это все издержки процесса становления, удивляет другое – то равнодушие, с которым мы наблюдаем эти процессы. Что за ржавчина разъедает наше национальное самосознание, что большинству из нас стало все равно, что вокруг нас происходит? Мы позволили снести историческую часть нашего древнего города, называемого «Старым Цхинвалом», вместо того, чтобы способствовать его восстановлению в виде музея под открытым небом, позволяем его обезличить, заполонить непонятными «архитектурными» сооружениями. Против высказались единицы, но их голос потерялся в шумихе. Сейчас «добрались» до Театра и Университета. В последнее время ходят разговоры, что на месте нашего Госдрамтеатра хотят выстроить культурный центр европейского уровня... Здание театра было полностью пропитано национальным духом, поэтому восстанавливать его нужно в том же виде, чтобы в очередной раз мы безвозвратно не потеряли один из главных духовных центров национальной культуры. Тут двух мнений быть не может. И говорить об этом  нужно  сейчас,  так  же  как  и  о судьбе нашего Университета. Нæхицæн, нæ историйæн хъуамæ аргъ кæнын зонæм, хъахъхъæнæм нæ ирон фарн æмæ мон, науæд сомбон фæсмойнаг фæуыдзыстæм.

Рада Дзагоева

Юго-осетинская газета «Республика»