Молчат гробницы, мумии и кости, – Лишь слову жизнь дана:

Из древней тьмы, на мировом погосте, Звучат лишь Письмена…

И.А. Бунин

В 1992 г., во время изучения византийских литургических рукописей в библиотеке Академии наук в Санкт-Петербурге, профессор Копенгагенского университета Сиcсе Энгберг обнаружила манускрипт примерно с тридцатью заметками на полях. Заметки были написаны греческими буквами, но язык большинства из них не был греческим. По возвращении в Копенгаген Энгберг показала заметки (глоссы) своим коллегам, которые предположили, что они написаны на каком-то иранском языке, возможно, предшественнике осетинского. Вскоре глоссы попали в орбиту внимания профессора Лейденского университета (Голландия) Александра Лубоцки, который смог подтвердить их раннеосетинское происхождение.

Всего лишь три достоверных памятника аланского языка были доселе известны. Это утерянная еще в начале XIX века, так называемая Зеленчукская надгробная надпись; второй памятник – две фразы из сочинения Теогония византийского автора Иоанна Цеца. Третьим же свидетельством аланского языка является знаменитый Ясский словник, хранящийся в Венгрии. И вот, в распоряжении ученых попал, пожалуй, очень важный документ, в котором, в отличие от других упомянутых надписей, содержится аланская лексика, главным образом, духовного характера.

Рассматриваемый манускрипт представляет собой греческий ветхозаветный профетологион. Профетологион – это книга, которая содержит отрывки из Ветхого завета в том порядке, в каком они читаются в течение литургического года. Различные переписчики находили различные решения проблемы хронологического расположения фиксированных и подвижных праздников по отношению друг к другу, что объясняет причину того, почему некоторые пользователи книги сталкивались с затруднениями при ориентировании в своем экземпляре манускрипта. Последовательность, встречающаяся во многих рукописях жанра профетологиона начинается  с  Рождества  (25 декабря) и Крещения (6 января), за этим следует подвижный год, то есть чтения для будних дней Великого поста от среды, перед Масленицей, до кануна Пасхи включительно. Далее следуют чтения для вечерен периода воскресенья после Пятидесятницы и, наконец, фиксированный год от сентября до августа.

Каждый литургический день имеет заголовок, который указывает на то, когда отмечается данный праздник в течение подвижного или фиксированного года. В великопостный период в заголовке должны упоминаться день недели и неделя Великого поста, например: «Пятница третьей недели Великого поста». Каждый  из праздников  периода триодиона имеет свое наименование, например, «Воскресенье святых отцов». Заголовки фиксированных праздников обычно включают в себя дату, и имя святого данного праздника, например «13 ноября, Св. Иоанн Хризостом».

Именно такой порядок мы находим в санкт-петербургском манускрипте, который был переписан в 1275 году неким Иоанном – дьяконом, ответственным за чтение священного писания в Церкви. Он переписал манускрипт не для себя, а для священника по имени Хризос. К сожалению, это все, что мы знаем о манускрипте. Переписчик не добавил никаких подробностей ни о географическом местоположении, ни о себе, ни о предполагаемом владельце. Сам манускрипт также не дает нам ключа для ответа на вопрос, где он был составлен. Он написан на бумаге, в два столбца на странице, и образец, с которого он был копирован, принадлежал константинопольской традиции, отличной от, так называемой, монастырской. Он мог быть переписан почти везде в пределах сферы влияния Византии, за исключением Италии.

В какой-то период манускриптом владел и пользовался не грек, выучившийся читать и писать по-гречески, живший в Греко-православном обществе, где греческий служил языком литургии. У этого владельца возникла потребность идентифицировать праздники на полях своего манускрипта, поскольку он не мог легко находить их посредством беглого прочтения текста, как это делал бы природный грек. Сходный феномен наблюдается в профетологионах, использовавшихся в арабоговорящих странах. Предположительно нашему владельцу вменялось в обязанность читать священное писание в церкви, и он достаточно хорошо владел греческим языком, чтобы зачитывать нужные места после того, как они им были найдены.

С этой целью он приписал свои собственные сокращенные заголовки на полях сразу после полных заголовков, имевшихся в манускрипте. Некоторые заметки сделаны по-гречески, другие – на его родном языке греческими буквами. Почти все праздники периода триодиона и фиксированного года снабжены маргиналиями, однако, в великопостный период отмечены лишь понедельники каждой недели. На основании палеографических данных заметки могут быть датированы XIV-XV вв.

Человек, который делал эти пометы, обладал хорошим знанием греческого языка и православной литургии. Он правильно идентифицировал специфические греческие сокращения, часто свободно транскрибировал греческие заголовки, а иногда даже сокращал их. С другой стороны, очевидно и то, что автор заметок, хотя и был, по всей видимости, сведущ в греческом языке, не имел активных знаний в области греческой морфологии и синтаксиса.

Родной язык глоссатора может быть идентифицирован как аланский, предшественник осетинского, что ясно следует из проводимых ниже примеров заметок.

Страница 69 вслед за греческим заголовком «Великий и Священный Понедельник (понедельник перед Пасхой), содержит заметку на полях αυιτσηρ σιουρ αυτεσηρ которая безошибочно идентифицируется как осетинское avdysær «понедельник». Это слово представляет собой выражение, состоящее из avdy «семь (родительный падеж единственного числа)» и sær «голова» и означающее буквально «голова семи». Аланское στοιρ соответствует осетинскому styr/stur (большой, великий). Порядок слов отличается от существительного в современном осетинском, где определение всегда предшествует определяемому, в то время как здесь мы имеем обратную последовательность. Однако порядок частей в таких композитах, как иронское særystyr (sær + (y) styr) «гордый, надменный, высокомерный», «гордость, надменность», букв. (имеющий) большую голову, иронское særgwybyr, дигорское særgubur – «со свешенной головой» и т.п., показывает, что на предшествующей стадии порядок был иным.

На странице 107 после греческого заголовка «8 сентября, Рождество Пресвятой Богородицы» мы находим заметку на полях αστεμακπαν, которая должна отражать æstæjmag ban «восьмой день» (современное осетинское  æstæjmag bon) и указывает на дату праздника, то есть 8 сентября. Аланское ban (день) встречается также в приветствии ταπανχα (Иоанн Цец) = осетинскому dæ bon xwarz «добрый день тебе». В так называемом «Списке ясских слов» XV века это приветствие появляется в форме daban xorz. Развитие а > о перед носовыми согласными имело место в осетинском довольно поздно. Согласно В. И. Абаеву, оно произошло не ранее XIII века. Глоссы показывают, что это развитие должно быть датировано даже более поздним периодом, нежели XIV столетие, что согласуется с ясской формой ban.

На странице 116 после греческого заголовка «13 ноября, канун Св. Иоанна Хризостома» глоссатор написал выражение, которое явно соответствует осетинскому zærin kam ban «день золотого рта» (современное осетинское «zærin-kom(y) bon». Имя св. Иоанна Хризостома часто подвергалось переводу, Ср. древнецерковнославянское Златоустъ, грузинское Okropiri. Миссионеры, работавшие среди алан сделали то же самое, переведя χουσοστομος как zærin(æ) kam «с золотым ртом».

Рубрика «По страницам истории Осетии»

Юго-осетинская газета «Республика»