Парламент Абхазии призвал Россию признать независимость республики и наладить с ней политические отношения. Соответствующее обращение абхазского парламента было принято в момент максимального накала страстей между Москвой и Тбилиси     Некоторые посчитали данное совпадение выбором «удобного момента» со стороны Сухума, хотя, его было бы логичнее квалифицировать как доказательство подлинности устремлений Абхазии к  максимально тесной интеграции с Россией и безоговорочности отказа от перспективы возвращения под юрисдикцию Грузии Дискуссия, развернувшаяся по этому поводу в самой России, свидетельствует о том, что здесь, по-прежнему, преобладают эмоции и четкого видения проблематики, к сожалению, нет. Более того, судя по всему, нет в России и ясного видения картины собственных интересов в Закавказье. Совершенно очевидно, что даже при наличии желания Москвы ограничить эти интересы сферой обеспечения экспорта или транзита углеводородного сырья, проблема этим исчерпана не будет. Рано или поздно, но России все же придется сформулировать свои задачи в Закавказье, рано или поздно, но придется прийти к мысли, что невозможно (а точнее – уже невозможно) одновременно признавать и территориальную целостность несостоявшихся (не будем перечислять причины) государств, и желательность сохранения нерешенных конфликтов в замороженном состоянии. Увы, но одно противоречит другому. Логика говорит, что рано или поздно, но понимание столь простой мысли превратится в modus operandi. Пока что этого нет  

    Собственно говоря, данный факт и позволяет прогнозировать то, что Абхазия еще долго будет пребывать в ожидании внятной реакции российской общественности. Пока же комментарии некоторых российских политологов и журналистов оторваны от реальности и вращаются вокруг вопроса – «а нужна ли нам Абхазия». На данный вопрос существует однозначный ответ, который в Москве, видимо, пока боятся озвучивать. Продолжением этой бессмыслицы может быть только следующая группа вопросов: а нужен ли нам Кавказ; а нужна ли нам граница с враждебными государствами; а нужно ли нам вообще что-то?  

   Очевидно, что в сложившейся вокруг грузино-абхазского конфликта ситуации, есть, по крайне мере, три стороны, которые должны иметь не только ясную и четкую позицию, но и совершенно естественные интересы. Ни для кого не секрет, в чем состоит естественный интерес Грузии – это возврат Абхазии (и Южной Осетии) под юрисдикцию Тбилиси. В свою очередь приоритет абхазской стороны состоит в обеспечении безопасности своего населения, а также в обретении политической и экономической стабильности и процветания. Согласно абхазской позиции, единственно возможным вариантом достижения данной цели (во всяком случае, в данный исторический период) является суверенизация и включение в общемировые политические и торгово-экономические процессы. Той же цели Южная Осетия надеется достичь посредством воссоединения с Северной Осетией. 

   Примечательно, что ни абхазам, ни осетинам еще никто не доказал, что этих благих целей невозможно достичь именно тем путем, который они не только выбрали, но и отстояли в войне. 

  Наоборот, их убеждают в том, что процветание и стабильность возможны исключительно в составе бедной и нестабильной Грузии. Не удивительно, что к данной перспективе абхазы и осетины относятся, мягко говоря, скептически. К тому же сама Грузия не желает пошевелить и пальцем (куда там,  даже языком!). Разве кто-то в Грузии осудил небезызвестное заявление г-на Каркарашвили, для того, чтобы сформулировать свое неприятие собственной прошлой политики по отношению к нацменьшинствам? Следовательно, и от нынешних властей можно (увы!) ожидать повторения далеко еще не забытого старого – т.е. политики депортаций, уничтожения и вытеснения «инородцев».  А в чем состоит интерес России? Как представляется, Россия заинтересована, прежде всего, в сохранении мира на своей южной границе, недопущении войны, что станет ударом не только для ее безопасности, но и по имиджу страны, способной осуществлять миротворческие миссии. В расширенном контексте, мирный исход абхазской и югоосетинской проблем  - серьезный карт-бланш для России в деле сохранения  и укрепления стабильности на Кавказе в целом, а также повышения своего авторитета не только в регионе, но и в мире. Данная цель может быть достигнута исключительно в случае мирного исхода конфликтов, и вне зависимости от того, вернутся Абхазия и Южная Осетия в состав Грузии или получат международное признание.  Существует еще одна, не поддающаяся отрицанию перспектива.  

   Любой процесс  - будь то война, перемирие или переговоры - могут занимать разумный с точки зрения протяженности временной период. Россией создано 15-летнее временное «окно», в течение которого, по идее, грузины должны были бы договориться с абхазами и осетинами. Для сравнения в начале текущего года практически все европейские организации и США с восторгом рапортовали о «золотом окне» для решения нагорно-карабахского конфликта. Это «золотое окно» протяженностью в один год возникло вследствие внутриполитического затишья в Армении и Азербайджане, о чем прямо говорили западные дипломаты. К сожалению, стороны оказались «недостаточно поворотливы». Хотя, наверное, трудно решить столетнюю проблему за один год. Франция и Германия решали свои пограничные проблемы не одну сотню лет, но западные партнеры предпочитают не помнить об этом. Они разочарованы Ереваном и Баку. А вот тот факт, что грузинам за десятилетие перемирия не удалось договориться со своими «братьями» (а именно об этом свидетельствует не изменившаяся за этот период позиция абхазского и осетинского народов) - никого не удивляет. И уж конечно, никто и ни чем не разочарован. Даже в Грузии.  

    А потому, если грузинская сторона, несмотря на все усилия международного сообщества, не окажется в состоянии убедить абхазов и осетин в необходимости и неизбежности возвращения под юрисдикцию Тбилиси, то Россия получит все основания для того, чтобы со всей серьезностью рассматривать предложения своих новых – де-факто соседних стран (Абхазии и Южной Осетии). На наш взгляд, эти основания уже наличествуют, поскольку Грузия несет на себе явную антироссийскую миссию, нацеленную на вытеснение России из ответственного региона. При этом никаких гарантий, что согласившись на  интернационализацию конфликтов на Южном Кавказе, Москва не получит новые войны на своей границе (а возможно, и внутри их, чего недвусмысленно добивается тбилисский режим), а затем будет вынуждена вновь в одиночку гасить их, не существует.  Таким образом, Россия в данном случае имеет как текущий, так и долгосрочный интерес. 

  По сути, у Грузии есть два варианта достижения своей цели (возврата де-факто отсоединившихся регионов) – это или активные переговоры с Сухумом и Цхинвалом вкупе со всяческими заманивающими интеграционными проектами, или же силовые акции устрашения, вплоть до новой войны. Между тем, нынешнее и все прошлые руководители Грузии выбирают третий - пусть крайне оригинальный, но при этом и весьма опасный путь решения своих проблем. 

   Грузинская сторона старается принудить Россию запретить абхазам и осетинам думать о независимости или вообще планировать свою судьбу каким-либо образом, противоречащим интересам грузинской стороны, и вернуться в состав Грузии.  

   При этом Грузия благосклонно допускает, что Москва не желает этого делать, а поэтому советует ей просто подвинуться в регионе, не мешать «настоящим» партнерам Грузии в наведении здесь порядка. Данная логика наглядно подтверждена требованиями Грузии о выводе российских миротворцев из Абхазии и Южной Осетии. В середине девяностых Россия помогла остановить кровопролитие в Закавказье. Кто, кроме России в те смутные времена мог ввести миротворцев в данную зону, никого уже не интересует. Хотя ответ очевиден – никто. Та же Украина, которая сегодня позволяет себе напоминать Карабаху о резолюциях Совета Безопасности, в период военных действий поставляла в зону конфликта исключительно наемников и оружие, и исключительно Баку и Тбилиси. Впрочем, Украине и тогда, и сейчас безразличны судьбы народов Закавказья. Украинским националистам был нужен боевой опыт, и желательно в борьбе против России, которую они видели везде – в Осетии, Абхазии, Карабахе – и исключительно сквозь прорезь прицелов. А украинским властям было все равно, кому продавать оружие – шла бы звонкая монета. Интересно, изменилось ли что-нибудь с тех лет? На Украине – точно нет, но в Закавказье – точно да. Сегодня, регион вошел в сферу интересов США и некоторых стран ЕС, собственно и ставших партнерами Грузии, и охотников заменить Россию во всех процессах в пространстве между Каспием и Черным морем, предостаточно. И это естественно…>

  Вопрос в следующем, готова ли Россия исходить из интересов новых «партнеров» Грузии, или будет все-таки руководствоваться своими собственными. 

   По сути, для России приемлема лишь одна позиция: Тбилиси будет вести переговоры с Сухумом и Цхинвалом, а не с Москвой, Вашингтоном и Брюсселем, будет стараться нащупать компромиссы, неустанно гарантировать абхазскому и осетинскому народам безопасность в случае вхождения в состав Грузии. При этом никаких гарантий, что данные усилия грузинской стороны увенчаются успехом, нет и быть не может. В случае неудачи, Грузии придется смириться с потерей данных регионов, а грузинскому народу - роптать на своих руководителей, допустивших, в свое время, лютую по жестокости братоубийственную войну.   Любой отход от данной позиции чреват для России и региона возникновением ситуации, которая наблюдается с многонациональными силами в Ираке, когда страна просто гибнет, а ответ за это держать некому. Нет, есть кому, но ответ этот столь циничен, что лучше уж промолчать. Ответственность за происходящее в Ираке преднамеренно поделена на множество государств и американские дипломатические миссии в этих странах со старательностью, достойной лучшего применения, склоняют правительства этих стран к принятию заявлений, к примеру, приветствующих "первые демократические выборы в Ираке" или же "конституционный референдум", свидетельствующих «об успешности миротворческой операции» и т.д.. 

   На деле же, целый ряд государств, особенно, таких как Грузия, отправили своих миротворцев в Ирак и Косово исключительно ради желания услужить США и добиться благосклонности Вашингтона, а не из благих побуждений оказать поддержку униженным иракцам или оскорбленным сербам. А тех, кто и не думал добиваться американской барской любви подобной ценой (к примеру, Армению), просто заставили об этом задуматься. Это очевидно. В данном случае, как видим, эмоций практически нет. США, признавая территориальную целостность Ирака, планомерно уничтожили все признаки его пусть и своеобразной государственности, между прочим, создав при этом также лишенный всяческих эмоций факт суверенного Курдистана. Таким образом, в Ираке (а при ближайшем рассмотрении на всем Ближнем Востоке) США усердно конструируют контролируемый статус-кво, причем его удержание поручено так называемым странам партнерам, сдавленным политической массой Вашингтона.  В свою очередь для Южного Кавказа американцы просчитали обратную тактику - слом действующего статус-кво. Сам статус-кво, как правильно замечают грузинские политики, обеспечивается Россией с того самого момента, как были прекращены боевые действия. Есть все основания полагать, что последние возобновятся ровно в тот момент, как только статус-кво будет нарушен. Точно также, американцы боятся покинуть Ирак, поскольку ситуация в стране после этого может просто выйти из контроля. А что означает для России в данный временной период возобновление боевых действий в Абхазии и Южной Осетии, когда стороны тлеющего конфликта, особенно Грузия, успели изрядно поднакопить оружия и сил, думаю, не стоит объяснять даже тем «экспертам», которые задаются вопросом - «а нужна ли России Абхазия». Статус-кво полезен и он должен быть удержан, поскольку позволяет сторонам конфликта - Тбилиси, Сухуму и Цхинвалу – без кровопролития, в атмосфере мира заниматься главной своей миссией, закрепленной целой папкой договоров – вести диалог и решать конфликт мирным путем. В данном случае никакой разницы в том, кто будет обеспечивать мир, нет – главное, чтобы не стреляли. А что касается заявлений грузинских политиков о том, что, мол, Москва влияет на переговорную позицию абхазских и осетинских руководителей, то, скажем откровенно, на позицию Тбилиси тоже многие влияют, и еще большой вопрос, на чьи позиции влияют больше - властей в Сухума или Цхинвала, или назначенного Вашингтоном смотрящим по Южному Кавказу Саакашвили. Риторика интересна, но она мало что решает. Жесткий каркас из фортификационных сооружений и миротворческих сил не меняется, не меняются и диаметрально противоположные политические позиции сторон. Саакашвили таки добился своей промежуточной цели. Он изначально утверждал, что конфликта между Грузией и Абхазией, Грузией и Южной Осетией – нет, есть конфликт между Грузией и Россией. Да такой конфликт уже бесспорно есть, и отрицать его стоит разве что публично. В этом конфликте с позиций Грузии выступает целый ряд государств, заинтересованных сведению влияния России в этом важном регионе к абсолютному нулю. Лишь в этом случае Грузия может безнаказанно осуществить военный блицкриг – единственный метод, способный нарушить статус-кво в региональном масштабе.   Именно нежелание России идти по данному сценарию и стало результатом последнего кризиса в грузино-российских отношениях. Стоит отметить, что запоздалая реакция Москвы была чрезмерно эмоциональной. Запоздалой она была потому, что сценарий выведения России из региональных процессов практически завершен. Сегодня Россия фактически лишена возможности вести отношения с Грузией, она отгорожена той же Грузией от Армении, и она бессильна влиять на политику протурецкого Азербайджана.

   Регион внесен в разряд перспективных на саммите НАТО в Стамбуле и причислен к зоне влияния ЕС в рамках программы «Нового соседства». Черное море уже фактически провозглашено теми же грузинскими политиками внутренним морем НАТО, а Каспий патрулируют «Каспийские стражи» США. Добавим сюда станции слежения НАТО в Азербайджане и гигантское по размерам и влиянию посольство США в Армении. Стоит ли сомневаться, что аналогичные проекты уготованы в Вашингтоне для такой перспективной территории как абхазское побережье Черного моря? На южной границе России строится мощный транзитно-сервисный плацдарм, обладающий значительной военной мощью. Лишь осознание глобальности возложенной на него миссии позволяет Саакашвили разговаривать с Москвой в подобном безапелляционном тоне, поскольку в данный период ему многое и многие могут простить.  Лишь осознание глобальности угрозы заставило-таки Россию пойти на контрмеры.  В предыдущей статье была сделана попытка прогнозировать ряд возможных мер, на которые может пойти российская сторона в качестве ответа на изложенные выше вызовы. По сути, речь велась о том, что создать режиму Саакашвили максимально некомфортные условия возможно исключительно путем консолидации всех оставшихся региональных ресурсов. Вместе с тем, содержался призыв не использовать методы давления на грузинскую общину в России. На самом деле, российская сторона поступила с точностью до наоборот. Наблюдатели получили прекрасную возможность проверить «мобильность» политической системы России, измерить скорость, с которой доходят распоряжения президента до самых мелких исполнителей в регионах страны - до чиновников всех уровней. Надо отдать должное системе - приказ президента достиг адресатов и был выполнен практически мгновенно. К сожалению, с той же отчетливостью проявилось качество исполнения этих указаний. В итоге, поручение выдворить из России нелегально проживающих здесь грузин превратилась в охоту на грузин, в том числе на тех, которые уже давно забыли, что таковыми являются. Политика большой дубинки не равноценна политике больших дубин. Пусть даже и весьма исполнительных. Среди негативных последствий данных действий уже можно отметить опасную тенденцию разогрева межнациональных страстей в самой России, критику со стороны европейских организаций, обросшую неприятными определениями демагогию руководителей Грузии и т.д. Не понятна собственно и цель данного подхода. Самым болезненным ударом по Грузии мог стать грамотный отсев мигрантов из этой страны с созданием системы скорейшей интеграции тех из них, кто не является уголовниками или дармоедами. Просчитанный удар по грузинской демографии мог бы полностью вывести эту страну из зыбкого равновесия.  С другой стороны, по части активизации работы со стороны России с партнерами по региону, особых подвижек не замечено. Зато грузинские политики активно прочесывают страны региона, стараясь в превентивном порядке гасить наиболее вероятные риски. И вот, 24 октября министр иностранных дел Бежуашвили ведет переговоры с президентом Ирана Ахамадинежадом, а за день до этого вице-премьер Барамидзе посещает Турцию. Активные консультации ведутся также с Ереваном и Баку. Основные усилия Грузии направлены на создание механизмов, способных в будущем сгладить неминуемый энергетический кризис. Скоро, вслед за желтыми листьями, на землю полетят белые хлопья снега. Главная задача: хорошо подготовиться к зиме – к зиме, которая наступает в отношениях между Грузией и Россией вслед за осенью их бывшей любви. Москве давно пора понять – ветреная южная красавица слишком капризна и давно уже перешла на содержание к соседу. Все это так, но все же не стоит ни поддаваться на ее истерики, и уж тем более обижать своих друзей. Нужны ли они нам? Конечно да.  

Виктор Якубян  - эксперт по проблемам Южного Кавказа