Эксклюзив. Аланский код Европы. (По следам Б. Бахраха.) Часть1

5 апреля 2016 История [версия для печати] [читать комментарии] [размер шрифта: a- | А+] [3534 просмотра]

"История алан на Западе в эпоху Великого переселения народов и раннего средневековья, как и история других народов в те беспокойные времена, помогает нам лучше понять завершение античного, и становление нового, средневекового мира. В отличие от многочисленных германских племен, значительно преобладавших в общем потоке миграций,... аланы представляли собой индоираноязычные племена кочевников. Аланы были единственным негерманским народом, основавшим значительные поселения на территории Западной Европы... Аланы давно заслуживают серьезного изучения, как уникальное явление в истории Западной Европы" - именно так писал в предисловии к своей книге "Аланы на Западе" американский исследователь Бернард Бахрах. Действительно, мало кто из исследователей до Бахраха задумывался о роли этих кочевников юга России в истории и становлении европейского общества. Одной из ранних работ подобной направленности можно считать книгу Ю. Кулаковского, "Аланы по сведениям классических и византийских писателей", изданной в Киеве в 1899 г.
И все же впервые задался этим вопросом выдающийся русский ученый- эмигрант М.И. Ростовцев. "В большинстве работ, посвященных эпохе переселения народов,- писал он в 1922 г.,- роль сарматов и, в особенности алан в завоевании Европы почти игнорировалась. Однако мы не должны забывать, что аланы долгое время проживали в Галлии…Что они вторглись в Италию, вместе с вандалами перешли в Испанию и захватили Северную Африку" Спустя 40 лет (1963) после этого высказывания, другой выдающийся историк-русист Г.В.Вернадский констатирует: в течение предыдущих четырех десятилетий не появилось не одно исследование по истории алан в Западной Европе.

Действительно, после фундаментальных трудов М.И. Ростовцева и Г.В. Вернадского, посвященных истории России в общем и истории народов, государств и племен юга России в частности, как неотъемлемой части истории становления российского государства, складывалось впечатление, что интерес к данной проблематике существенно угас не только в России, откуда, собственно и двинулись орды алан вместе с гуннами на Запад, но и в самом западном мире. Образовался своеобразный вакуум, некий пробел в истории, который только подчеркивал мнение, что аланы забыты, а то и вовсе игнорируются исследователями истории раннего средневековья.

Однако, в 1973 году в США, в издательстве Миннесотского университета выходит труд американского исследователя Бернарда Бахраха. "Аланы на Западе", который разом заполнил пробел, существовавший в изучении проблематики. Позже книга была переведена на русский язык И.Б. Санакоевым, что дало возможность русскоязычным читателям ознакомиться с ней.
Предыстория издания такова. В 1967 и 1969 гг. американский ученый Бернард Бахрах публикует две статьи. Первая называлась "Аланы в Галлии"(The alans in Gaul), вторая же работа, "Происхождение Армориканского рыцарства" (Tne origin of Armorican chivalry) была посвящена варварским племенам на юге Галлии. В 1972 г. на базе университета Миннесоты Бахрах издает книгу "Военная организация Меровингов" (Merovingian Military Organization), в которой также много ссылок на алан. Наконец в 1973 в г. Миннеаполисе выходит обобщающий труд, названный автором "История алан на Западе". Данная книга была воспринята алановедами "на ура". Буквально сразу после издания работа была "растаскана" на цитаты. Помимо того, что Б. Бахрах переработал значительный пласт европейских архивов, касающихся алан, он запустил в научный оборот весь этот круг ценных документов. Мало кто до Бахраха так плотно и тщательно переработал и систематизировал такой массив уникальных источников. В итоге книга создает самое полное представление об участии, роли аланских племен в Великом переселении народов, о значительном следе, оставленном ими в Западной Европе. Материал, запущенный Бахрахом в научный оборот дал ему возможность адекватно оценить роль, которую сыграли аланы в истории Западной Европы, особенно Франции, Италии и Испании.

Большой массив подробной информации, предоставляемый Бахрахом, внимание к мелочам и деталям в работе, в которой каждое замечание существенно, делает эту книгу насыщенной, и довольно реалистичной. Племена, народы, характеры и нравы той эпохи предстают перед читателем в полный рост, без лишних прикрас. Тем сложнее выделить в этом труде основные постулаты, расставить нужные акценты. В книге Бахраха важно все. И, тем не мене, мы попытаемся представить краткий, насколько это возможно, обзор его труда, снабдив его соответствующими комментариями.
При написании книги Бахрах применяет видоизмененный номинативный метод исследования, который используется при исследовании истории бесписьменных народов. То есть автор сосредоточил свое внимание на источниках, где использовался латинский термин Alain и обходил стороной другие группы родственных племен. Позже точно таким же методом воспользовался известный каталонский ученый Аугусти Аллемань при написании своего фундаментального труда "Аланы в средневековых письменных источниках." В итоге в основном фокусе работы Бахраха оказался весь массив информации, касающийся только аланских племен в четко очерченных хронологических рамках. Автор начинает писать историю алан не с момента их появления в Римской империи, что казалось было бы логично предположить, а с момента, когда они впервые стали известны на Западе, и стали упоминаться в письменных источниках. К примеру, Бахрах включает в работу главу, в которой для лучшего уяснения аланского продвижения на Запад, представляет читателю алан глазами античных писателей с момента появления их на историческом горизонте до начала Великого переселения народов. Так, Бахрах, цитируя Сенеку в пьесе, датируемой приблизительно четвертым десятилетием I в.н.э., указывает на первое упоминание алан в дошедших до нас источниках. Затем были "Гражданские войны" Лукана, "Иудейская война" Иосифа Флавия, "Жизнь Домициана" Светония и т.д. Во всех этих источниках описывались взаимоотношения алан с Римом. Спокойный тон повествования говорит о том, что, уже в начале I в.н.э. взаимоотношения эти не были чем то новым и неизвестным для римлян событием. Флавий Арриан, первый западный полководец, который столкнулся с аланами в битве, даже написал руководство для борьбы с ними. Часть его рукописи под названием "Диспозиция против алан" сохранилась, и наряду с другой работой "Тактика" представляет о них весьма ценные сведения. В частности Бахрах по источникам описывает аланскую тактику "притворного отступления". Птолемей отмечает местонахождение Аланских гор, которые вероятно получили свое название от алан, а Дионисий, перечисляя народы, населяющие территории между Дунаем и Черным морем, дает подробное описание только алан, называя их могущественными и отмечая их выдающиеся кавалерийские способности. На основе тех же источников Бахрах детально описывает быт и образ жизни алан. Не соглашаясь с Аммианом Марцеллином в определении алан как конгломерата племен, он сравнивает привычки и обычаи алан с традициями германцев. В частности отмечает разницу в отношении к старшим. Германцы чтили старших, в то время как аланы презирали людей доживших до старости, так как те не погибали почетной для алан смертью - в бою. Об отношении к жизни и смерти, смыслу жизни говорила и религия алан. Согласно Аммиану Марцеллину они поклонялись обнаженному мечу, вонзенному в землю.

Придерживаясь хронологической последовательности, Бахрах рассказывает о вторжении гуннов на Северный Кавказ в начале 370-х годов., их столкновении с аланами, которые первыми оказались на пути готов на Запад, о последующем разгроме Алании, следствием чего стал уход алан на Запад. Часть из них ушла в союзе с гуннами, другая часть решила испытать судьбу самостоятельно. Путь на запад союзу гуннов и алан преграждали остготы - племена, которые жили между аланами и Римской империей. Остготы не выдержали натиска гуннов и алан. На помощь им выступили западные готы, но и они были разбиты. Вслед за этим, сперва остготы и вестготы, а затем гунны и аланы, вплотную подошли к границам Рима. Естественно, что кочевники не упускали возможности совершать набеги на сопредельные земли.

Постоянные столкновения варвар с Римом привели к первому крупному военному поражению империи. 9 августа 378 г. в римской провинции Фракия, объединенные силы готов, гуннов и алан под предводительством Фритигерна, нанесли сокрушительное поражение императору Валента в битве у Адрианополя (территория нынешней Турции). Как пишет Бахрах, "исход сражения предрешила внезапная атака алано-готской конницы на фланг римской армии". В то же время другая группа алан и гуннов безуспешно пыталась завоевать Константинополь.

Бахрах подробно описывает пребывание нескольких крупных группировок алан в Западной Европе. Часть из них, находясь под предводительством вестготских королей Алариха, и сменившего его Атальфа, впоследствии разграбила Рим, а затем захватила в Галлии обширные территории, включающие города Нарбонна, Тулуза и Бордо. Однако у города Вазас победное шествие алан и вестготов было приостановлено. И виной тому был случай, который многое говорит о менталитете алан. Под Вазасом в окружение попал один из добрых приятелей аланского предводителя (имя его не указывается, однако есть предположение, что им мог быть Гоар) граф Павлиний Пелла вместе с семейством. Павлиний с риском для жизни выбрался из города, чтобы встретиться с вождем алан и попросил его разрешить вывезти свою семью. В результате переговоров аланы отделились от вестготов, осада Вазаса была снята, а аланы, встав на сторону Рима, получили земли для поселения. Сделка Павлиния с аланами была утверждена императором Константином, который желал таким образом ослабить объединенную группировку алан и вестготов. Данный факт был описан самим Павлинием Пеллом в автобиографическом опусе "Eucharisticon Deo sub ephemeridis meae textu" (Благодарность Богу, направляющего мою жизнь). Помимо приверженности данному слову, вышеописанный случай говорит также о склонности алан к оседлому образу жизни. На землях, полученных от Павлиния, появились города и населенные пункты, которые вновь обретенные поселенцы называли по своему усмотрению. К примеру Алансон, который был расположен недалеко от Нарбонны, или такие названия поселений как Ален, Алан, Аленья, и т.д. были характерными для той местности.

Бахрах пишет, что, уже в конце V в. в источниках не было больше упоминания об аланах в Галлии как определенной этнической группе, вследствие чего автор книги задается вопросом: ушли ли они из Галлии, были ли уничтожены или же ассимилировались другими народами? Поскольку первые две причины не имели явных на то оснований, ученый склоняется к третьей причине - аланы подверглись ассимиляции. Доказательством тому Бахрах считает широчайшее распространение на территории Франции аланской топонимики. В течение жизни трех поколений аланы оставили гораздо больше названий на топонимической карте Франции, нежели численно превосходившие их вестготы. Бахрах довольно подробно анализирует аланские названия в Европе. Есть определенные законы языка, согласно которым, по словам Бахраха аланские имена нередко теряли начальные гласные при переходе во французский, испанский или итальянский языки. К примеру североитальянский город Ландриано является производным от Аланд Риано, Ланус-а-Лот от Аланус-а-лоти т.д. В деле изучения аланской топонимики и гидронимики на территории Франции неоценимы заслуги известного советского археолога В.Ковалевской. Однако более подробный обзор топонимических терминов на территории Европы явно аланского характера предоставлен в работе французского ученого Ярослава Лебединского "Аланы и сарматы в Галлии IV-V вв.". Помимо характерной аланской топонимики в том же ареале довольно часто встречаются разные вариации собственного имени Alanus. В частности, имена Ален и его вариации Аллен, Алан и Аллан, происходящие от латинского Alanus, до сих пор распространены во Франции как собственные и фамильные имена. В Аквитании и области к северу от Луары также часто употребляется аланское имя Гоар.
Оседлые аланы стали более открыты для римских историков, и просто образованных людей, которые получили возможность отследить и изучить быт, религию и культуру алан. К примеру, ритор из Марселя Клавдий Мария Виктор описал их религиозные верования. Рассказывая в своей поэме "Алеция" про "примитивные" формы религии, он отмечает, что "обычай принесения жертв памяти духов умерших предков, который он представляет как один из элементов верования алан, является более примитивным, чем политеизм греков и римлян. Вполне возможно, заключает Бахрах, что хотя аланы и являлись союзниками готов на протяжении 30 лет, они так и не переняли их арийское христианство". Критику религии алан со стороны в данном случае можно рассматривать как отношение последователей ортодоксального христианства к язычникам, коими аланы являлись для римлян.
Аланы сохраняли верность слову, которое они дали Павлинию, Угрозу Риму они более не представляли, что дало Флавию Аэцию возможность предоставить аланам новые земли для заселения. В 440 г. аланский вождь Самбида согласился поселиться на пустующих землях в Валентине по реке Рона. Эта группа племен выдвинулась туда из Южной Галлии, где они жили между Тулузой и Средиземным морем. В результате на топонимической карте появились новые поселения с явно аланской топонимикой. Однако не все группы аланы проявляли лояльность по отношению Риму. Неудачное выступление аланского вождя Беогора против Рима в 464 г., совершавшего набеги на Южную Галлию и Северную Италию, его последующий разгром вестготом Рицимером тому свидетельство. И все же этот факт никак не изменил общей тенденции взаимоотношений алан с Римской империей.
Хронологически почти в то же самое время, другая часть алан была призвана Римской империей охранять границы Северной Италии. Согласно хроникам "часть его (Беогора -А.Ч.) разбитого войска осталась в Северной Италии среди проживавших там алан, другая часть вернулась в Галлию". Как отмечает Бахрах, военные колонии алан размещались в стратегически важных местах севера Италии и защищали многие главные, пути, ведущие к альпийским проходам с севера на юг и дорогам через полуостров с востока на запад. Аланы получили земли на правах военных поселенцев, при условии, что будут обеспечивать армию солдатами. Они были очень активны в Италии, и, показав себя отличными войнами, добились особого расположения и привилегированного положения в обществе при императорах Грациане, Феодосии и последующих правителях, что приводило к недовольству в римских войсках. К примеру, Грациан был обвинен в принижении роли римской пехоты, и ненужной модернизации кавалерии по образцу аланской. За свою чрезмерную лояльность к аланам Грациан был убит, однако это не помешало Феодосию продолжить его политику в отношении алан. Следует отметить и тот факт, что военное формирование самого высокого ранга в Италии того времени называлось Comites Alani, Аланский полк. О статусе алан в армии Рима говорит и тот факт, что согласно Вегецию, "высшим критерием оценки наезднических способностей императора стало сравнение его с аланами и гуннами".
Бахрах в своем труде постоянно акцентирует внимание читателя на боеспособности аланских подразделений. Когда в 401 г. император Стихилон возглавил компанию против вестготов, то в предстоящей битве главную роль отвел аланским войскам. Аланский предводитель, имя которого было Саул, возможно, и руководил всей битвой. И в последующих войнах, которые вел Стихилон, аланы все так же преданно защищали интересы Рима. За службу империи аланы получали от нее территории для заселения. Как подчеркивает автор монографии, призывая алан на службу империи Рим получал двойную выгоду: он защищал себя от врагов, и кроме этого "служба алан в римской армии оказывала важное влияние на развитие римской кавалерии", что способствовало улучшению ее боевых качеств. Следует отметить очень важный на наш взгляд момент. Аланы, служившие в войсках Стихилона, были не просто наемниками. Они стремились стать подданными империи, стать частью латинского мира, что качественно отличало взаимоотношения алан с Римом в сравнении с другими группами варваров.

Империя селила алан в местностях, где до них проживали или даже еще жили близко родственные им сарматы. Это были стратегические узлы на севере Италии в непосредственной близости от более ранних поселений сармат, которые вполне могли быть основаны в начале IV в. в период правления императора Константина Великого. "Близкое сходство аланской и сарматской культур, включая также и их язык и известная нам уже предрасположенность алан к ассимиляции сделали возможным, и даже необходимым существование подобного рода смешенных поселений". То, что римские власти это делали с определенным умыслом свидетельствует тот факт, что "предполагаемые с вестготами сражения Стихилон в основном провоцировал на территории компактного расселения сармато-алан. Сарматские военные колонии были расположены по всей Северной Италии и защищали большинство главных дорог идущих на полуостров" - заключает Бахрах. Автором также приводится и топонимическая карта региона, богатая такими названиями как Аилен, Аланья, Аланья Ломеллина, Алан-д-Риано, Алленьо, и т.д., что приводит автора к выводу, что при описании поселений вместо термина "сарматские", стоило бы использовать алано- сарматские колонии на севере Италии.

Взаимодействие алан и Римской империи не ограничивалось лишь Галлией и Северной Италией. На значительной источниковедческой базе Бахрахом исследуется пребывание алан в столице Восточно-Римской империи Константинополе, акцентируется внимание на их верном служении римским императорам, указывается особая роль алан в римской военной иерархии. Автор книги приводит длинный перечень битв и сражений, в которых аланы первоначально под руководством вождя Флавия Ардабура, затем его сына Аспара показали себя не только как храбрые войны, но и как военные стратеги. Следствием же завоеванного авторитета было их стремительное восхождение по карьерной лестнице начало которой было положено в конце IV в. Руфином, наместником императора Феодосия I, призвавшим алан вождя Ардабура для борьбы с германской партией своего противника Гайнаса. Венцом карьеры Флавия Ардабура, крупного военачальника Восточной Римской империи, стало его производство в 427 г. в консулы. Сын же его Аспар, будучи командующим конницей, в 433 г. возглавил огромную армию, посланную в Северную Африку для усмирения вандалов, в походы против которых он привлекал и алан, живших в непосредственной близости от границ империи. И хотя в открытом сражении вандалы во главе с Гесериком и разбили армию Аспара, последующие три года он провел в Северной Африке, добиваясь так нужного империи договора с вандалами. Договор был заключен, и Валентиниан, император западной Римской империи произвел Аспара в консулы 434 г. за особую роль в достижении соглашения. Долгое время, пока Аспар был жив, негласная договоренность о ненападении между обеими Римскими империями и алано- вандалами Северной Африки неукоснительно соблюдалась, часто в ущерб интересам империй. Автор предполагает, что данное соглашение вполне могло иметь этническую основу.
Аспар пользовался огромным авторитетом в Восточной Римской империи. После смерти императора Феодосия II Сенат Константинополя предложил ему занять императорский трон, от которого он отказался, "Объяснив это своим нежеланием установить прецедент, который мог бы оказать неблагоприятное влияние на судьбу империи". Бахрах посчитал его поступок неоправданным, ибо в истории Рима уже имел место подобный прецедент. За два столетия до описываемых событий Максимин, который по отцу являлся готом, а по матери - аланом, сменил императора Грациана. Тем не менее, Аспар продолжал оказывать влияние на политику, и при его прямом содействии императором становится Марциан. Марциан назначил сына Аспара Ардабура командующим всеми войсками на востоке. По его же указанию Ардабур впоследствии становится консулом и патрицием. Бахрах подробно излагает на страницах книги последующее развитие событий, разногласия и длительное противостояние между следующим императором Львом I Макеллой (который, кстати, также являлся ставленником Аспара -А.Ч.), и Аспаром и его сыновьями. Итогом противостояния было вероломное убийство выдающихся представителей алан в Византийской империи Аспара и его сына Ардабура. "Таким образом, - заключает Бахрах, - данное аланское семейство на протяжении почти полвека продолжало удерживать господствующие позиции в Константинополе. Им удалось добиться этого в силу своей отваги, многочисленных побед над врагами и верного служения империи". Однако кроме личных способностей и политических условий, причиною их мощного возвышения Бахрах считает то, что "В своей власти Аспар и его сыновья опирались на значительную военную поддержку алан, проживавших вокруг Черного моря. Так множество алан проживало в восточной части Крымского полуострова". О количестве проживавших в регионе алан говорит и тот факт, что греческий географ раннего средневековья отмечает, что аланы Крыма переименовали греческий полис Феодосия и дали ему аланское название Ардабда. Как верно отмечает Бахрах, "Падение Аспара и его семейства в Константинополе знаменовало собой конец одного из примечательнейших эпизодов истории алан".
Еще одним аланским племенем, обосновавшимся в Европе, после стремительного и разгромного нашествия гуннов в 370 г. были аланы, которые в Паннонии (территория современной Венгрии) объединились с германским племенем вандалов. Впоследствии условия жизни в Паннонии вынудили союзников двинуться дальше на запад, так как возвращение на восток для них было неприемлемым. Попытки этого союза обосноваться сперва в Италии, затем в Германии, не увенчались успехом. Римский военачальник Стилихон, сам наполовину вандал, пытался привлечь эту группу на службу Риму, предложил земли для поселения в Норикуме и Раэции, однако не смог должным образом организовать их пребывание на новых территориях. Алано-вандалы начали грабить те земли, для защиты которых были призваны Стилихоном, и итогом этих набегов стало их последующее изгнание. После долгих скитаний, стычек с франками и римлянами, часть этой группы, возглавляемая Гоаром, все же заключила договор с Римом, согласно которому они были расселены в стратегически важных провинциях, и обязались оказывать военные услуги империи. Геронтий, военачальник императора Константина, имел личную охрану в Галлии, состоящую из алан, а из варвар, перешедших на сторону Рима, Константин создал особенный полк, так называемых "гордых" - гонориан, под командованием того же Геронтия. В то время, как основная часть союза вандалов и алан, возглавляемая Респендиалом, продолжала успешно грабить города Галлии, гонориан были призваны отражать атаки варвар, и защищать граждан империи. Однако, как свидетельствуют хроники, делали они это вяло, что согласно тем же источникам делалось умышленно, опять таки по сговору на этнической почве, благо основу гонориан составляли все те же аланы. Более того, при содействии гонориан, этой группе впоследствии была предоставлена возможность беспрепятственно покинуть Галлию, и через Пиренеи вторгнуться в Испанию. Здесь, после двух лет грабежей и нападений на местное испано-римское население, им все же удалось заключить соглашение с местной властью, согласно которому аланы поселились в Лузитании и Картахене, а вандалы - среди свевов. По соглашению гости были обязаны "защищать" своих хозяев. Аланы и вандалы, поселившиеся в Испании, рассчитывали на особые отношения с Римом, предлагали воевать на стороне Рима в качестве союзников, однако Константин, командующий римскими войсками, предпочел с помощью вестготов разбить алан и вандалов, и подчинить их себе.

Дальнейшая история описана Бахрахом довольно подробно. Нам остается лишь подчеркнуть, что в результате трехлетней войны вестготы все же сломали сопротивление вандалов и алан, вынудив их покинуть Пиренеи. В хрониках епископа Гидация говорилось, что "аланы, которые властвовали над вандалами и свевами, до такой степени были порублены готами, что после гибели своего царя Аддака те немногие, что уцелели, ввиду того, что имя их и царства было уничтожено, отдались под покровительство вандальского царя Гундериха, который обосновался в Галлеции" Союз во главе с вандальским королем Гунтарихом перебрался через Гибралтар в Северную Африку, где основал Алано-Вандальское королевство. Все последующие правители после Гунтариха носили титул Rex Vandalorum et Alanorum - короля вандалов и алан. Королевство просуществовало сто лет, и играло важную роль в средиземноморском регионе, пока не рухнуло под натиском войск византийского императора Юстиниана I в 534 г.

Дискутируя с некоторыми авторами, писавшими об этом королевстве и принижавшими в нем роль аланов, Бахрах, ссылаясь на исторические факты, опровергает подобные измышления и в качестве свидетельства равнозначности обоих племен в государстве приводит сохранившееся название образования - "Алано-Вандальское королевство". Как полагает автор, от более раннего разгрома королевство спасло заключенное между византийским консулом, магистром армии аланином Аспаром и Гейзерихом, королем алан и вандалов, соглашение, о котором было сказано выше.
Но вернемся к аланам, возглавляемым Гоаром. Тем, что остались в Галлии, ибо на фоне остальных групп алан, рассеянных по Европе, их судьба сложилась наиболее благоприятным образом. Более четверти века аланы, возглавляемые Гоаром, оставались союзниками Рима, получив в благодарность от Аэция земли на северо-востоке Галлии в районе Орлеана. С помощью той же топонимики Бахрах пытается определить приблизительные места расселения алан Гоара в Арморике (историческая область на территории северо-запада современной Франции), которым Аэций, помимо земель, дал имущество, занесенное в государственные оценочные регистры и ни при каких обстоятельствах не облагаемые налогом. В некотором смысле аланы под предводительством Гоара исполняли в Галлии функции сборщиков налогов для римской казны. "Они взяли лишь часть древнеримских имений, но организовали новое. Галло-римляне отказавшиеся делить свои владения с аланами были изгнаны этими кочевниками". Даже не смотря на то, что власть Рима на данных территориях в те времена была лишь номинальной, Гоар продолжал исполнять свои союзнические обязательства.

В 451 г., Сангибан, сменивший постаревшего Гоара, получает приказ от Рима защищать Галлию от гуннов Атиллы. Гунны осадили Орлеан, где находилась резиденция Сангибана. Подоспевшие римляне и вестготы, с помощью аланского гарнизона отбросили гуннов от Орлеана, и преследовали их вплоть до Шалона, где 20 июня 451 г., в сражении на Каталаунских полях, Флавий Аэций вынудил Атиллу покинуть Галлию. Согласно Бахраху войско Сангибана занимало центр, римляне располагались на правом фланге, а готы на левом. Тогда, в Каталаунской битве, Западная Европа была спасена от угрозы гуннского нашествия и в этом, как подчеркивает Бахрах, значительную роль сыграли аланы руководимые Сангибаном.

Согласно Лебединскому "...сармато-аланы сыграли несомненную роль в истории Галлии того времени, и именно в решающую эпоху перехода от римской Галлии сначала к "римско варварским" королевствам, а затем к меровингской Франции. Прямо или косвенно они оказали культурное влияние на страну, которая впоследствии должна была стать Францией. Они входят в число (пусть даже в малой пропорции) предков французов" История аланских племен, вынужденных после вытеснения их гуннами из северного Причерноморья двинуться на Запад, рассказана Бахрахом подробно и интересно. Книга изобилует не только простым пересказом фактологического, архивного материала. Автор стремится к некоему анализу представляемых источников, их критической интерпретации. В процессе повествования Бахрах заостряет внимание на авторах, в трудах которых сознательно принижается роль алан в тех или иных событиях. Особенной критике, при этом справедливой, подвергнуто тенденциозное изложение исторических событий готским историком Иорданом. Заостряя внимание на превознесении Иорданом роли своих соплеменников (вестготов) в Каталаунской битве (451 г.), Б. Бахрах пишет: "По-видимому, проготские настроения Иордана воодушевили его сделать вестготов героями за счет враждебных им аланов", и называет текст Иордана "предвзятым отчетом". Некую неприязненность Иордана к аланам американский ученый заметил в описании им хода Каталаунской битвы. По мнению Иордана Флавий Аэций поместил алан в центре союзного войска только лишь из-за того, что римляне и вестготы не доверяли им, боялись предательства с их стороны. В действительности же аланы Сангибана были поставлены Аэцием на самый опасный участок битвы из совершенно противоположных соображений. Критикуя Иордана, Бахрах пишет: "Он раздул до невероятных размеров схватку алан с гуннами, приписав, однако всю заслугу победы вестготам и их королю Торизмунду. Между тем, основной удар гуннов был направлен против алан и… именно они разбили Атиллу без какой-либо помощи вестготов, так как ни один из воинов не пал в бою".

Анализируя причины и обстоятельства, вовлекшие алан в водоворот Великого переселения народов, Бахрах верно пишет, что алан в Западную Европу прежде всего привел их кочевой образ жизни, а уже оказавшись на Западе, они сменили образ жизни на оседлый, земледельческий. Наверное стоит поправить именитого ученого, что помимо кочевого образа жизни, была и другая, не менее важная причина, побудившая их массово мигрировать на Запад: мощный натиск гуннов. И все же кочевой образ жизни был помехой их объединению. Поэтому в период Великого переселения аланы вступали в коалицию то с одним то с другим племенем или же группами поступали на военную службу Риму, что ярко проявилось на примерах групп алан во главе с Гоаром, Аспаром и др. Аланы, особенно после Каталунской битвы, стремились стать частью империи и, защищая ее, пользоваться всеми благами, доступными гражданину Рима. В этом отношении аланам Галлии повезло больше чем аланам Италии, о чем нами уже было сказано выше. В новых социально-экономических условиях, аланин, уже крестьянин, не был в состоянии посвятить все свое время и усилия на обучение военному искусству и не имел возможности приобрести лошадей и оружие. Некоторая свобода от экономической деятельности, обеспечивавшаяся системой римского госпиталитета, давала им возможность постоянно быть в боевой готовности, способствовала их интеграции в структуру римского общества на наиболее высших ее уровнях. И как бы подводя итог происшедшим коренным переменам в быту этой части алан, Бахрах заключает: "Таким образом, аланы из бывших кочевников превратились в класс воинов-землевладельцев. Среди рушившегося римского государства аланы, в особенности те, которые были в Галлии, обладали большей возможностью стать составной частью новой средневековой аристократии".
Сопоставляя судьбу алан Галлии с судьбой алан Константинополя и группы, которая ушла на африканский континент, Бахрах подчеркивал, что более всего не повезло аланам, которые ушли в Африку и находились в постоянном противостоянии с Римской империей. Что касается алан Константинополя, то их история полна парадоксов и перепадов судьбы. Здесь "аланы были очень могущественны, и в определенное время их лидеры если и не правили, то фактически управляли Восточной империей".

Следующую, наиболее объемную и немаловажную главу своей книги Бахрах осознано посвятил ассимиляции алан. Этим автор определенно подчеркнул присущую аланам такую характерную особенность, как склонность к ассимиляции. Б. Бахрах правильно объясняет факторы, способствовавшие быстрой ассимиляции алан на Западе: "Начало процесса ассимиляции связано с их первым поселением на территории Римской империи, когда они отказались от своего кочевого образа жизни и перешли к оседлому землевладению, которое было господствующей формой хозяйства в Риме. Вторым этапом их ассимиляции явилось принятие христианства, в особенности в его ортодоксальной форме". Как пишет далее Бахрах и по антропологическим данным (цвет волос, лицо, рост) они не выделялись среди европейцев: были такими же высокими и светловолосыми какими характеризует алан Аммиан Марцеллин.
Однако склонность к ассимиляции среди других народов проявили не только аланы. На протяжении всей своей истории аланы сами активно ассимилировали народы, с которыми так или иначе сталкивались. Автор книги считает очень важным аспектом аланского общества способ, с помощью которого другие народы ассимилировались с ними. Новообращенными аланами объявлялись не только целые племена, но и отдельные люди, взятые в плен, которые становились членами семей своих захватчиков. В пользу этих фактов стоить привести несколько аргументов. К примеру, широкий разброс аланской топонимики по всей географической карте Европы, сохранившийся до сих пор, явно говорит о значительном влиянии алан на ареал. Кроме этого, народы, подверженные влиянию алан начали практиковать аланский обычай деформации черепа с помощью туго обмотанной вокруг головы ткани, или сыромятной кожи.

О склонности алан к латинизации, к стремлению стать полноценной частью империи мы уже говорили выше. Некий римлянин, современник тех событий, даже выразил это поэтической строкой, сказав: "Вы аланы, которые переняли обычаи Рима". Бахрах комментирует это следующим образом: "Это свидетельствует не только о том, что аланы стремились стать частью латинского мира, но также являлись еще примером необычайной предрасположенности к ассимиляции, отмеченной еще античными писателями, как характерная черта алан, когда они еще жили в южнорусских степях и вели кочевой образ жизни".

Часть 1 продолжение следует
Научный сотрудник отдела источниковедения СОИГСИ к.и.н. Алексей Чибиров.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Комментарии (1)