Осетино-скандинавские этнокультурные параллели
28 марта 2016 История [версия для печати] [читать комментарии] [размер шрифта: a- | А+] [3450 просмотров]
Своей многогранной даровитостью, всемирной славой норвежский полярный путешественник Фритьоф Нансен сумел распорядиться так, что после его смерти было признано: он был велик как полярный исследователь, более велик как ученый, еще более велик как человек. Будучи незаурядной творческой личностью, он внес немалый вклад и в развитие целого ряда естественных и общественных наук, в том числе и этнографическую.
В Осетии кроме узкого круга ученых-осетиноведов мало кому ведомо, что из-под пера Нансена вышли замечательные строки о нашем народе, его этногенезе и этнической культуре. При этом писал он со знанием дела, как профессионал. И что примечательно: Нансен оказался первым из ученых, который провел весьма любопытные и интересные осетино-норвежские (скандинавские) историко-этнографические параллели. Как же появились осетинские этюды этого исследователя?
После двух поездок в советскую Россию в начале 20-х годов прошлого века по поводу урегулирования вопроса о военнопленных Первой мировой войны и помощи голодавшим Нансен издал две книги на норвежском языке. В одной из них, «Через Кавказ в Поволжье» (Осло, 1929), содержится очерк об осетинах. Путь его служебной командировки в Армению пролегал через осетинские селения по Военно-Грузинской дороге, так он познакомился с Осетией. Благодаря Н. Кесаеву осуществлен перевод на русский язык раздела книги, касающегося осетин. Хотя объем текста – не более половины авторского листа, он содержит весьма богатую информацию.
Говоря об этногенезе, Нансен утверждает, что осетины (оссы) – потомки индоевропейских алан и, возможно, даже массагетов и сарматов, упомянутых Геродотом. «Они были названы оssilians Птоломеем и ассами и аланами арабскими и средневековыми авторами. В русских летописях с начала ХII века они были названы яс, или jossi». Прав ученый, возводя самоназвание осетин–ирон к – aryon (арии), являющийся исходной формой для этнонима «аланы».
Верна ориентация ученого относительно языковой принадлежности осетин – индо-иранская ветвь индоевропейской семьи языков, язык, полностью отличающийся от языков народов Северного и Южного Кавказа. В качестве неопровержимых свидетельств принадлежности осетинского языка к индоевропейской семье Нансен приводит название европейских рек, в корне которых – гидроним «дон». «Это имя, – пишет он, – действительно осетинское слово для воды, которое и является составной частью многих речных имен на cеверной стороне Кавказа, как и Ар-Дон… и другие. Азовское море, на чьем восточном побережье осетины жили, скорее всего, также получило свое название от них… Осетины ушли на запад и поселились на реке Дунай, чье имя также может вытекать из их языка».
Далее Нансен пишет об участии алан (совместно с гуннами и германскими племенами) в Великом переселении народов, оставленном ими следе на территории Молдавии (г. Яссы), о перипетиях их судьбы на Северном Кавказе с VII по ХIV столетие, допуская при этом исторические неточности. В ХIV в. аланы оказались между жерновами Тимура и хана Золотой Орды Тохтамыша, а не крымчан и кабардинцев, как пишет автор. Происхождение слова «Кавказ» до сих пор вызывает спор в науке. По Нансену, слово Кавказ идет от греч. Kaukh (осет. Хох) – Аsos – Асские горы.
А вот что пишет он об Аланских воротах: «Мы были в Дарьяльском ущелье (что значит ворота алан; персидский Дар-и-Алан), также известны как ворота сарматов». Со ссылкой на Страбона и других авторов он подтверждает ошибочность отождествления Кавказского (Дарьяльского) ущелья с Каспийскими воротами. Рассуждая о военно-стратегическом значении теснины ущелья, Нансен пишет, что в Кавказских воротах на пути к аланам (с юга. – Авт.) находится крепость Баб-Аллан (ворота Алана), наиболее примечательное место, там очень мало воинов могут преградить путь через горы». Он считает «Замок Тамары» в теснине ущелья (крепость эллинистической эпохи) старинной крепостью осетин. Ученый правильно объясняет происшедшие изменения в антропологическом типе осетин. Сравнивая обычаи, связанные с покровителем грома и молнии у осетин АsЕlia (Уацилла) и норвежским громовым богом Тором, Нансен пишет: «Когда кто-то получает удар молнии, говорят, он был поражен Уацилла… Мертвого либо хоронили на месте, где он был поражен, или в случайном месте, где сама по себе останавливалась двухколесная повозка с телом, запряженная двумя козами (?!) (исследователь не прав: в повозку запрягались не козы, а молодые, предпочтительно черной масти, бычки. – Авт.) На месте захоронения черного козла забивают и меха вешают на шесте… Это заставляет меня задуматься, – пишет далее Нансен, – не могут ли они и двухколесная повозка иметь нечто общее с повозкой бога Тора?»
Согласно поверьям осетин, желая освободить народ от дракона Руймона (змеевидное чудовище), Уацилла заковывает его в цепи и тянет к поверхности, где небесные духи режут его тело на куски (их смертные съедают и становятся молодыми). Эти «действия» Уацилла Нансен сравнивает с древнескандинавским мифом о Торе, поймавшем в Йотунхейме на крючок Мирового змея и вытащившего его на поверхность. Ученый восклицает: «Кажется, это какая-то связь с Тором и Мидгард-змеем, который оцепил Землю и которого Тор поймал во время рыбалки!..»
У автора очерка в целом четкое представление о пантеоне осетин: О Хуыцаутты Хуыцау (Высший Бог, повелевающий всем как добром, так и злом, которому всегда поклоняются люди), Барастыр (бог суда, рая и ада), Хурартхурон (Сын Солнца), Уацилла (бог полей, урожая), Донбеттыр (бог воды и рыбы), Сау-Бараг (бог, защищающий от разбойников). В перечень попали и боги луны, игр, крупного рогатого скота, которые отсутствуют в пантеоне осетин. Что касается божества Сау-Бараг, то он не бог, защищающий от разбойников, а покровитель воров и любителей легкой наживы. Нансен подробно описывает празднование в честь патрона нечистых сил – Кайдарта (между Рождеством и Новым годом). В молитве старшего обходились молчанием имена всех главных божеств пантеона, а из приготовленных яств в честь патрона нечистых духов не полагалось угощать нечленов семьи. «Это же, как наши соотечественники говорили: если кто-нибудь ищет дружбы дьявола, имя бога нельзя произносить, иначе дьявол исчезнет сразу!» – восклицает Нансен.
Описывая священные рощи, он акцентирует свое внимание на следующем пассаже: «Характерны в священных рощах осетин большие кучи веток под определенными деревьями: каждый проходящий эту рощу обязан положить ветку или кусок дерева в жертву богу рощи». Весьма примечательно, что задолго до Нансена (в середине ХIХ в.) этот обычай в том же регионе зафиксировал путешественник Радлов. Увиденное напомнило Нансену аналогичную традицию из родного края: «В Норвегии мы имели такой же обычай, и все еще можно увидеть большие кучи веток на дорогах, где прохожие вешают ветку по старой привычке, не зная, почему». Налицо интересный реликт скифской эпохи, отголосок известного скифского обычая, когда в честь Ареса скифы строили огромные подиумы из хвороста, венчавшиеся мечом. Вспомним и нартовское сказание, как, подобно скифам, Батрадз велел нартам сложить ему громадный стог хвороста (варианты: колючки, выжженные древесные угли). Когда на него поднялся стальной герой, стали раздувать костер.
В своем очерке Нансен характеризует осетинские горные селения, в которых, как он утверждает, проживало от 20 до 60 хозяйств. «Дома здесь, на склонах гор, сделаны из камня, как и у хевсур, ниже по долине, они так же построены из бревен, как норвежские дома. В деревнях есть всегда высокие башни для обороны… Во все времена эти люди должны были быть готовы к войне».
Проводя осетино-скандинавские этнокультурные параллели, исследователь попытался объяснить их истоки: «Многие черты осетин, образ жизни и обычаи, инструменты показывают большое сходство с северогерманскими народами, может, в большей степени это связано с общим индоевропейским происхождением или же схожими условиями жизни». Нансен прав: и общее индоевропейское прошлое, и схожие условия жизни способствуют складыванию общих характерных особенностей. Однако в данном случае причины схождений обычаев и обрядов представляются нам гораздо более глубокими.
В исторической литературе последних лет вновь заострено внимание на вопросах, касающихся прародины скандинавов. Познакомившись ближе с историей и реальным бытом осетинского народа, Нансен первым из скандинавских ученых увидел в осетинах родственные души. Начал он с названия народа ас, высказав предположение, что осетины, как и асы, были, возможно, скандинавского происхождения. «Для нас, – пишет он, – этот народ (осетины. – Авт.) представляет определенный интерес, поскольку его название связано с древнескандинавским словом для богов: Снорри Стурласон говорит в саге об Инглингах, что «страна на восток от Танаиса (Дон) в Азию называлась Асаланд, а главный город в этой земле – Асгард, и что вождем этой земли был сам Один». Возражая Снорри, связывавшему имя Асс с именем Азии, Нансен уверенно заявляет, что «само это название, несомненно, приведет к Оссам-Ассам, которые жили именно к востоку от реки Танаис, или Дон, а Aсланд и есть земля Оссов». Далее он пишет, что неблагоприятные обстоятельства заставили Одина уйти со своими людьми сначала в Россию, затем – в Германию, а оттуда – на север.
Как отмечено выше, Нансен был убежден, что предки викингов всегда жили на Севере, так что, если у асов на Кавказе и есть что-то общее с асами из северных сказаний, это значит, что именно кавказские асы пришли с Севера. Между тем в академической науке стало аксиомой положение о передвижении ираноязычных асов и их предков в низовья Дона не с Севера, а с Востока. Это обстоятельство заставило задуматься ученых: откуда же в таком случае такие тесные осетино-скандинавские схождения?
Одним из первых заинтриговала данная этногенетическая загадка другого знаменитого норвежского путешественника и ученого – Тура Хейердала, который в 2001 году, незадолго до смерти, для выяснения научной истины организовал большую российско-норвежскую археологическую экспедицию в г. Азов.
Проанализировав добытый погребальный инвентарь двух аланских поселений, археологи подтвердили: а) предки алан-асов пришли с Востока через Среднюю Азию; б) в районе Азова жили люди, которые называли себя асами; в) древнескандинавское название «Асгард», употребленное Снорри в отношении крепости и капища Одина, по-русски звучало как бы Асгород – город асов. Раскопки подтвердили, что Азов находился там, куда Снорри поместил капище асов, что Азов был основан сарматами и находился в самом сердце царства алан. Хейердал делает заключение: в I в. н.э., до прихода римлян, Азовская возвышенность была заселена народом, который греки называли общим именем «сарматы», хотя согласно старым хроникам сами они называли себя асами. Победоносное наступление римлян привело к тому, что могущественные цари и правители в стране асов бежали или погибли от рук римлян. Тех, кто бежал, следует искать в других местах, например, в могильниках Скандинавии. Продолжающимися исследованиями все большее признание получает научная гипотеза Тура Хейердала о переселении предков самих скандинавов с Юга России через Европу к Норвежскому побережью.
Автор статьи:
Людвиг ЧИБИРОВ.
В Осетии кроме узкого круга ученых-осетиноведов мало кому ведомо, что из-под пера Нансена вышли замечательные строки о нашем народе, его этногенезе и этнической культуре. При этом писал он со знанием дела, как профессионал. И что примечательно: Нансен оказался первым из ученых, который провел весьма любопытные и интересные осетино-норвежские (скандинавские) историко-этнографические параллели. Как же появились осетинские этюды этого исследователя?
После двух поездок в советскую Россию в начале 20-х годов прошлого века по поводу урегулирования вопроса о военнопленных Первой мировой войны и помощи голодавшим Нансен издал две книги на норвежском языке. В одной из них, «Через Кавказ в Поволжье» (Осло, 1929), содержится очерк об осетинах. Путь его служебной командировки в Армению пролегал через осетинские селения по Военно-Грузинской дороге, так он познакомился с Осетией. Благодаря Н. Кесаеву осуществлен перевод на русский язык раздела книги, касающегося осетин. Хотя объем текста – не более половины авторского листа, он содержит весьма богатую информацию.
Говоря об этногенезе, Нансен утверждает, что осетины (оссы) – потомки индоевропейских алан и, возможно, даже массагетов и сарматов, упомянутых Геродотом. «Они были названы оssilians Птоломеем и ассами и аланами арабскими и средневековыми авторами. В русских летописях с начала ХII века они были названы яс, или jossi». Прав ученый, возводя самоназвание осетин–ирон к – aryon (арии), являющийся исходной формой для этнонима «аланы».
Верна ориентация ученого относительно языковой принадлежности осетин – индо-иранская ветвь индоевропейской семьи языков, язык, полностью отличающийся от языков народов Северного и Южного Кавказа. В качестве неопровержимых свидетельств принадлежности осетинского языка к индоевропейской семье Нансен приводит название европейских рек, в корне которых – гидроним «дон». «Это имя, – пишет он, – действительно осетинское слово для воды, которое и является составной частью многих речных имен на cеверной стороне Кавказа, как и Ар-Дон… и другие. Азовское море, на чьем восточном побережье осетины жили, скорее всего, также получило свое название от них… Осетины ушли на запад и поселились на реке Дунай, чье имя также может вытекать из их языка».
Далее Нансен пишет об участии алан (совместно с гуннами и германскими племенами) в Великом переселении народов, оставленном ими следе на территории Молдавии (г. Яссы), о перипетиях их судьбы на Северном Кавказе с VII по ХIV столетие, допуская при этом исторические неточности. В ХIV в. аланы оказались между жерновами Тимура и хана Золотой Орды Тохтамыша, а не крымчан и кабардинцев, как пишет автор. Происхождение слова «Кавказ» до сих пор вызывает спор в науке. По Нансену, слово Кавказ идет от греч. Kaukh (осет. Хох) – Аsos – Асские горы.
А вот что пишет он об Аланских воротах: «Мы были в Дарьяльском ущелье (что значит ворота алан; персидский Дар-и-Алан), также известны как ворота сарматов». Со ссылкой на Страбона и других авторов он подтверждает ошибочность отождествления Кавказского (Дарьяльского) ущелья с Каспийскими воротами. Рассуждая о военно-стратегическом значении теснины ущелья, Нансен пишет, что в Кавказских воротах на пути к аланам (с юга. – Авт.) находится крепость Баб-Аллан (ворота Алана), наиболее примечательное место, там очень мало воинов могут преградить путь через горы». Он считает «Замок Тамары» в теснине ущелья (крепость эллинистической эпохи) старинной крепостью осетин. Ученый правильно объясняет происшедшие изменения в антропологическом типе осетин. Сравнивая обычаи, связанные с покровителем грома и молнии у осетин АsЕlia (Уацилла) и норвежским громовым богом Тором, Нансен пишет: «Когда кто-то получает удар молнии, говорят, он был поражен Уацилла… Мертвого либо хоронили на месте, где он был поражен, или в случайном месте, где сама по себе останавливалась двухколесная повозка с телом, запряженная двумя козами (?!) (исследователь не прав: в повозку запрягались не козы, а молодые, предпочтительно черной масти, бычки. – Авт.) На месте захоронения черного козла забивают и меха вешают на шесте… Это заставляет меня задуматься, – пишет далее Нансен, – не могут ли они и двухколесная повозка иметь нечто общее с повозкой бога Тора?»
Согласно поверьям осетин, желая освободить народ от дракона Руймона (змеевидное чудовище), Уацилла заковывает его в цепи и тянет к поверхности, где небесные духи режут его тело на куски (их смертные съедают и становятся молодыми). Эти «действия» Уацилла Нансен сравнивает с древнескандинавским мифом о Торе, поймавшем в Йотунхейме на крючок Мирового змея и вытащившего его на поверхность. Ученый восклицает: «Кажется, это какая-то связь с Тором и Мидгард-змеем, который оцепил Землю и которого Тор поймал во время рыбалки!..»
У автора очерка в целом четкое представление о пантеоне осетин: О Хуыцаутты Хуыцау (Высший Бог, повелевающий всем как добром, так и злом, которому всегда поклоняются люди), Барастыр (бог суда, рая и ада), Хурартхурон (Сын Солнца), Уацилла (бог полей, урожая), Донбеттыр (бог воды и рыбы), Сау-Бараг (бог, защищающий от разбойников). В перечень попали и боги луны, игр, крупного рогатого скота, которые отсутствуют в пантеоне осетин. Что касается божества Сау-Бараг, то он не бог, защищающий от разбойников, а покровитель воров и любителей легкой наживы. Нансен подробно описывает празднование в честь патрона нечистых сил – Кайдарта (между Рождеством и Новым годом). В молитве старшего обходились молчанием имена всех главных божеств пантеона, а из приготовленных яств в честь патрона нечистых духов не полагалось угощать нечленов семьи. «Это же, как наши соотечественники говорили: если кто-нибудь ищет дружбы дьявола, имя бога нельзя произносить, иначе дьявол исчезнет сразу!» – восклицает Нансен.
Описывая священные рощи, он акцентирует свое внимание на следующем пассаже: «Характерны в священных рощах осетин большие кучи веток под определенными деревьями: каждый проходящий эту рощу обязан положить ветку или кусок дерева в жертву богу рощи». Весьма примечательно, что задолго до Нансена (в середине ХIХ в.) этот обычай в том же регионе зафиксировал путешественник Радлов. Увиденное напомнило Нансену аналогичную традицию из родного края: «В Норвегии мы имели такой же обычай, и все еще можно увидеть большие кучи веток на дорогах, где прохожие вешают ветку по старой привычке, не зная, почему». Налицо интересный реликт скифской эпохи, отголосок известного скифского обычая, когда в честь Ареса скифы строили огромные подиумы из хвороста, венчавшиеся мечом. Вспомним и нартовское сказание, как, подобно скифам, Батрадз велел нартам сложить ему громадный стог хвороста (варианты: колючки, выжженные древесные угли). Когда на него поднялся стальной герой, стали раздувать костер.
В своем очерке Нансен характеризует осетинские горные селения, в которых, как он утверждает, проживало от 20 до 60 хозяйств. «Дома здесь, на склонах гор, сделаны из камня, как и у хевсур, ниже по долине, они так же построены из бревен, как норвежские дома. В деревнях есть всегда высокие башни для обороны… Во все времена эти люди должны были быть готовы к войне».
Проводя осетино-скандинавские этнокультурные параллели, исследователь попытался объяснить их истоки: «Многие черты осетин, образ жизни и обычаи, инструменты показывают большое сходство с северогерманскими народами, может, в большей степени это связано с общим индоевропейским происхождением или же схожими условиями жизни». Нансен прав: и общее индоевропейское прошлое, и схожие условия жизни способствуют складыванию общих характерных особенностей. Однако в данном случае причины схождений обычаев и обрядов представляются нам гораздо более глубокими.
В исторической литературе последних лет вновь заострено внимание на вопросах, касающихся прародины скандинавов. Познакомившись ближе с историей и реальным бытом осетинского народа, Нансен первым из скандинавских ученых увидел в осетинах родственные души. Начал он с названия народа ас, высказав предположение, что осетины, как и асы, были, возможно, скандинавского происхождения. «Для нас, – пишет он, – этот народ (осетины. – Авт.) представляет определенный интерес, поскольку его название связано с древнескандинавским словом для богов: Снорри Стурласон говорит в саге об Инглингах, что «страна на восток от Танаиса (Дон) в Азию называлась Асаланд, а главный город в этой земле – Асгард, и что вождем этой земли был сам Один». Возражая Снорри, связывавшему имя Асс с именем Азии, Нансен уверенно заявляет, что «само это название, несомненно, приведет к Оссам-Ассам, которые жили именно к востоку от реки Танаис, или Дон, а Aсланд и есть земля Оссов». Далее он пишет, что неблагоприятные обстоятельства заставили Одина уйти со своими людьми сначала в Россию, затем – в Германию, а оттуда – на север.
Как отмечено выше, Нансен был убежден, что предки викингов всегда жили на Севере, так что, если у асов на Кавказе и есть что-то общее с асами из северных сказаний, это значит, что именно кавказские асы пришли с Севера. Между тем в академической науке стало аксиомой положение о передвижении ираноязычных асов и их предков в низовья Дона не с Севера, а с Востока. Это обстоятельство заставило задуматься ученых: откуда же в таком случае такие тесные осетино-скандинавские схождения?
Одним из первых заинтриговала данная этногенетическая загадка другого знаменитого норвежского путешественника и ученого – Тура Хейердала, который в 2001 году, незадолго до смерти, для выяснения научной истины организовал большую российско-норвежскую археологическую экспедицию в г. Азов.
Проанализировав добытый погребальный инвентарь двух аланских поселений, археологи подтвердили: а) предки алан-асов пришли с Востока через Среднюю Азию; б) в районе Азова жили люди, которые называли себя асами; в) древнескандинавское название «Асгард», употребленное Снорри в отношении крепости и капища Одина, по-русски звучало как бы Асгород – город асов. Раскопки подтвердили, что Азов находился там, куда Снорри поместил капище асов, что Азов был основан сарматами и находился в самом сердце царства алан. Хейердал делает заключение: в I в. н.э., до прихода римлян, Азовская возвышенность была заселена народом, который греки называли общим именем «сарматы», хотя согласно старым хроникам сами они называли себя асами. Победоносное наступление римлян привело к тому, что могущественные цари и правители в стране асов бежали или погибли от рук римлян. Тех, кто бежал, следует искать в других местах, например, в могильниках Скандинавии. Продолжающимися исследованиями все большее признание получает научная гипотеза Тура Хейердала о переселении предков самих скандинавов с Юга России через Европу к Норвежскому побережью.
Автор статьи:
Людвиг ЧИБИРОВ.
Источник - Газета Северная Осетия.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.