В последнее время тема признания Русской Православной Церковью (РПЦ) Аланской Епархии снова оказалась в центре внимания. Интерес к этой важной теме был связан с заявлениями, которые были сделаны во время встречи предстоятелей Русской и Грузинской православных церквей в Киеве. Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в ходе своего визита в столицу Украины провел переговоры с католикосом-патриархом всея Грузии Илией II. Церковные иерархи помимо других вопросов обсудили непростую для них тему – положение церковных дел в Южной Осетии и Абхазии. Несмотря на просьбы абхазского и южноосетинского духовенства признать их независимость, РПЦ признала в очередной раз их канонической территорией Грузинской православной церкви (ГПЦ). И патриарх Кирилл об этом заявил снова своему грузинскому «коллеге».

Конечно, можно долго рассуждать о тонкой межцерковной политике, однако в Южной Осетии мнение патриарха Кирилла по Абхазии и Южной Осетии вызвало понятную отрицательную реакцию. Хотя, по сути, ничего нового глава русской православной церкви не сказал. Он только подтвердил еще раз ту позицию, которой придерживалась Русская православная церковь все эти годы. Причин для этого несколько. Во-первых, РПЦ заявляет, что не хочет создавать повод для возбуждения, в качестве ответного хода, сепаратистских настроений в ее пределах. РПЦ в отличие от Кремля не признала самостоятельность местных церквей двух республик, потому что это нарушило бы церковное спокойствие самой РПЦ. Считается, что Русской православной церкви важно суметь сохранить добрые отношения с Грузинской церковью, потому что та является одной из союзниц РПЦ в борьбе с раскольниками на Украине. Ведь если РПЦ признает независимость Абхазской и Юго-осетинской церквей, то Грузия в ответ может признать независимость Украинской православной церкви Киевского патриархата, а это, по распространенному мнению, приведет к катастрофе в православном мире.

Во-вторых, есть еще одна немаловажная причина. И, прежде всего, причина политическая. Надо понимать, что Грузинская церковь сегодня является единственным и самым надежным сторонником России в Грузии. Никакая грузинская оппозиция не имеет такого опосредственного пророссийского настроя, как церковь Грузии. Как бы это парадоксально не звучало. Дело в том, что прозападный курс М.Саакашвили серьезно подрывает влияние и авторитет ГПЦ. Это не только насаждение сомнительных западных ценностей с их гей-парадами и однополыми браками, но и стремление уменьшить влияние на общественное сознание грузин православного фактора. Кроме того, сегодня в Грузии патриарх Илия II имеет не меньшее влияние на массы, чем М.Саакашвили. А такая конкуренция для президента Грузии невыносима. Еще недавно были на слуху скандалы, целью которых было дискредитировать руководство ГПЦ, неоднократно предпринимались и попытки смещения патриарха. Не вызывает радости в грузинском патриархате и стремление властей предоставить свободу действий в Грузии другим религиозным конфессиям, и прежде всего католичеству. На протяжении веков папский престол рассматривал Грузию как одно из мест утверждения католической веры. В свое время в католичество был обращен даже грузинский царевич Вахушти Багратиони. Последним «подарком» властей католикосу-патриарху Илие II стало уравнение ГПЦ в юридических правах с Армянской, Баптисткой и Римско-Католической церквями, представленными на территории Грузии. Противостояние властей Грузии и руководства ГПЦ давно не является тайной и происходит на всех уровнях общества. И если Илия II и его окружение используют непрямые средства противодействия, то команда М.Саакашвили в средствах не разбирается. Несколько лет назад руководство ГПЦ даже было обвинено в сотрудничестве с российскими спецслужбами, однако скандал не получил продолжения.

Как бы то ни было, именно на уровне межцерковного общения сохраняется наиболее важный канал грузино-рос-сийских отношений. Поэтому ждать изменения позиции РПЦ по вопросу признания юго-осетинской церкви не приходится. Очевидно, что даже недавняя встреча президента Э.Кокойты с патриархом Кириллом не принесла ожидаемого прорыва в решении церковного вопроса. Хотя глава Южной Осетии ехал на эту встречу с определенными надеждами. И это было связано с тем, что православные юга Осетии на всем протяжении новейшей истории всегда стремились получить покровительство Русской церкви.

Интересно, что вопреки расхожему мнению, народ юга Осетии, пережив великие скорби и притеснения, никогда и не собирался под патронаж национал-фашистствующей Грузинской церкви, вдохновительницы и идейной руководительницы геноцидов осетинского народа. Поэтому в тяжелых условиях изоляции, непонимания и практики двойных стандартов, возрожденная церковь Южной Осетии искала выход в сложившейся ситуации. Нуждаясь в духовном единстве, народ Республики Южная Осетия, осознавая себя в своем большинстве, православным народом, искал помощи и сочувствия со стороны единоверной России, и ее национальной церкви – Русской Православной Церкви. Однако, внятной и созидательной поддержки верующие Южной Осетии от РПЦ не получили. Многократные прошения о принятии южных осетин под свой омофор, были отклонены на основании недопустимости несогласованного вмешательства одной поместной церкви во внутренние дела другой. Впрочем, эта позиция в те годы полностью совпадала с позицией официальной Москвы.

В этих условиях народу РЮО пришлось решать проблемы канонического самоопределения,  без помощи "официального православия". Так осознавая себя частью общей с россиянами ментальности, православные южной части Осетии, имея многие иные альтернативные возможности, обратились к иерархии Русской Православной Церкви за рубежом (РПЦЗ). После долгих трудов и прошений, народ Южной Осетии был взят под покровительство (омофор) этой церкви. Архиепископ Лазарь рукоположил первого осетинского священника для Республики Южная Осетия, отца Александра Пухатэ (впоследствии епископа Георгия – ред.). И в течении десяти лет, с 1992 по 2002 год, православные Южной Осетии были под патронажем РПЦЗ

.

Раскол, произошедший в РПЦЗ, поставил очередной вопрос о дальнейшей судьбе православной Республики. Не желая принимать участия в расколах и в чрезвычайно сложных обстоятельствах, было решено обратиться к Греческой Православной Старостильной Церкви Противостоящих Митрополита Киприана (ГПСЦП), имевшей тесное духовное общение с исторической РПЦЗ (Синод митрополита Киприана был создан посредством РПЦЗ). Выбор новой юрисдикции был не случаен. Он подразумевал наличие союза с русским православием, который сохранялся вплоть до 2005 года, пока не произошел духовный разрыв между исторической РПЦЗ и синодом митрополита Киприана.

Следует отметить, что православные Южной Осетии были взяты под омофор Греческим Синодом Противостоящих митрополита Киприана временно. Это записано в документах, об этом говорил митрополит Киприан, это неоднократно было озвучено председателем комитета по внешним связям ГПСЦП епископом Мефонским Амвросием на встречах с Президентом РЮО Э.Кокойты. При этом, в нелегкие для Южной Осетии времена, Синод Греческой Церкви Противостоящих оказал нам неоценимую помощь в поддержке и развитии православия. Была воссоздана Аланская Епархия. 

С международным признанием РЮО качественно изменилась общественно-политическая и религиозная жизнь государства. Российское политическое руководство, имея подобные опасения, какие имеет сегодня руководство РПЦ, тем не менее, приняло решение о признании независимости РЮО. Однако признания юго-осетинской церкви братской русской церковью не произошло.

Сейчас, когда позиции сторон определились, надо думать, как нам обустроить церковную жизнь Республики. Аланская Епархия под эгидой греческой церкви переживает серьезный кризис доверия. Фактически православная община расколота на две части. И тут уже надо говорить не о российском признании, а о самом существовании юго-осетинской церкви.

По нашему мнению наиболее верным решением могло бы стать образование отдельной независимой Аланской Епархии. Для этого нужна не только инициатива клириков, но и самого государства. Обращение к Вселенскому патриарху о восстановлении наследия Аланской митрополии должно опираться не только на стремление православной общины Республики, но и поддержку властей РЮО. Возрождение аланского государства на юге Осетии диктует необходимость восстановления и церковного суверенитета. И история дает нам на это полное право. Существование Аланской епархии в трудах писателей средних веков Иоанна Зонара и Феодора Вальсамона относится ими ко времени Халкидонского собора (451 г.). В месяцеслове византийского императора Василия (VIII век) указывается, что в Аланской епархии «…более половины века есть свой епископ и притом епископ не первый». В церковной росписи Льва Мудрого (887-911 гг.) уже упоминается непосредственно Аланская митрополия, образованная при утверждении по всей Алании христианства как государственной религии.

Глава епархии, назначаемый патриархом имел сан митрополита (самый высокий сан после главы церкви – патриарха). Аланская митрополия входила в юрисдикцию Константинопольского Патриархата, центр же Аланской епархии находился в Нижнем Архызе, где расположены первые христианские храмы на территории Российской Федерации. Последнее известное упоминание Аланской епархии относится к 1590 году.

Первое знакомство алан с христианством история связывает с именем одного из ближайших учеников Христа – святого апостола Андрея Первозванного. В середине I в. он посетил аланский город Фуст и проповедовал в стране алан учение Христа. Известно также, что христианство принимали аланы, жившие при дворе византийских императоров, армянских царей и даже арабских халифов. Христианами стали многие аланы, попавшие в Западную Европу в эпоху Великого переселения народов.

Начало широкого распространения христианства в Алании относится к VII в. Средневековый арабский ученый Масуди писал, что с VII в. среди аланских царей были христиане. В то время в Алании уже существовал монастырь и жил «христолюбивый патриций и правитель Григорий» – об этом упоминается в византийских документах.

Принятие христианства включило Аланию в сферу влияния восточнохристианской (византийской) цивилизации вместе с Абхазией, Грузией, Русью и более отдаленными странами. Уважение к христианской религии было в Алании очень велико. По словам венгерского монаха Юлиана, побывавшего у алан в период анархии и междоусобиц, «достаточно укрепить изображение креста на конце шеста с хоругвью и, подняв его, нести – это позволяет им во всякое время идти в полной безопасности». Христианские монастыри и храмы стали центрами грамотности. Представители высшей аланской знати могли продолжать образование в Византии. В XI в. аланская царевна Ирина, с юности жившая в Константинополе, отличаясь высокой образованностью, покровительствовала поэтам и ученым.

В числе святых мучеников христианской церкви известно несколько десятков алан. Например, семнадцать вельмож во главе с Баракадрои (в крещении Сукиас) перешли в христианство в Армении в начале новой эры и приняли казнь за отступничество от веры предков. В XII в. жил Святой Христодул-Философ, побеждавший врагов христианства в духовных спорах. В начале XIV века в Сирии за несгибаемую веру во Христа был казнен Святой Николай Туальский.

После присоединения к России начинается формирование церковных институтов на территории Осетии. В 1814 году Российский Синод восстановил осетинскую миссию – «Осетинскую духовную комиссию», впоследствии в 1860 году преобразованную в Общество восстановления православного христианства на Кавказе. Кстати, мало кто знает, что в апреле 1917 года по инициативе осетин на Владикавказском епархиальном съезде обсуждались перспективы учреждения новой Осетинской епархии, объединяющей Север и Юг Осетии. По предложению участников съезда, епархия в Осетии мыслилась как самостоятельная в составе Русской Церкви. Необходимо также добавить, что в том же 1917 году без благословения российского экзарха, в Мцхета состоялся Собор местных грузинских епископов, клириков и мирян, который провозгласил самочинный выход грузинской церкви из состава российской церкви и восстановление грузинской автокефалии. Более того, в условиях серьезного ослабления России, Грузия начинает проводить агрессивную антироссийскую политику. В 1918 году территории Осетии и Абхазии оккупируются грузинскими войсками. Грузинская церковь открывает на этих территориях собственные епархии, изгоняет и порой потворствует убийству русских священников и возводит собственных грузинских, проводит жесткую национализацию духовно-учебных заведений, повсеместно увольняя русских профессоров духовных учебных заведений, открытых в XIX веке именно Российским Синодом и все еще находившихся в его ведении.

Вместо попыток установить мирное взаимодействие и сотрудничество с Русской Церковью, спасшей грузинскую от полного уничтожения, последняя отплатила ей конфликтной антироссийской политикой. В результате, после грубого пресечения с ее стороны, осуществляемого Русской Церковью окормления нескольких оставшихся с ней кавказских приходов, по инициативе возрожденного Московского Патриархата произошел разрыв общения с грузинской Церковью вплоть до 1943 года.

Многие столетия аланский-осетинский народ в тяжелейших условиях борется за свое физическое и духовное выживание, сохраняя верность своей культуре, традициям и Вере. Эта борьба за сохранение себя как нации, за воссоздание своей государственности продолжается и сегодня. Самой жизнью была продиктована необходимость воссоздания Аланской церкви в аланском государстве – Республике Южная Осетия. 

РПЦ признавая РЮО канонической территорией Грузии, тем не менее, хотела бы принимать участие в церковной жизни нашей Республики. На это также указал патриарх Кирилл, отметив в юго-осетинской  церкви  наличие «канонического беспорядка». Русская православная церковь, например, продвигает мысль о своем присутствии в РЮО посредством командировок священников Московского патриархата в Грузию для окормления жителей Абхазии и Южной Осетии. Возможно, именно с этим и связано желание построить в Цхинвале новый храм, где бы и служили «прикомандированные». Такое подворье стало бы, по мнению руководства РПЦ, компромиссным вариантом решения церковного вопроса в Южной Осетии. Однако есть одно сомнение. Согласно традиции во время торжественного богослужения в храмах Русской Православной Церкви поминают и высшее духовенство братских православных церквей. Но одна мысль о том, что в какой-либо церкви Южной Осетии будут прославлять Илию II, приводит в недоумение.

Возможно, создание подворий приблизит православный мир Южной Осетии к русской церкви. Тем не менее, для Южной Осетии единственным правильным все же является создание своей независимой церкви, опирающейся на исторические традиции Аланской Епархии. Для этого надо будет решить массу вопросов не только в отношениях с признанием со стороны Вселенского патриарха, но и проблемы на местах.  

А вопросов много. Есть ли у нас священники, которые будут формировать новую Епархию? Захочет ли нынешнее духовенство Южной Осетии принимать в этом участие или ограничится привязкой к Греческой церкви?.. Немаловажен и имущественный вопрос, так как независимость предполагает и источники существования Аланской Епархии. В этом случае надо будет заново пересмотреть вопросы взаимоотношения церкви и государства. Церкви надо будет вернуть часть ее имущества. Например, территория нынешнего Большого рынка являлась в свое время землями церкви. И этому есть прецедент, ведь до сих пор, например, Компартия РЮО владеет иму-ществом КПСС, от использования которого получает положенные дивиденды.

Вопрос обретения независимой церкви надо решать энергично. Ожидание не имеет смысла. РПЦ устами патриарха Кирилла определила окончательно свою позицию, Греческая церковь не стала средством утверждения церковного единства в Южной Осетии. Решение этого вопроса вполне под силу и нынешнему руководству Республики. Хотя и кандидаты в президенты должны будут определиться в своих программах со своим видением становления и развития юго-осетинской церкви.

 Роберт Кулумбегов

Юго-осетинская газета «Республика»