Днем 10 июня 1992 года, в поселке Казбеги состоялась встреча нашей делегации: Галазов, Хетагуров, Кантемиров, Бзаев, Кусов – с государствен­ной делегацией Грузии: Шеварднадзе, Китовани, Кавсадзе. Во встрече дол­жны были принимать участие и представители Южной Осетии: Алан Чочиев и Олег Тезиев, но они были заняты другим «делом».

Наша встреча с Эдуардом Шеварднадзе была плодотворной: она поло­жила начало процессу прекращения войны в Южной Осетии и политичес­кому диалогу по урегулированию грузино-осетинских отношений. Хотя Торез Кулумбегов, Алан Чочиев, Георгий Хугаев и другие юго-осетинские политики не увидели разницы между Звиадом Гамсахурдиа и Эдуардом Шеварднадзе, я же, честно говоря, связывал с последним большие надежды на выход из кро­вавого тупика. В этом меня убеждала и та реакция, которая была у Госсове­та Грузии на расстрел 20 мая 1992 года мирных жителей у селения Кехви, в результате которого погибли 36 детей, женщин и стариков. В этот же день Шеварднадзе собрал экстренное заседание Госсовета Грузии, на котором впервые за все время геноцида осетин в Грузии была дана объективная оцен­ка произошедшей трагедии. В подписанном Шеварднадзе заявлении зверс­кий расстрел у селения Кехви был квалифицирован как «желание во что бы то ни стало развязать массовое крово­пролитие, чтобы на гребне хаоса и анархии утвердить антинародный фа­шистский режим». В заявлении от имени Госсовета Председатель утверж­дал, что он не приемлет чуждый грузинскому народу фашизм, «философию» насилия и ненависти, что «Грузия и грузинский народ смоют со своего име­ни это черное пятно»... Я верил в искренность того, что он говорил, в результативность его намерений и действий.

В Казбеги мы встретились как давние и близкие знакомые, как едино­мышленники. Протокол, который мы тогда подписали с Эдуардом Шеварднадзе, по существу лег впоследствии в основу известного Сочинского (Дагомысского) Соглашения по Южной Осетии. Что очень важно, в этом документе мы впер­вые ушли от Цхинвальского региона и обозначили Южную Осетию ее исконным названием. Помню, против этого очень активно возражали тогда еще всесильный первый заместитель премьер-министра, министр воору­женных сил Грузии Тенгиз Китовани и заместитель премьер-министра, министр по международным отношениям Александр Кавсадзе, но Эдуард Шеварднадзе мягко отклонил их возражения и согласился с нашими фор­мулировками. В разговоре один на один он сказал мне:

– Не надо торопиться. Время придет, и мы все восстановим: будет и авто­номия, будет и дружба, будут и нормальные экономические и культурные отношения между нашими народами.

А в ходе переговоров мы договорились о следующем:

1. Добиться немедленного прекращения огня в зоне грузино-осетинс­кого конфликта. Имеется в виду территория и прилегающие к Южной Осетии районы.

2. До 12 июня 1992 года сформировать четырехстороннюю группу на­блюдателей с участием представителей вовлеченных в конфликт воору­женных формирований.

3. Приступить к формированию миротворческого подразделения из числа воинов-афганцев с целью стабилизации обстановки в зоне конфлик­та. Имеется в виду, что группа из 450-500 человек в равных количествах будет представлять Грузию, Южную Осетию, Северную Осетию. Коман­дование этим подразделением, которое будет действовать в зоне конф­ликта, будет осуществляться командирским советом, и там будут пред­ставлены все стороны наравне.

4. До 12 июня с.г. сформировать совместный пресс-центр для объек­тивной информации об обстановке в районе.

5. В ближайшее время провести встречу и переговоры руководителей вооруженных формирований, вовлеченных в конфликт сторон.

6. Разработать комплекс мер по возвращению беженцев в места по­стоянного проживания до наступления холодов.

7. Подтвердить необходимость создания совместной оперативно-след­ственной группы для расследования преступления, совершенного 20 мая в районе села Кехви.

8. Предусмотреть взаимодействие правоохранительных органов и спе­циальных служб.

9. Признать целесообразным участие в переговорном процессе по уре­гулированию конфликта Российской Федерации и Республики Армения.

10. Призвать общественность, представителей творческой интелли­генции, женских и молодежных организаций, средств массовой информа­ции, спортивных обществ активно поддержать миротворческие усилия обеих республик.

11. Принять обращение к грузинскому и осетинскому народу от имени участников встречи в Казбеги».

Конечно, было сложно после огромных жертв, большого кровопро­лития, взаимной ненависти выполнить все пункты протокола. Но при желании и необходимой воле со стороны Грузии, Южной и Северной Осетии можно было серьезно продвинуться на пути к миру. Но мир не устраивал тех, кто в обстановке войны и страданий народа создавал себе политическое имя и наживался материально. В то время, когда мы вели трудные переговоры о прекращении войны в Южной Осетии, была орга­низована преступная акция по захвату 12 самоходных орудий на вокзале города Владикавказа, нападению на воинские склады в селении Михай­ловском.

В этот же день был арестован Председатель Совмина Южной Осетии Олег Тезиев, в багажнике машины которого нашли несколько автоматов и боеприпасы с разграбленного воинского склада. Алан Чочиев скрылся. В это же время беженцами было совершено нападение на военный городок с целью захвата жилого дома, предназначенного для военнослужащих. Про­вокаторами из разъяренной толпы раздавались возгласы: «Долой русских, грузин, военных!»

Действия экстремистов были сурово осу

ждены всеми участниками сем­надцатой чрезвычайной сессии Верховного Совета, общественностью рес­публики. Но эти события перечеркнули то немногое, что было достигнуто в ходе переговоров. Ситуация накалялась и могла полностью выйти из-под контроля. В этой обстановке арест Олега Тезиева мог сыграть роль детона­тора общественной взрывчатки. Положение усугублялось тем, что провока­торами был распространен слух: арест Тезиева совершен по указанию Галазова. Он не имел под собой никакой основы. Как только я узнал о его задержании, связался с Генеральным прокурором России Степанковым, за­местителем Председателя Верховного Совета РСФСР Филатовым и попро­сил их немедленно принять меры по его освобождению. Надо отдать им должное: они поняли меня, и в течение дня Олег Тезиев был освобожден. После сессии ко мне зашел Алан Чочиев. Он имел жалкий вид: вся его туч­ная фигура тряслась в каком-то нервном возбуждении. Я поднялся, пошел ему навстречу, поздоровался за влажную липкую руку, усадил против себя за приставной столик.

– У меня один вопрос, – тихо произнес он. – Где Олег?

– Он живой и здоровый, скоро вы увидитесь, – ответил я и попросил секретаря вызвать ко мне заместителя министра внутренних дел Сослана Сикоева. Чочиев насторожился, побледнел и обреченно произнес:

– Меня здесь будут брать?

Только теперь я стал понимать причину жалкого состояния Чочиева и постарался успокоить его:

– Никто тебя не собирается никуда брать. А мой совет и тебе, и твоему освобожденному другу: немедленно в машину и отправляйтесь в Цхинвал! Чтобы вашего духа в ближайшее время на территории России не было – второй раз мне не удастся ни тебя, ни Олега вызволить из тюрьмы.

Вскоре подошел Сикоев, которого я попросил сопровождать Чочиева и Тезиева до границы. Говорят, и Чочиев, и Тезиев написали обо мне много грязи. Не читал. И не хочу читать. Пусть и наветы на меня, и темные дела, которые они творили под улюлюканье осетинских националистов, будут на их совести.

 

Из книги А. Галазова «Пережитое»

Рубрика «Листая старую тетрадь»

Юго-осетинская газета «Республика»