Анатолий Бибилов: «Россия делала и делает всё, чтобы в мире был порядок»
30 августа 2017 --- [версия для печати] [читать комментарии] [размер шрифта: a- | А+] [3173 просмотра]
В апреле 2017 года четвертым Президентом Республики Южная Осетия – Алания был избран Анатолий Бибилов, ранее руководивший Парламентом республики. В интервью «Ноеву Ковчегу» он рассказывает об особенностях внутри- и внешнеполитической жизни республики.
– Анатолий Ильич, Ваша победа на президентских выборах была явно не случайной. Многие предполагали, что будет и второй тур, но обошлось одним. На мой взгляд, это говорит об одном: люди возлагают на Вас особые надежды и чаяния. С чем Вы их связываете? Чего ждут от Вас люди? Почему они проголосовали именно за Вас, да еще со столь значимым перевесом?
– Я думаю, что люди хотели в первую очередь справедливости. Хотели определенных изменений в отношениях власти и народа. Исходя из того, что республика у нас довольно маленькая, разделение между народом и властью больно ударяло по ощущению народа. Президент в Южной Осетии выходит из своего кабинета, из этого здания – и он уже в гуще народа. Не должно быть в принципе такого разделения, что власть сама по себе, а народ сам по себе. Вот на этих чувствах, наверное, наш народ и пошел на выборы.
Думаю, то, что выборы закончились уже в первом туре, говорит о том, что люди в какой-то степени объединились вокруг идеи изменений в сторону справедливости отношения к народу. Наверное, во мне они увидели надежду на эти изменения, которую я намерен оправдать. Имеющиеся проблемы в других сферах, конечно, тоже в какой-то степени были катализатором решения на выборах президента.
Многие не верили, что на первом туре все закончится. Абсолютно не позиционирую себя каким-то исключительным человеком – конечно, это не так.
Но доверие, которое оказал народ и которое сегодня есть – это то, из-за чего мы просто не имеем права ошибиться и допустить, чтобы завтра народ говорил о своем выборе с сожалением. Это в первую очередь. Для этого, конечно, мы всё будем делать.
Проблемы, которые также отчасти определили итог голосования – это незаконченное, к сожалению, восстановление тех домов, которые были разрушены во время войны. Что самое, может быть, обидное – ведь на самом деле Россия выделила финансовые средства, которых должно было хватить для того, чтобы построить новый город. Многие мне говорят: а как сейчас пойдет восстановление, надо попросить у России. Я просить у России больше не буду. Это неправильно. Сегодня нам надо самим мобилизоваться, сконцентрироваться на том, чтобы увеличивать бюджет республики, на том, чтобы мы сами могли что-то делать. На самом деле мне уже стыдно всем говорить о том, что у нас еще не восстановлено жилье, и, дорогие наши братья, помогите. Я в любом случае отхожу от этой позиции. То, что не доделано – должно быть доделано.
Обычно меня спрашивают: разве это не проблема той (прежней – ред.) власти, тех людей? Я всегда говорю: не может быть проблем «той власти» и «этой власти». Проблема есть, она существует, и если мы говорим о преемственности власти, то преемственность не значит, что, допустим, предыдущий Президент поддержал человека, который стал новым Президентом. Конечно, нет. Преемственность – это когда достижения, которые были, есть достижения власти, и проблемы, которые перешли от предыдущего руководства, тоже являются проблемами этой власти. Ссылок на то, что это было не при мне, эта проблема образовывалась не при моем руководстве – этих слов в лексиконе президента быть не должно. Подчеркиваю: все проблемы и все достижения лежат на власти как таковой. Власть одна, меняются люди, а власть остается, и эти проблемы, конечно, мы будем решать.
– По городу видно, что изменения – и очень позитивные – постепенно происходят. Я обратила внимание на Ваши слова, что у России помощи вы просить больше не будете. Вы не будете просить, потому что Россия и так будет давать, осознавая свою ответственность за развитие республики? Все-таки у Южной Осетии не так много других источников бюджетных поступлений.
– Мы прекрасно понимаем, что без помощи России нам тяжело будет двигаться. Но проблемы, которые невозможно разрешить без помощи России, давно обозначены. И наши российские коллеги об этом знают, и мы сами об этом знаем. В этом направлении, конечно, помощь России – она будет. Это подчеркивалось во время нашей встречи с Президентом РФ Владимиром Владимировичем Путиным. Конечно, от тех глобальных обязательств, которые взяла на себя Россия, она ни в коем случае не отходит и не будет отходить. Я же имею в виду те проблемы, которые мы сами можем решить. Те проблемы, которые в принципе лежат на плечах руководства республики, а не Российской Федерации. То, что Россия делает – объекты социального характера, помощь в развитии экономики, обеспечении безопасности республики – это основа наших взаимоотношений. Эта духовная связь, историческая связь наших народов – та твердая основа, на которой мы будем строить и наши взаимоотношения, и наше развитие. Это абсолютно понятно.
– В этой связи, думаю, нет нужды в вопросе о нынешнем состоянии югоосетино-российских отношений. Понятно, что они были и остаются братскими, союзническими, стратегическими. Как еще их назвать? В этом плане вряд ли что-то меняется…
– Не меняется, конечно, и не может измениться. Более того, мы для этого и существуем, чтобы наращивать их, а не терять. Другой дороги у нас нет и не может быть в принципе. Россия – это страна, которая спасла народ Южной Осетии от физического уничтожения. К счастью, в отличие от многих других стран, у Южной Осетии не меняется сторона, откуда восходит солнце.
– Проезжая на днях по Цхинвалу, я увидела на штаб-квартире партии «Единая Осетия» плакат «Воссоединим Аланию вместе». Однако этот всем известный лозунг, с которым партия победила на парламентских выборах, в ходе Вашей предвыборной кампании особо не звучал. Вообще, несколько удивило, что в Вашей предвыборной программе политических лозунгов, по большому счету, не было, они были в основном экономическими и социальными. Понятно, что эти проблемы касаются каждого человека, а политика – это, так сказать, надстройка над базисом. Но, наверное, стоит прояснить этот момент. Лозунг воссоединения осетин в составе РФ не снят с повестки дня? Может быть, он наполнился новым содержанием?..
– Ни в коем случае. Ни в коем случае этот лозунг и эта работа не могут отойти на второй план. Это абсолютно неправильно. Да и вообще, это не лозунг, а стратегическая цель народа Республики Южная Осетия. Прекрасно понимаю, что многие против, многие – большинство – за, но в любом случае это не меняет нашего отношения к стремлению к вхождению в состав Российской Федерации. А уже после того, как Южная Осетия будет субъектом РФ, нужно ставить вопрос об объединении Осетии-Алании. Что касается предвыборной программы, то это звучало на всех встречах с избирателями. Однако на сегодняшний момент для народа наиболее важно развитие экономики, на чем мы сейчас и сконцентрировались. Есть и некоторые другие объективные моменты, но это совсем не значит, что идея объединения снята с повестки дня.
– Вы всего четыре месяца являетесь Президентом, и три из них пришлись на лето, а это период отпусков, если не здесь, то в Москве. Многое сделать пока не удается, это естественно. Однако скоро начнется зима, а там уже и апрель – годовщина Вашего официального вступления в должность. К чему вы предполагаете прийти через год президентства? Каков перспективный план, который будет выполнен к этому времени?
– Мной для себя и перед Правительством поставлена задача – посвятить этот год наведению порядка в финансовой сфере. В первую очередь, это финансовое наполнение бюджета республики. За то, что строится, мы должны быть благодарны Российской Федерации. Южная Осетия в данном случае участвует, скажем так, как бухгалтер. Есть совместное решение по строительству объектов социального характера – Россия дает деньги, мы их распределяем между подрядными организациями за работу, которая проводится Российской Федерацией. Наша задача сейчас – сконцентрировать усилия на том, чтобы, насколько это возможно, в административном порядке увеличить доходы республики.
В качестве примера я могу привести подакцизные товары. Для сравнения: с 1 января по 20 июня 2017 года доходы от акцизов составили 1 миллион 640 тысяч рублей. За следующие два месяца, к 1 августа, эти доходы составили более 2 миллионов рублей. Это существенное увеличение. Мы сейчас поставили для себя задачу попробовать увеличить бюджет до конца года до 1 миллиарда рублей. И уже в 2018 году постараться, чтобы собственные доходы бюджета составили до 1,5 миллионов рублей. Это, в принципе, реально. В этом направлении будем менять законы по тем налоговым и не налоговым сборам, которые мы можем нарастить. Причем это абсолютно не скажется на ценах товаров, которые приходят в Южную Осетию.
Сейчас мы прорабатываем проекты, которые позволят открыть собственное производство, в частности, алкогольной продукции, конкретно вина и осетинского пива. Один из крупных объектов – это Ленингорский пивзавод, развитие которого важно для района. Там имеется современное оборудование. Нашли инвестора, который должен вложить в реабилитацию этого завода около 50 миллионов. Это рабочие места, это налоги, это доходы в бюджет. Много и других направлений, где очень серьезный настрой у людей, которые хотят открыть какое-то производство. Мы, конечно, будем всячески им в этом помогать. На сегодняшний день очень заметен наплыв инвесторов, которые хотят войти в республику по самым разным направлениям: и по фермерским хозяйствам, и по овощным культурам, и по производству продукции. В этом плане работа идет.
Предполагается дальнейшее развитие инфраструктуры республики – дороги на Квайсу, на Ленингор, другие населенные пункты. То есть это, опять-таки, будет проектироваться, и понимание у наших друзей в России мы находим. Поэтому дальше будем это всё наращивать.
Объекты, которые определены на этот год, и так уже строятся. Мы сейчас будем определять новые объекты – готовимся к проведению Межправительственной комиссии. У нас очень много предложений, которые уже находят понимание и поддержку в кулуарных разговорах. Все это тоже будет наращиваться. На сегодняшний день 2017 год для меня, как для Президента, и, в принципе, для народа – это, скажем так, день прожить и ночь продержаться. Но в любом случае площадку выстроим в этом году, и, я думаю, 2018 год будет уже годом конкретного созидания.
– Безусловно, планы экономического развития Южной Осетии очень важны. Но есть ли, помимо этого, проекты иного уровня? Не то чтобы превращение Цхинвала в инновационную столицу – это, понятно, пока вряд ли объективно возможно, – однако элементы идейно-смысловых и технологических инноваций, наверное, вполне могли бы здесь присутствовать. Не хотела бы Южная Осетия предложить Кавказу и России, да и самой себе, некую более интересную идею, чем восстановление пивзавода, которое, впрочем, можно лишь приветствовать?
– Проектов на самом деле очень много, но они сейчас в стадии разработки. Когда мы общались с Александром Хлопониным, эти вопросы – сделать какое-нибудь серьезное производство – тоже обсуждали, они прорабатываются. Говорить о том, что мы уже договорились, пока еще чуть-чуть рановато, но это уже не просто идея, а конкретная работа. Какое производство, какого характера – все это находится в стадии рассмотрения. Я думаю, что в любом случае нам необходимо открывать производства. Тем более, если это будет производство какой-то современной техники или оборудования – это, конечно, было бы великолепно. Но в любом случае есть понимание у наших друзей и коллег. Вместе мы это всё просматриваем и прорабатываем. Поэтому в этом направлении будем двигаться и будем работать. Главное – желание, а так – все получится.
– Для того чтобы производства работали, нужны квалифицированные кадры. Есть ли надежда, что Юго-Осетинский Государственный университет станет кузницей таковых? Не секрет, что наиболее перспективные выпускники стараются получить лимиты на обучение в ведущих российских ВУЗах или другим способом уехать учиться в Россию. Университетский центр – это всегда центр инноваций, центр притяжения всего региона. Имеются ли такие планы, тем более, что новое здание почти готово?
– На сегодняшний день в университете развито физико-математическое направление. К нам приехал и работает проректором доктор математических наук Тедеев, который довольно активно взялся за то, чтобы эта сфера науки получила определенный импульс, и это удается. Поставлена задача, чтобы на этом направлении не ждали выпускников, а уже в школе сопровождали ребят, которые проявляют склонность к математике, физике, химии и другим серьезным предметам. Эта работа ведется, и у нас в любом случае будет продвижение в этом плане.
Что касается ребят, которые уезжают из республики – это, конечно, больной вопрос. К большому сожалению, пока нет государственного планирования. На сегодняшний день поставлена задача, чтобы министерства проработали вопрос о тех специальностях, которые действительно нужны Южной Осетии. Сегодня у нас очень много юристов, финансистов, экономистов, стоматологов. Когда они приезжают после учебы в РФ, то – на самом деле справедливо – говорят: вы нас послали по линии этой учиться, мы отучились, приехали, вот наши дипломы, дайте нам работу. А сколько юристов нам необходимо? Нужно ли нам 100-150 юристов в год? Мы должны видеть, где они востребованы, в каких министерствах и ведомствах. Этого, к сожалению, нет. Получается, что наши ребята приезжают со знаниями, а пристроить их некуда.
Поэтому государство должно четко определить, какие ему необходимы кадры, в каких направлениях, и уже именно по этим специальностям запрашивать квоты у Российской Федерации. Если дети хотят учиться по другим направлениям, тогда это уже не государство должно делать, а человек сам должен поехать, сам сдать и сам учиться. К сожалению, этого нет, и молодежь возмущается: вот они приехали, экономисты, таможенники, еще кто-то, и государство виновато, что мы не можем их обеспечить. И это правильно, да, государство виновато. Я, будучи Министром по чрезвычайным ситуациям, это для себя прекрасно понимал и делал план по необходимым специалистам на пять ближайших лет. Я более чем уверен, что такое планирование на уровне государства необходимо, чтобы у детей была уверенность в завтрашнем дне. Думаю, что нам к этому в любом случае надо прийти.
Нам надо дать возможность нашим детям здесь, на месте, или во Владикавказе (но считаю, что лучше все-таки здесь) сдавать ЕГЭ, как гражданам РФ, чтобы они могли подать свои документы в те учебные заведения, куда они хотят. То есть перейти от системы лимитов к обычной схеме поступления в российские вузы. Я прекрасно понимаю, что в нашу сторону будут лететь камни, но так больше уже просто невозможно. Мы подводим и детей, и в целом республику. Это направление серьезное, важное и очень, скажем так, болезненное. Надо объяснять ситуацию – населению, родителям. Причем иногда приходится делать это буквально на пальцах.
– Вы упомянули таможенников, и это хороший повод перейти к внешнеполитическим вопросам. В последнее время вновь заговорили об открытии дороги, связывающей Россию и Армению через Грузию и Южную Осетию. В июне Северную Осетию посетил посол Швейцарии в РФ Ив Россье (именно это государство представляет интересы Грузии в России в условиях отсутствия между ними дипломатических отношений), что вряд ли является случайностью. У проекта восстановления движения по ТрансКАМу немало подводных камней. Разблокирование региона – это, безусловно, замечательно, но возможно ли? В каком состоянии сейчас эта проблема?
– Это вполне возможно и, можно сказать, необходимо. Необходимо в большей степени даже не для Южной Осетии – необходимо это в первую очередь для закавказских республик, а также Турции и Ирана. Конечно, и для Южной Осетии тоже, без сомнения – понятно, что если дорога откроется, то и поступления в бюджет, соответственно, увеличатся, и работа у людей будет. В любом случае, дорога есть дорога.
В принципе, пока предметных разговоров на эту тему нет. Я обозначил, что в любом случае Южная Осетия будет в этом участвовать. К сожалению, Грузия смотрит на это по-другому, но для нас не очень важно, как Грузия на это смотрит. Южная Осетия будет участвовать в проекте как субъект международного права, как республика, как сторона, как государство. Фактор Южной Осетии, наверное, и не дает принять решение грузинским политикам. Но, если исходить из реальности и понимать, что происходит вокруг, жить не прошлым, а завтрашним днем, то, я думаю, Грузия может и в принципе должна на это пойти. Если они будут думать не только о себе, но и о других народах, которые напрямую зависят от этой дороги, то, наверное, политическое решение все-таки будет ими принято.
Разговоров же о том, что где-то здесь должны стоять представители швейцарских или иных европейских контролирующих структур, нет и не может быть априори. Это границы Республики Южная Осетия. Требуется мониторить, как это принято в международных отношениях, – пусть приезжают.
– То есть все это пока достаточно долгоиграющие планы? Речь о том, что, условно, дорогу откроют завтра, послезавтра или в конце года – пока неизвестно?
– Для Армении, Ирана, Турции, Азербайджана, конечно, будет великолепно, если дорога откроется завтра или даже сегодня. Но проблема будет «долгоиграющей» именно из-за позиции Грузии. Но я думаю, что грузины тоже понимают, что в любом случае ТрансКАМ гораздо безопаснее. Он практически никогда не бывает перекрыт, в отличие от Военно-Грузинской дороги, которая иногда месяцами бывает закрыта, что затрудняет провоз товаров и грузов, которые направляются в саму Грузию. Я в любом случае надеюсь, что здравый смысл возобладает и они все-таки примут решение и откроют эту дорогу.
– Некоторое время назад иранский Посол приезжал во Владикавказ; языковые, исторические и иные связи между осетинами и иранцами всем известны. Проявляет ли какую-то активность на югоосетинском и вообще осетинском направлении Иран – и в плане дороги, и в плане инвестиций или, может быть, каких-то других совместных проектов? Или все пока остается науровне благих пожеланий?
– Пока нет. В большей степени это происходит на уровне частных переговоров между представителями бизнеса Южной Осетии и Ирана. Каких-то конкретных шагов – есть проект, давайте его проработаем – этого нет. Хотя многие наши деятели и в социальных сетях, да и на встречах со мной, говорят: у нас есть проект. Когда им говоришь: покажите, где проект, какой проект? «Мы придем, мы покажем». Нас, как государство, это не устраивает.
– От Ирана – к Ираку. 25 сентября должен пройти референдум в Иракском Курдистане. Очевидно, что большинство проголосует за независимость Курдистана. Нагорный Карабах также уже много лет добивается международного признания. Тема непризнанных республик не сходит с повестки дня. Какой Вы видите дальнейшую судьбу непризнанных – пока – соседей по региону? Реалистично ли признание Карабаха и Приднестровья?
– Есть международное право, где четко прописано, что каждая нация имеет право на самоопределение. Что касается Курдистана, то, убирая определенные шероховатости (террористические организации и тому подобное) и говоря только о курдах как о нации, конечно, по моему глубокому убеждению, у них должно быть свое государство. Там миллионы людей, которые не могут определиться, где они находятся и в каком государстве живут.
Что касается Нагорного Карабаха, то у него есть будущее – оно уже есть. Нагорный Карабах – состоявшееся государство, с которым у Южной Осетии теплые, дружественные отношения. Между нами заключено очень много соглашений и о взаимодействии, и о дружбе. Для нас Нагорный Карабах является партнером независимо от того, признает ли его Армения или другие государства – это ни в коем случае не сказывается на наших взаимоотношениях. Мы друг друга поддерживаем. Мы имеем тесные, хорошие отношения и будем их наращивать. Для Южной Осетии Нагорный Карабах – это государство, которое живет и развивается.
Это касается, конечно, и Приднестровья, с которым тоже есть соглашение. Это касается и ДНР. Для нас ДНР является государством, где есть власть и все атрибуты государственной власти, где народ действительно стремится к развитию. И ДНР, и ЛНР для Южной Осетии – субъекты международного права. Кто-то считает, что это не так, кто-то их признает, кто-то не признает – это абсолютно не должно сказываться на наших отношениях: дружественных и теплых. У нас с ДНР подписано межгосударственное соглашение. Такое же соглашение будет подписано с ЛНР. Мы их будем развивать. Про Абхазию я уже не говорю. Как говорится, Южная Осетия и Абхазия – братья-близнецы, которые шли рука об руку всю свою жизнь.
– И последнее. Как Вы оцениваете роль России в современном мире?
– Южная Осетия – государство, где Российская Федерация впервые твердо обозначила свое отношение к той агрессии, которую ведут по всему миру США и их сателлиты, одним из которых является и Европа. Южная Осетия стала первым местом, где Россия четко определила свои внешнеполитические приоритеты.
Президент Путин играет в мире главенствующую роль. Думаю, если бы он участвовал в американских выборах, то выиграл бы их. Президент одной из европейских стран, с которым я встречался, сказал, что, если бы такие выборы прошли в его стране, он сам бы голосовал за Путина.
Россия олицетворяет сеяние добра. США же не сеют ничего, кроме войны и хаоса. В 2008 году Россия пришла в Южную Осетию, защитила, спасла наш народ и сейчас способствует его мирному развитию. То же самое – в Абхазии. То же самое – в Сирии, где оказывается обширная гуманитарная помощь, проводятся миротворческие операции. Россия – позитив, который сеется везде, чего не скажешь об Америке, разрушительные действия которой мы наблюдаем по всему миру, и в частности в той же Сирии, где она поддерживает так называемую «умеренную оппозицию», а на самом деле – «умеренных» террористов, которых по определению не бывает.
На России лежит огромная ответственность в урегулировании многочисленных кризисов, которые не могут быть и не будут разрешены без России. С усилением России уходит в прошлое гегемония однополярного мира. Россия делала и делает все, чтобы в мире был порядок, и этого не может не видеть мировое сообщество.
Беседу вела Яна Амелина
Источник: http://south-ossetia.info/anatolij-bibilov-rossiya-delala-i-delaet-vsyo-chtoby-v-mire-byl-poryadok/
Все права защищены © МИА Южная Осетия Сегодня
– Анатолий Ильич, Ваша победа на президентских выборах была явно не случайной. Многие предполагали, что будет и второй тур, но обошлось одним. На мой взгляд, это говорит об одном: люди возлагают на Вас особые надежды и чаяния. С чем Вы их связываете? Чего ждут от Вас люди? Почему они проголосовали именно за Вас, да еще со столь значимым перевесом?
– Я думаю, что люди хотели в первую очередь справедливости. Хотели определенных изменений в отношениях власти и народа. Исходя из того, что республика у нас довольно маленькая, разделение между народом и властью больно ударяло по ощущению народа. Президент в Южной Осетии выходит из своего кабинета, из этого здания – и он уже в гуще народа. Не должно быть в принципе такого разделения, что власть сама по себе, а народ сам по себе. Вот на этих чувствах, наверное, наш народ и пошел на выборы.
Думаю, то, что выборы закончились уже в первом туре, говорит о том, что люди в какой-то степени объединились вокруг идеи изменений в сторону справедливости отношения к народу. Наверное, во мне они увидели надежду на эти изменения, которую я намерен оправдать. Имеющиеся проблемы в других сферах, конечно, тоже в какой-то степени были катализатором решения на выборах президента.
Многие не верили, что на первом туре все закончится. Абсолютно не позиционирую себя каким-то исключительным человеком – конечно, это не так.
Но доверие, которое оказал народ и которое сегодня есть – это то, из-за чего мы просто не имеем права ошибиться и допустить, чтобы завтра народ говорил о своем выборе с сожалением. Это в первую очередь. Для этого, конечно, мы всё будем делать.
Проблемы, которые также отчасти определили итог голосования – это незаконченное, к сожалению, восстановление тех домов, которые были разрушены во время войны. Что самое, может быть, обидное – ведь на самом деле Россия выделила финансовые средства, которых должно было хватить для того, чтобы построить новый город. Многие мне говорят: а как сейчас пойдет восстановление, надо попросить у России. Я просить у России больше не буду. Это неправильно. Сегодня нам надо самим мобилизоваться, сконцентрироваться на том, чтобы увеличивать бюджет республики, на том, чтобы мы сами могли что-то делать. На самом деле мне уже стыдно всем говорить о том, что у нас еще не восстановлено жилье, и, дорогие наши братья, помогите. Я в любом случае отхожу от этой позиции. То, что не доделано – должно быть доделано.
Обычно меня спрашивают: разве это не проблема той (прежней – ред.) власти, тех людей? Я всегда говорю: не может быть проблем «той власти» и «этой власти». Проблема есть, она существует, и если мы говорим о преемственности власти, то преемственность не значит, что, допустим, предыдущий Президент поддержал человека, который стал новым Президентом. Конечно, нет. Преемственность – это когда достижения, которые были, есть достижения власти, и проблемы, которые перешли от предыдущего руководства, тоже являются проблемами этой власти. Ссылок на то, что это было не при мне, эта проблема образовывалась не при моем руководстве – этих слов в лексиконе президента быть не должно. Подчеркиваю: все проблемы и все достижения лежат на власти как таковой. Власть одна, меняются люди, а власть остается, и эти проблемы, конечно, мы будем решать.
– По городу видно, что изменения – и очень позитивные – постепенно происходят. Я обратила внимание на Ваши слова, что у России помощи вы просить больше не будете. Вы не будете просить, потому что Россия и так будет давать, осознавая свою ответственность за развитие республики? Все-таки у Южной Осетии не так много других источников бюджетных поступлений.
– Мы прекрасно понимаем, что без помощи России нам тяжело будет двигаться. Но проблемы, которые невозможно разрешить без помощи России, давно обозначены. И наши российские коллеги об этом знают, и мы сами об этом знаем. В этом направлении, конечно, помощь России – она будет. Это подчеркивалось во время нашей встречи с Президентом РФ Владимиром Владимировичем Путиным. Конечно, от тех глобальных обязательств, которые взяла на себя Россия, она ни в коем случае не отходит и не будет отходить. Я же имею в виду те проблемы, которые мы сами можем решить. Те проблемы, которые в принципе лежат на плечах руководства республики, а не Российской Федерации. То, что Россия делает – объекты социального характера, помощь в развитии экономики, обеспечении безопасности республики – это основа наших взаимоотношений. Эта духовная связь, историческая связь наших народов – та твердая основа, на которой мы будем строить и наши взаимоотношения, и наше развитие. Это абсолютно понятно.
– В этой связи, думаю, нет нужды в вопросе о нынешнем состоянии югоосетино-российских отношений. Понятно, что они были и остаются братскими, союзническими, стратегическими. Как еще их назвать? В этом плане вряд ли что-то меняется…
– Не меняется, конечно, и не может измениться. Более того, мы для этого и существуем, чтобы наращивать их, а не терять. Другой дороги у нас нет и не может быть в принципе. Россия – это страна, которая спасла народ Южной Осетии от физического уничтожения. К счастью, в отличие от многих других стран, у Южной Осетии не меняется сторона, откуда восходит солнце.
– Проезжая на днях по Цхинвалу, я увидела на штаб-квартире партии «Единая Осетия» плакат «Воссоединим Аланию вместе». Однако этот всем известный лозунг, с которым партия победила на парламентских выборах, в ходе Вашей предвыборной кампании особо не звучал. Вообще, несколько удивило, что в Вашей предвыборной программе политических лозунгов, по большому счету, не было, они были в основном экономическими и социальными. Понятно, что эти проблемы касаются каждого человека, а политика – это, так сказать, надстройка над базисом. Но, наверное, стоит прояснить этот момент. Лозунг воссоединения осетин в составе РФ не снят с повестки дня? Может быть, он наполнился новым содержанием?..
– Ни в коем случае. Ни в коем случае этот лозунг и эта работа не могут отойти на второй план. Это абсолютно неправильно. Да и вообще, это не лозунг, а стратегическая цель народа Республики Южная Осетия. Прекрасно понимаю, что многие против, многие – большинство – за, но в любом случае это не меняет нашего отношения к стремлению к вхождению в состав Российской Федерации. А уже после того, как Южная Осетия будет субъектом РФ, нужно ставить вопрос об объединении Осетии-Алании. Что касается предвыборной программы, то это звучало на всех встречах с избирателями. Однако на сегодняшний момент для народа наиболее важно развитие экономики, на чем мы сейчас и сконцентрировались. Есть и некоторые другие объективные моменты, но это совсем не значит, что идея объединения снята с повестки дня.
– Вы всего четыре месяца являетесь Президентом, и три из них пришлись на лето, а это период отпусков, если не здесь, то в Москве. Многое сделать пока не удается, это естественно. Однако скоро начнется зима, а там уже и апрель – годовщина Вашего официального вступления в должность. К чему вы предполагаете прийти через год президентства? Каков перспективный план, который будет выполнен к этому времени?
– Мной для себя и перед Правительством поставлена задача – посвятить этот год наведению порядка в финансовой сфере. В первую очередь, это финансовое наполнение бюджета республики. За то, что строится, мы должны быть благодарны Российской Федерации. Южная Осетия в данном случае участвует, скажем так, как бухгалтер. Есть совместное решение по строительству объектов социального характера – Россия дает деньги, мы их распределяем между подрядными организациями за работу, которая проводится Российской Федерацией. Наша задача сейчас – сконцентрировать усилия на том, чтобы, насколько это возможно, в административном порядке увеличить доходы республики.
В качестве примера я могу привести подакцизные товары. Для сравнения: с 1 января по 20 июня 2017 года доходы от акцизов составили 1 миллион 640 тысяч рублей. За следующие два месяца, к 1 августа, эти доходы составили более 2 миллионов рублей. Это существенное увеличение. Мы сейчас поставили для себя задачу попробовать увеличить бюджет до конца года до 1 миллиарда рублей. И уже в 2018 году постараться, чтобы собственные доходы бюджета составили до 1,5 миллионов рублей. Это, в принципе, реально. В этом направлении будем менять законы по тем налоговым и не налоговым сборам, которые мы можем нарастить. Причем это абсолютно не скажется на ценах товаров, которые приходят в Южную Осетию.
Сейчас мы прорабатываем проекты, которые позволят открыть собственное производство, в частности, алкогольной продукции, конкретно вина и осетинского пива. Один из крупных объектов – это Ленингорский пивзавод, развитие которого важно для района. Там имеется современное оборудование. Нашли инвестора, который должен вложить в реабилитацию этого завода около 50 миллионов. Это рабочие места, это налоги, это доходы в бюджет. Много и других направлений, где очень серьезный настрой у людей, которые хотят открыть какое-то производство. Мы, конечно, будем всячески им в этом помогать. На сегодняшний день очень заметен наплыв инвесторов, которые хотят войти в республику по самым разным направлениям: и по фермерским хозяйствам, и по овощным культурам, и по производству продукции. В этом плане работа идет.
Предполагается дальнейшее развитие инфраструктуры республики – дороги на Квайсу, на Ленингор, другие населенные пункты. То есть это, опять-таки, будет проектироваться, и понимание у наших друзей в России мы находим. Поэтому дальше будем это всё наращивать.
Объекты, которые определены на этот год, и так уже строятся. Мы сейчас будем определять новые объекты – готовимся к проведению Межправительственной комиссии. У нас очень много предложений, которые уже находят понимание и поддержку в кулуарных разговорах. Все это тоже будет наращиваться. На сегодняшний день 2017 год для меня, как для Президента, и, в принципе, для народа – это, скажем так, день прожить и ночь продержаться. Но в любом случае площадку выстроим в этом году, и, я думаю, 2018 год будет уже годом конкретного созидания.
– Безусловно, планы экономического развития Южной Осетии очень важны. Но есть ли, помимо этого, проекты иного уровня? Не то чтобы превращение Цхинвала в инновационную столицу – это, понятно, пока вряд ли объективно возможно, – однако элементы идейно-смысловых и технологических инноваций, наверное, вполне могли бы здесь присутствовать. Не хотела бы Южная Осетия предложить Кавказу и России, да и самой себе, некую более интересную идею, чем восстановление пивзавода, которое, впрочем, можно лишь приветствовать?
– Проектов на самом деле очень много, но они сейчас в стадии разработки. Когда мы общались с Александром Хлопониным, эти вопросы – сделать какое-нибудь серьезное производство – тоже обсуждали, они прорабатываются. Говорить о том, что мы уже договорились, пока еще чуть-чуть рановато, но это уже не просто идея, а конкретная работа. Какое производство, какого характера – все это находится в стадии рассмотрения. Я думаю, что в любом случае нам необходимо открывать производства. Тем более, если это будет производство какой-то современной техники или оборудования – это, конечно, было бы великолепно. Но в любом случае есть понимание у наших друзей и коллег. Вместе мы это всё просматриваем и прорабатываем. Поэтому в этом направлении будем двигаться и будем работать. Главное – желание, а так – все получится.
– Для того чтобы производства работали, нужны квалифицированные кадры. Есть ли надежда, что Юго-Осетинский Государственный университет станет кузницей таковых? Не секрет, что наиболее перспективные выпускники стараются получить лимиты на обучение в ведущих российских ВУЗах или другим способом уехать учиться в Россию. Университетский центр – это всегда центр инноваций, центр притяжения всего региона. Имеются ли такие планы, тем более, что новое здание почти готово?
– На сегодняшний день в университете развито физико-математическое направление. К нам приехал и работает проректором доктор математических наук Тедеев, который довольно активно взялся за то, чтобы эта сфера науки получила определенный импульс, и это удается. Поставлена задача, чтобы на этом направлении не ждали выпускников, а уже в школе сопровождали ребят, которые проявляют склонность к математике, физике, химии и другим серьезным предметам. Эта работа ведется, и у нас в любом случае будет продвижение в этом плане.
Что касается ребят, которые уезжают из республики – это, конечно, больной вопрос. К большому сожалению, пока нет государственного планирования. На сегодняшний день поставлена задача, чтобы министерства проработали вопрос о тех специальностях, которые действительно нужны Южной Осетии. Сегодня у нас очень много юристов, финансистов, экономистов, стоматологов. Когда они приезжают после учебы в РФ, то – на самом деле справедливо – говорят: вы нас послали по линии этой учиться, мы отучились, приехали, вот наши дипломы, дайте нам работу. А сколько юристов нам необходимо? Нужно ли нам 100-150 юристов в год? Мы должны видеть, где они востребованы, в каких министерствах и ведомствах. Этого, к сожалению, нет. Получается, что наши ребята приезжают со знаниями, а пристроить их некуда.
Поэтому государство должно четко определить, какие ему необходимы кадры, в каких направлениях, и уже именно по этим специальностям запрашивать квоты у Российской Федерации. Если дети хотят учиться по другим направлениям, тогда это уже не государство должно делать, а человек сам должен поехать, сам сдать и сам учиться. К сожалению, этого нет, и молодежь возмущается: вот они приехали, экономисты, таможенники, еще кто-то, и государство виновато, что мы не можем их обеспечить. И это правильно, да, государство виновато. Я, будучи Министром по чрезвычайным ситуациям, это для себя прекрасно понимал и делал план по необходимым специалистам на пять ближайших лет. Я более чем уверен, что такое планирование на уровне государства необходимо, чтобы у детей была уверенность в завтрашнем дне. Думаю, что нам к этому в любом случае надо прийти.
Нам надо дать возможность нашим детям здесь, на месте, или во Владикавказе (но считаю, что лучше все-таки здесь) сдавать ЕГЭ, как гражданам РФ, чтобы они могли подать свои документы в те учебные заведения, куда они хотят. То есть перейти от системы лимитов к обычной схеме поступления в российские вузы. Я прекрасно понимаю, что в нашу сторону будут лететь камни, но так больше уже просто невозможно. Мы подводим и детей, и в целом республику. Это направление серьезное, важное и очень, скажем так, болезненное. Надо объяснять ситуацию – населению, родителям. Причем иногда приходится делать это буквально на пальцах.
– Вы упомянули таможенников, и это хороший повод перейти к внешнеполитическим вопросам. В последнее время вновь заговорили об открытии дороги, связывающей Россию и Армению через Грузию и Южную Осетию. В июне Северную Осетию посетил посол Швейцарии в РФ Ив Россье (именно это государство представляет интересы Грузии в России в условиях отсутствия между ними дипломатических отношений), что вряд ли является случайностью. У проекта восстановления движения по ТрансКАМу немало подводных камней. Разблокирование региона – это, безусловно, замечательно, но возможно ли? В каком состоянии сейчас эта проблема?
– Это вполне возможно и, можно сказать, необходимо. Необходимо в большей степени даже не для Южной Осетии – необходимо это в первую очередь для закавказских республик, а также Турции и Ирана. Конечно, и для Южной Осетии тоже, без сомнения – понятно, что если дорога откроется, то и поступления в бюджет, соответственно, увеличатся, и работа у людей будет. В любом случае, дорога есть дорога.
В принципе, пока предметных разговоров на эту тему нет. Я обозначил, что в любом случае Южная Осетия будет в этом участвовать. К сожалению, Грузия смотрит на это по-другому, но для нас не очень важно, как Грузия на это смотрит. Южная Осетия будет участвовать в проекте как субъект международного права, как республика, как сторона, как государство. Фактор Южной Осетии, наверное, и не дает принять решение грузинским политикам. Но, если исходить из реальности и понимать, что происходит вокруг, жить не прошлым, а завтрашним днем, то, я думаю, Грузия может и в принципе должна на это пойти. Если они будут думать не только о себе, но и о других народах, которые напрямую зависят от этой дороги, то, наверное, политическое решение все-таки будет ими принято.
Разговоров же о том, что где-то здесь должны стоять представители швейцарских или иных европейских контролирующих структур, нет и не может быть априори. Это границы Республики Южная Осетия. Требуется мониторить, как это принято в международных отношениях, – пусть приезжают.
– То есть все это пока достаточно долгоиграющие планы? Речь о том, что, условно, дорогу откроют завтра, послезавтра или в конце года – пока неизвестно?
– Для Армении, Ирана, Турции, Азербайджана, конечно, будет великолепно, если дорога откроется завтра или даже сегодня. Но проблема будет «долгоиграющей» именно из-за позиции Грузии. Но я думаю, что грузины тоже понимают, что в любом случае ТрансКАМ гораздо безопаснее. Он практически никогда не бывает перекрыт, в отличие от Военно-Грузинской дороги, которая иногда месяцами бывает закрыта, что затрудняет провоз товаров и грузов, которые направляются в саму Грузию. Я в любом случае надеюсь, что здравый смысл возобладает и они все-таки примут решение и откроют эту дорогу.
– Некоторое время назад иранский Посол приезжал во Владикавказ; языковые, исторические и иные связи между осетинами и иранцами всем известны. Проявляет ли какую-то активность на югоосетинском и вообще осетинском направлении Иран – и в плане дороги, и в плане инвестиций или, может быть, каких-то других совместных проектов? Или все пока остается науровне благих пожеланий?
– Пока нет. В большей степени это происходит на уровне частных переговоров между представителями бизнеса Южной Осетии и Ирана. Каких-то конкретных шагов – есть проект, давайте его проработаем – этого нет. Хотя многие наши деятели и в социальных сетях, да и на встречах со мной, говорят: у нас есть проект. Когда им говоришь: покажите, где проект, какой проект? «Мы придем, мы покажем». Нас, как государство, это не устраивает.
– От Ирана – к Ираку. 25 сентября должен пройти референдум в Иракском Курдистане. Очевидно, что большинство проголосует за независимость Курдистана. Нагорный Карабах также уже много лет добивается международного признания. Тема непризнанных республик не сходит с повестки дня. Какой Вы видите дальнейшую судьбу непризнанных – пока – соседей по региону? Реалистично ли признание Карабаха и Приднестровья?
– Есть международное право, где четко прописано, что каждая нация имеет право на самоопределение. Что касается Курдистана, то, убирая определенные шероховатости (террористические организации и тому подобное) и говоря только о курдах как о нации, конечно, по моему глубокому убеждению, у них должно быть свое государство. Там миллионы людей, которые не могут определиться, где они находятся и в каком государстве живут.
Что касается Нагорного Карабаха, то у него есть будущее – оно уже есть. Нагорный Карабах – состоявшееся государство, с которым у Южной Осетии теплые, дружественные отношения. Между нами заключено очень много соглашений и о взаимодействии, и о дружбе. Для нас Нагорный Карабах является партнером независимо от того, признает ли его Армения или другие государства – это ни в коем случае не сказывается на наших взаимоотношениях. Мы друг друга поддерживаем. Мы имеем тесные, хорошие отношения и будем их наращивать. Для Южной Осетии Нагорный Карабах – это государство, которое живет и развивается.
Это касается, конечно, и Приднестровья, с которым тоже есть соглашение. Это касается и ДНР. Для нас ДНР является государством, где есть власть и все атрибуты государственной власти, где народ действительно стремится к развитию. И ДНР, и ЛНР для Южной Осетии – субъекты международного права. Кто-то считает, что это не так, кто-то их признает, кто-то не признает – это абсолютно не должно сказываться на наших отношениях: дружественных и теплых. У нас с ДНР подписано межгосударственное соглашение. Такое же соглашение будет подписано с ЛНР. Мы их будем развивать. Про Абхазию я уже не говорю. Как говорится, Южная Осетия и Абхазия – братья-близнецы, которые шли рука об руку всю свою жизнь.
– И последнее. Как Вы оцениваете роль России в современном мире?
– Южная Осетия – государство, где Российская Федерация впервые твердо обозначила свое отношение к той агрессии, которую ведут по всему миру США и их сателлиты, одним из которых является и Европа. Южная Осетия стала первым местом, где Россия четко определила свои внешнеполитические приоритеты.
Президент Путин играет в мире главенствующую роль. Думаю, если бы он участвовал в американских выборах, то выиграл бы их. Президент одной из европейских стран, с которым я встречался, сказал, что, если бы такие выборы прошли в его стране, он сам бы голосовал за Путина.
Россия олицетворяет сеяние добра. США же не сеют ничего, кроме войны и хаоса. В 2008 году Россия пришла в Южную Осетию, защитила, спасла наш народ и сейчас способствует его мирному развитию. То же самое – в Абхазии. То же самое – в Сирии, где оказывается обширная гуманитарная помощь, проводятся миротворческие операции. Россия – позитив, который сеется везде, чего не скажешь об Америке, разрушительные действия которой мы наблюдаем по всему миру, и в частности в той же Сирии, где она поддерживает так называемую «умеренную оппозицию», а на самом деле – «умеренных» террористов, которых по определению не бывает.
На России лежит огромная ответственность в урегулировании многочисленных кризисов, которые не могут быть и не будут разрешены без России. С усилением России уходит в прошлое гегемония однополярного мира. Россия делала и делает все, чтобы в мире был порядок, и этого не может не видеть мировое сообщество.
Беседу вела Яна Амелина
Источник: http://south-ossetia.info/anatolij-bibilov-rossiya-delala-i-delaet-vsyo-chtoby-v-mire-byl-poryadok/
Все права защищены © МИА Южная Осетия Сегодня
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Комментарии (25)
-
-
11 / 2
-
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Нашли ошибку?