Одним из важных источников определения прошлого осетинского народа являются свидетельства многочисленных путешественников и исследователей, побывавших в местах его расселения. Монахи-миссионеры, торговцы, военные, люди волею судеб оказавшиеся в Осетии, а позже и научные работники, оставили нам бесценные факты по истории и этнографии алан и их прямых потомков осетин. Наиболее интересные и содержательные из этих хроникальных свидетельств мы продолжаем публиковать на страницах нашей газеты.

 

Ктесифонт, древнегреческий географ и оратор (102 год.н.э.):

«…Мне случилось прогуливаться перед городом. Некоторые из борисфенитов (жители города Борисфен – ред.) по обыкновению выходили ко мне из города; потом скифский юноша Каллистрат, возвращаясь верхом в город извне, сначала проехал мимо, затем, немного опередив, слез с коня и, передав его ехавшему с ним слуге, сам очень вежливо подошел, спрятав руку под плащ. Он был опоясан большим всадническим мечом, одежду его составляли шаровары и прочее скифское убранство, на плечах был небольшой тонкий черный плащ, какой обыкновенно носят борисфениты. Другая одежда у них по большей части также черного цвета по примеру скифского племени, которое, как мне кажется, от этого и получило у эллинов название меланхленов (черноризцев). Каллистрату было лет во-семнадцать, он был очень красив и высок и в наружности имел много ионического. Про него говорили, что он храбр на войне и многих врагов или убил, или взял в плен; кроме того, он прилежно занимался красноречием и философией…».

 

Аппиан Александрийский, древнеримский историк и государственный деятель (160 год н.э.):

«Ухаживали за царем Митридатом агары – скифское племя, использующие змеиный яд для лечения и для этого всегда бывшие при царе и приучившие его организм не воспринимать яд. Поэтому когда царь Митридат решил отравиться преследуемый римлянами и принял яд вместе с женами, то отрава тотчас подействовала на них, на Митридата же, хотя он нарочно усиленно ходил взад и вперед, яд не действовал вследствие привычки и постоянного употребления противоядий, которыми он всегда пользовался для предотвращения отравлений…».

 

Аль-Масуди, арабский географ и путешественник (920 год):

«Царь аланов выставляет 30 000 всадников. Это царь могущественный, сильный, с большим влиянием чем остальные цари. Царство его представляет беспрерывный ряд поселений настолько смежных, что если кричат петухи, то им откликаются другие во всем царстве, благодаря смежности и, так сказать, переплетению хуторов. ...По соседству с аланами между Кабхом (Кавказские горы – ред.) и Румским морем (Черное море) находится племя по имени Кешак (предки кабардинцев – ред.) ...Рядом со страною аланов живут абхазы, исповедующие христианскую религию, и в наше время у них есть царь. Царь аланов сильнее их и область их простирается до гор Кабх…».

 

Иоганн Бламберг, российский военный и государственный деятель (1854 год):

«Жители района Кударо, называемые русскими «кударцы», занимают просторную долину Джоджоры, или Лет, от ее истоков до селения Часовал, или Кударо. Почва в этой округе плодородна, здесь выращивают пшеницу, ячмень, овес и кукурузу. Здесь много крупного рогатого скота и овец. …Склоны гор между селениями Сагильзас и Кевсельта покрыты зарослями, среди которых много строевого леса. Поселения рассеяны вдоль Джоджоры и ее притоков. Дома каменные, с башнями. Кударцы очень беспокойны и устраивают мятежи при каждом удобном случае. В 1830 году во время экспедиции генерала Ранненкампфа в Осетию они приняли всех беженцев из Кешельты, которые, будучи преследуемыми войсками, нашли убежище только в этот районе…

Если считать, что на восемь человек населения приходится один воин, то можно подсчитать размер военных сил, которые может выставить Осетия: он составляет пять тысяч человек, большая часть которых – пехотинцы».

 

Б. Пфаф, российский натуралист (1870 год):

«…Охота на оленей, туров и диких свиней представляет весьма занимательное и интересное зрелище, она производится, большей частью партиями в несколько человек, со стаей собак, трещотками, гиканьем. Местом для охоты выбирают ущелье, таким образом, чтобы дичь не могла уйти от преследования. Старик-охотник, избранный предводителем партии, размещает охотников по сторонам ущелья так, чтобы каждый из них был защищен от опасности быть убитым пулей другого охотника. Несколько человек с собаками и трещотками идут с одного конца ущелья, и, производя шум, стараются выгнать животных из их убежища… Животные бегут к выходу из ущелья и попадают под перекрестный огонь охотников. Убитые животные делятся между всеми поровну, причем  лучшие  оленьи  и  турьи  рога достаются распорядителю охоты. Охота за  дикими  животными  считается  чем-то вроде удовольствия или развлечения… Горные осетины весьма редко заготовляют впрок мясо диких животных, убитых во время охоты. Только одинокие охотники иногда коптят мясо убитых животных».

 

Л.В.Шаховский, российский военный историк, участник русско-турецкой войны 1877-1878 гг:

«…Иногда проедет партия осетин. Последних сразу не отличишь от турецких черкесов. Та же маленькая лошадка, порыжевшая бурка, небрежно накинутая на плечо, мохнатая папаха и восточный тип лица. Но зато эта невзрачная на вид кавалерия навела панический страх на все роды турецкой кавалерии… После двух-трех стычек с черкесами и регулярной турецкой кавалерией она достигла того, что теперь ни один турецкий всадник не осмеливается отъехать в сторону от Софийского шоссе. Турецкие пули осетины презирают, говоря, что турки стреляют не целясь и вообще ружейную перестрелку считают ни к чему не ведущую забаву. Настоящее сражение, объясняют они, состоит в том, чтобы с гиком кинуться на турок и рубить их шашками; кто больше зарубил турок, тот и герой. При этом они указывают на одного осетина, коренастого невысокого роста под Ловчей зарубившего 18 турок и больше бы зарубил, прибавляет рассказчик, но на 18-м удар пришелся по затылку турка, а всякий дурак знает, что эту кость хоть топором руби, только топор сломаешь; на 18-м у него и выскочил клинок из рукоятки…».

 

 Подготовил Коцты Х.