Честно говоря, я даже несколько удивилась, когда узнала, что молодой человек в спортивном костюме и надвинутой на глаза кепке, захаживающий в последнее время к нашему редактору, никто иной, как… Шрек. Точнее, тот, чьим голосом по-осетински говорит известный персонаж из мультфильма «Шрек-2». Гурам Карсанов – представили мне его коллеги, знакомые с ним раньше и тут же добавили – очень талантливая и неординарная личность. Впрочем, в этом я и сама убедилась спустя  десять  минут  после  начала  нашего  разговора, а личные впечатления стали поводом для того, что уже на следующий день мы с ним беседовали в рамках интервью для нашего издания. Актер, начинающий свой путь на сцену с участия в команде КВН нашей республики, он, кажется, попробовал себя во всем многообразии выбранной профессии.  Многие  в  городе еще помнят его удачные пародии и инсценировки, позднее он «засветился» в эстрадном ансамбле Спартака Лагкуева, далее были эпизодические роли в нескольких российских лентах и сериалах, вышедших на федеральных каналах. Ну и, наконец, его голосом говорит любимый многими персонаж Шрека из одноименного мультфильма. Разговор мы начали по обыкновению с «дел давно минувших лет», времени, когда только зарождался КВН в нашей республике и вопроса о том, как среди ярких и «остроязычных» цхинвальских шутников оказался Гурам Карсанов, тогда еще ученик старших классов средней школы №3.

– В КВН я попал не совсем случайно. В школьные годы был одним из активных участников детского театрального кружка при Дворце пионеров. Как-то команде КВН клуба «Аполлон» потребовались новые участники и в поисках соответствующих их требованиям кандидатур они заглянули во Дворец. Выбрали меня и еще нескольких ребят. Уже через пару месяцев мы в составе команды вышли на сцену республиканского конкурса команд КВН. Наша команда вышла в финал, но в последней «схватке» проиграла ребятам из «Чъреба news». Позднее Комитет по делам молодежи принял решение объединить команды, вышедшие в финал тех, первых игр, инициатором которых, я прекрасно помню, была именно ваша газета, тогда еще «Молодежь Осетии», и образовать единую команду. В результате получилась одна крепкая, сплоченная команда единомышленников, которые, в общем-то, все без исключения в то время болели болезнью под названием «КВН». Ну, а когда замаячила перспектива прорыва на масляковский КВН, точнее, пока на сочинский выборный фестиваль, состав команды усилился тройкой талантливых актеров нашего Госдрамтеатра – С. Бибиловым, Г. Багаевым и Асланом Джиоевым. В итоге, в Сочи из 300 команд мы заняли 70-е место. По той ситуации это был невероятный успех, ведь не располагая фактически никакими ресурсами, мы совершили настоящий прорыв уже одним своим участием, не говоря о том, что нас вообще выпустили на большую сцену, ведь очень многие команды сошли с дистанции еще на стадии прогона или прослушивания своих программ. Ехали мы в Сочи, кстати, с названием «Цхинвальские шутники», а выступали уже под другим названием – «Убежденные трезвенники». Дело в том, что пройдя столь длинный путь до Сочи в состоянии совершенно противоположном от трезвого, и представ перед членами строгого жюри в четыре часа утра с изрядно потрепанным видом, на чей-то строгий вопрос о том, как же называется наша команда, название «Убежденные трезвенники» было первое, что пришло на ум нашему капитану Сергею Тибилову, хотя, представляю, насколько комично мы могли выглядеть в тот момент, всем своим видом больше напоминающие заправских алкоголиков, чем трезвенников. В общем, в Сочи мы выступили достаточно успешно для первого раза. Это был хороший старт, хорошее начало и, как нам казалось тогда, после этого весь мир должен был прогнуться под нас, пусть и попали мы для начала во вторую лигу. По крайней мере, мы нисколько не сомневались что сможем, как минимум, превзойти «звездную» команду наших северных братьев «Пирамида». Мы писали сценарии, собирались практически ежедневно, все ребята были заражены общей идеей. Однако вскоре выяснилось, что наше творчество кроме нас самих особенно никого и не интересует. Как только речь заходила о финансовых средствах, необходимых на то, чтобы выезжать за пределы республики, нам сразу же давали понять, что рассчитывать нам по большому счету не на кого и не на что. Конечно, у нас были люди, к примеру легендарный Валера Хубулов, которые тогда поддерживали молодежь, но эта помощь была, как правило, разовой, да и каждый раз обращаться к одному  и  тому же человеку мы не могли. Тогда-то мы и столкнулись с самой серьезной стеной непонимания со стороны тех чиновников, которые призваны были по роду своей деятельности решать вопросы, касающиеся нашего «продвижения» на большую сцену. Впрочем, эти проблемы проявились еще в Сочи. Ну, а перед Воронежем, перед самой поездкой, вдруг обнаружилось, что денег для продвижения какой-то там команды КВН у нашего государства нет. Сказать, что у ребят был шок – не сказать ничего. Приглашение уже было у нас на руках, это был шанс серьезно заявить о себе, о Республике, тем более, что готовились к этому событию мы долго и тщательно, поэтому все в команде были твердо уверены, что ехать мы будем любой ценой. «Скидывались» на поездку, как говорится, всем миром, многие ребята получили свою зарплату, весьма и весьма скудную по тем временам, авансом за несколько месяцев вперед, однако «наскребли» мы в конечном итоге совсем не ту сумму, которая требовалась – времена были тяжелые. И как результат – команда приняла решение ехать в Воронеж не в полном составе. Поехали на конкурс, насколько я помню, вшестером, вышли в четвертьфинал, но уже на этом этапе наша команда оказалась «слабым звеном». После, жюри с сожалением заявило, что решающую роль в факторе проигрыша нашей команды на тех играх сыграла именно количественная составляющая, ведь здесь не последнюю роль играла массовость команды, зрелищность, хотя своим юмором мы были на высоте. Эта поездка, на мой взгляд, в итоге стала точкой отсчета в ослаблении КВН-движения в Южной Осетии. На одном энтузиазме ребята продержались еще несколько лет, но так вечно продолжаться не могло. Команда распалась по простой и банальной причине – чиновничьей безолаберности.

– Однако «школа» КВН, судя по всему, сыграла решающую роль в твоем выборе дальнейшей профессии…

– И не только. К моменту распада команды я учился в выпускном классе школы и помимо участия в КВН входил в труппу народного театра при администрации Цхинвальского района, в составе которой и колесил по «весям» нашей республики, поэтому особых раздумий относительно  выбора будущей профессии у меня, в принципе, не было. Хотя современные реалии упорно диктовали, что надо поступать либо на экономический факультет, либо на юридический. Однако на тот момент я был настолько далек от тех стереотипов, которых придерживалось мое поколение, что строго «гнул» свой принцип – буду идти туда, где мне интересно, комфортно. Я выбрал сцену. Поступил в Северо-Осетинский Государственный университет на факультет искусств. Это была очень хорошая школа. Такие педагоги как Земфира Галазова, Алла Дзгоева, Бибо Ватаев и другие много сделали для того, чтобы факультет выпускал настоящих профессионалов. Но хорошая теоретическая школа в период моего студенчества не подкреплялась предусмотренной в театральных ВУЗах практикой – ни один театр Северной Осетии не хотел «связываться» со студентами, все упорно избегали того, чтобы вводить в свои спектакли, хотя бы в качестве массовки, студентов. Сейчас, к примеру, режиссер Тамерлан Дзудцев в свою постановку «Ромео и Джульетта» на главную роль пригласил никому не известную студентку третьего курса факультета, который оканчивал и я, но тогда, в наше время никто не верил в потенциал этого факультета, все относились к нам с определенным налетом недоверия и настороженности. Определенные изменения лично для меня наступили на третьем курсе. Началось все с приезда во Владикавказ известного в России режиссера Алексея Балабанова, который в тот период снимал свою известную ленту «Война» и в поисках актеров на массовые и эпизодические роли заглянул на местный факультет актерского мастерства. Меня отобрали на эпизодическую роль одного из боевиков, который промелькнул в эпизоде и его тут же убили. Это была моя первая съемка в большом кино. Потом были другие, прямо скажем, незначительные работы в сериалах. В тот же год меня пригласили на работу в известный конный театр «Нарты». Я быстро научился верховой езде, получил несколько ролей в постановках театра и, казалось бы, роман с профессией уже складывался вполне удачно. Но произошедшая вскоре трагедия перечеркнула все. Кармадонское ущелье… 2003 год. В съемках ленты Сергея Бодрова-младшего принимал участие фактически весь коллектив конного театра. Меня там не оказалось лишь волею судьбы. Как раз в те дни в Цхинвале умер мой дядя, и я отпросился со съемок на похороны… Ледник Колка похоронил практически весь костяк нашего коллектива, который после той ужасной трагедии так и не смог больше возродиться в своем былом величии. Сегодня факт существования этого театра уже, на мой взгляд, не более чем формальность. Что же касается меня, то последующие годы никаких интересных предложений в плане творческой реализации мне не принесли. Я оканчивал ВУЗ и готовился к дипломному спектаклю, когда мне позвонил мой хороший товарищ со времен цхинвальского КВНа, певец и композитор Ибрагим Джиоев.

– И вот с этого места и начинается история со знаменитым переводом мультфильма «Шрек-2»…

– Нет, до «Шрека» пока было далековато. Во Владикавказе тогда многие цхинвальские ребята работали в звукозаписывающей компании «Медиа» Алексея Шавлохова. Ибрагим Джиоев, Алан Касоев, Александр (Мырзæ) Икаев – невероятно творческие и талантливые ребята, к которым вскоре примкнула и моя скромная персона (смеется).  Именно под «крышей» этой компании ребят посетила идея о создании студии дубляжа. Подобный опыт к тому моменту уже был на юге Осетии, все мы практически «выросли» на переводах мультфильмов Ро-берта Кулумбегова. Поэтому хотелось, конечно, выпустить «продукт» не хуже, если даже не лучше. Первой нашей работой стал перевод «Не грози южным кударцам» и он, следует признать, вопреки утверждению не вышел комом, хотя шквал критики, обрушившейся на нашу работу, выдержать было крайне трудно.

– Что, в принципе, неудивительно, ведь тогда многие от потока «нецензурщины», лившегося с экрана, пребывали просто в состоянии какого-то шока. Возможно, поэтому ваши последующие работы оказались более «отфильтрованными»…

– Конечно, мы были готовы к такой критике, но, честно говоря, при работе над переводом данной ленты и не надеялись, да и не преследовали цель, что наша работа понравится всем без исключения. Это была работа на любителя и, слава Богу, нашлись люди – и их было тоже немало, которые нас поддержали. Хотя, на мой взгляд, у людей, которые узнали себя в озвученных персонажах, все же следует попросить прощения. Меня, например, до сих пор ругает моя соседка, которая считает, что я использовал ее имя и манеру говорить в переводе «Не грози…». Но что бы не говорили, успех тем не менее, был налицо. Люди  скупали кассеты и диски с переводом фильма. Это и натолкнуло нас на мысль продолжить работу. Следующим стал перевод мультфильма «Побег из кударятника», в озвучке которого я участия не принимал, был всего лишь сторонним наблюдателем. Ну и, наконец, «Шрек-2» – работа, которая целиком и полностью меня поглотила.

– А почему из всего обилия персонажей твой выбор остановился именно на Шреке?

– Так получилось, что с голосами Шрека и Осла мы определились сразу же, наверно потому, что мы с Ибрагимом Джиоевым увидели в этих персонажах что-то такое, что позволило нам очень быстро «прикипеть» к ним душой. Был, к примеру, момент, когда Ибрагим пробовал «подарить» свой голос Гæды, но мы быстро пришли к мнению, что его голос как-то не «сидит» на этом персонаже. Так же отбирались голоса и для других персонажей. Очень сожалею, что мы не снимали на видео сам процесс озвучки, закадровые моменты. Это происходило в обстановке невероятного накала эмоций, мы переживали жизнь наших мультперсонажей. Один раз в порыве какой-то злости своего героя я даже сломал свой телефон, который был у меня в руках.

У нас был готовый текст перевода, но то, что в конечном итоге увидели зрители, не имеет с оригинальной версией практически ничего общего, почти все диалоги, в особенности между моим персонажем и персонажем Ибрагима, являются полнейшей импровизацией. Но самым интересным в процессе работы было наблюдать за Аланом Тедеевым, который озвучивал у нас Гæды. Человек, который до того момента был совершенно далек от творчества, обычный цхинвальский парень, прошедший войну, немного суровый и вдруг… Гæды. Намучался же он с нами, когда мы заставляли его делать по десять дублей из-за каждой фразы, каждой реплики его персонажа! Но голос подходил, что тут поделаешь.

– В переводе этого мультфильма твоим голосом также говорят и два других персонажа – принц и король, отец Теоны. Не трудно было справиться с таким «троением» голоса?

– Безусловно, определенные трудности были, не всегда с первого раза удавалось «попадать» в нужный тембр, но, на мой взгляд, я справился, по крайней мере, зритель, за исключением тех, кого мы сами посвятили в курс дела, так и не понял, что три персонажа говорят голосом одного человека. Вообще, период работы над «Шреком-2» я вспоминаю с особенной теплотой. Мы часто оставались в студии даже до утра, но эти моменты, все эти «недосыпы» мало кого волновали, это было занятие, приносящее невероятное удовлетворение.

– После оглушительного, без преувеличения, успеха «Шрека-2» вполне закономерным и предсказуемым было ожидание от вашей команды работы над продолжением мультфильма, третьей частью «Шрека». Пару лет назад Ибрагим Джиоев в интервью нашей газете сказал, что работа над «Шреком-3» уже идет, однако…

– Работать над третьей частью мы, действительно, начали, только вот закончить ее, к сожалению, никак не удается. Озвучено уже порядка сорока минут, т.е. половина. Причина подобного затягивания в следующем – мы никак не можем собраться. Жизнь разбросала нас по разным городам, у каждого свои дела, своя работа, которая требует постоянно- го присутствия, поэтому пока мы всего лишь обещаем друг другу продолжить совместную работу над полюбившимся «Шреком». Я, например, обосновался в настоящее время в Москве, вот теперь ненадолго приехал на родину, но так и не смог «пересечься» с коллегами по «цеху» озвучки. Но у каждого из нас есть понимание, что затягивать с работой дальше нельзя, многие ждут третью часть «осетинского» Шрека, а это уже своеобразное обязательство, пренебрегать которым мы не имеем права. Так что, третьей части «осетинского» Шрека – быть в любом случае! Считайте, что это призыв ко всем тем, от кого это зависит. Хотя мысли относительно данного направления работы касаются не только Шрека. Хочется собрать всех ребят, имеющих удачный опыт в дубляже мультфильмов и выпустить какие-то новые работы. Ибрагим Джиоев, Сослан Бибилов, Дима Парастаев, Сослан Джиоев, Роберт Кулумбегов – нетрудно представить, что могут сделать эти люди в дубляже на осетинский язык. То, что переводили после нас на Севере, мой совет, лучше просто не смотрите. Это пародия на пародию.

– Работа в дубляже, судя по всему, для тебя весьма значима и, тем не менее, на сторонний взгляд не столь важна на пути к достижению той степени самореализации, к которой стремятся все профессиональные актеры и которую, кстати, многие твои коллеги находят исключительно в театре. Как насчет мыслей о профессиональном росте, творческой самореализации, покорении вершин искусства?

– Профессия актера – это мое все, причем с раннего детства. И будущее свое я связываю именно с театром, с работой на сцене. Причем с работой на сцене именно осетинского театра. Сейчас обстоятельства таковы, что мне приходится большей частью быть в Москве, но своего будущего я там не вижу, это всего лишь определенный период моей жизни, когда мне приходится быть там, но продолжаю считать, что мог бы принести гораздо больше пользы здесь. Однако сегодня, по большому счету, возвращаться пока некуда. Наш театр, где собрались, не побоюсь этого слова, мастера сцены, бедствует. Люди, для которых нет недосягаемых высот в профессии, сегодня вынуждены довольствоваться лишь тем, что они просто числятся в труппе местного театра. Если в ближайшее время ситуацию переломить не удастся – осетинское театральное искусство обречено.

– Помимо всего прочего, о тебе отзываются как о человеке, который свято чтит осетинские традиции и обычаи…

– Это, я считаю, именно то, чего так не хватает всему нашему поколению. А это путь в никуда. Ирондзинад надо популяризировать среди подрастающего поколения. И это должны делать наши старшие. Мое поколение воспитывалось в тесном контакте со своими дедами, пример которых, этот непередаваемый æгъдау и фарн был постоянно перед глазами. Сегодня старшие несколько отстранены от младших поколений и это дало нам тот результат, который мы наблюдаем. Изменить ситуацию мы не сможем, если каждый из нас не начнет перевоспитание с себя, своих детей, своей семьи. Общество – это каждый человек, каждый осетин, который обязан в сегодняшних тяжелых нравственных реалиях пытаться вернуться к своим истокам, чтобы сделать наш мир хоть чуточку лучше и добрее.

Рада Дзагоева

 Смотреть Шрек 2