В середине мая в американской газете The Wall Street Journal, в российском издании журнала Nesweek, а также в британской The Times были опубликованы статьи, в которых говорится о некоем конфиденциальном докладе, который будто бы был направлен руководством российского МИД президенту Медведеву и одобрен им в качестве основы для внешней политики России по отношению к Западу.

Как утверждается в этом докладе, Россия сдвигается в сторону прагматичной внешней политики, нацеленной на налаживание более тесных связей с США и Европой. Цель такого сдвига – получение западной помощи в деле модернизации российской промышленности и экономики. Все это подается как некая сенсация, которая, по всей вероятности, должна показать, что Россия радикально меняет свой подход к Западу.

Действительно, в своем последнем обращении к Федеральному Собранию Дмитрий Медведев говорил о необходимости выстраивать внешнюю политику в соответствии c задачами экономического развития страны. И это, безусловно, верно: экономическая диломатия должна играть заметную роль в нашей международной деятельности. Вместе с тем возможности сдвига в сторону так называемой «прагматичной» внешней политики достаточно ограничены. И вот почему: Россия уже проводит весьма прагматичную политику. Она поддержала США в борьбе против терроризма после 11 сентября 2001 года. Несмотря на польские вето и литовские происки, мы продолжали все эти годы вести переговоры с ЕС о новом соглашении о стратегическом партнерстве. Кроме того, мы расширяем создание четырех «совместных пространств» с Европой, а на днях выступили в поддержку санкций, которые США предлагают ввести против Ирана, чтобы Тегеран более ответственно относился к своей ядерной программе.

Строго говоря, большего прагматизма Россия продемонстрировать уже не может. Потому что дальше начнутся уступки и сдача позиций, характерные для ельцинской эпохи. Напомню, тогдашний министр иностранных дел Андрей Козырев тоже говорил о «прагматизме» российской внешней политики. В итоге он был фактически изгнан с позором из МИД. Так как его прагматизм сводился к беспрестанной череде уступок и отказу от российских национальных интересов в пользу американских. Его даже прозвали «американским министром иностранных дел в Москве». Грань между прагматизмом и отходом от национальных интересов чрезвычайно важна, и мы ни в коем случае не должны ее переступать.

Кстати, та же газета The Wall Street Journal отмечает, что в бумаге МИД России говорится о несогласии Кремля с Западом по многим вопросам. И это действительно так. Например, только что Дмитрий Медведев вернулся из Сирии, где он предложил построить атомную электростанцию. Но США выступают против любого ядерного сотрудничества с Сирией, так как у них есть подозрения насчет наличия у Дамаска ядерных амбиций. Россия также выступает категорически против любой военной акции против Ирана, в то время как Обама говорил о том, что военный сценарий не исключен в том случае, если Иран не уступит. Наконец, мы по-прежнему выступаем против расширения НАТО на восток и американской системы ПРО в Европе, которая будет выстроена против нас или без учета наших интересов. Поэтому когда западная пресса пишет о каком-то принципиальном сдвиге в российской политике по отношению к Западу, то не совсем понятно, на чем он будет основываться. Поскольку те разумные уступки, направленные на достижение допустимого компромисса с нашими западными партнерами, которые мы могли сделать, мы уже сделали.

Ведь ради «прагматичных» отношений с Западом мы не откажемся от признания Абхазии и Южной Осетии. Мы же не пересмотрим наше отношение к режиму Михаила Саакашвили и не можем сказать, что нам

безразлично, будет НАТО пытаться вовлечь в свои ряды Украину или нет. Или нам не будет безразлично, кто находится у власти в Киеве – Янукович или новое издание Ющенко (скажем, та же Юлия Тимошенко, которая сейчас встала на националистическую платформу). И нас всегда будет интересовать вектор развития государств Средней Азии.

Таким образом, мы слышим, что ради модернизации должны сдвигаться в строну позиций Запада. Даже есть такая порочная, на мой взгляд, формулировка о том, что нам нужно «прислониться к Западу». Как будто мы сами не стоим на ногах, а наш национальный позвоночник состоит не из костей, а из желе, и мы вот-вот упадем. Эта позиция отражает несамостоятельность и полное отсутствие веры в себя и свою страну у части российской политической элиты. И как только начинаешь анализировать эту идеологическую установку на практическом уровне, сразу выясняется, что есть пределы, до которых мы можем сдвинуться. А дальше уже начинается отход от национальных интересов нашей страны.

И еще одно: а кто вообще сказал, что после внешне-политических уступок с нашей стороны – в большем объеме, чем сейчас, – Запад будет модернизировать и развивать нашу экономику? Почему мы считаем, что он начнет делать крупные вливания в российскую промышленность и передавать нам высокие технологии? Для того чтобы это произошло, мы должны обеспечить выгодный режим для западных корпораций, как это сделали те же китайцы. У нас должны быть 100% гарантии прав собственности. У нас должны быть исключены ситуации, когда адвокаты крупных западных корпораций умирают в СИЗО. У нас должно быть исключено рейдерство, а также случаи, когда закон получает обратную силу. Не говоря уже о том, что у нас не должно быть судебных решений, продиктованных интересами каких-то групп или кланов в ущерб существу вопроса. Если эти условия будут выполнены, то западный бизнес начнет инвестировать в экономику РФ и без всяких крупных внешнеполитических уступок с нашей стороны. А вот если мы надеемся, ничего не меняя внутри страны, купить у Запада модернизацию за счет внешнеполитических уступок, то это совершенно неверный расчет.

Трибуна.ru