В нашем последнем обзоре речь шла о президентских выборах в Республике Абхазия и о второй по счету инаугурации Сергей Багапш. Сейчас мы вновь вынуждены вернуться к абхазской теме, и связано это со скорбным событием, связанным со смертью первого президента Абхазии Владислава Ардзинба. То, что он тяжело и неизлечимо болен было известно давно. Сразу после переизбрания Владислава Григорьевича на второй срок, в 2000 году у него стали проявляться признаки болезни, выразившиеся в заторможенности речи и некоторых проявлениях паралича. Почему Ардзинба так внезапно заболел, до сих пор никто не может сказать определено. Но в Абхазии и сегодня многие считают, что В. Ардзинба отравили во время встречи с Э. Шеварднадзе в Тбилиси, куда он ездил по настоянию тогдашнего премьер-министра РФ Евгения Примакова. По крайней мере, первые симптомы болезни у лидера Абхазии проявились именно после этого визита. Все последние годы правления его интенсивно лечили, большей частью – за границей. Но состояние только ухудшалось, президент перестал самостоятельно передвигаться и появляться на публике. Все заявления Ардзинба озвучивало его окружение. На этот период приходиться тяжелый для Абхазии период: экономическая и политическая блокада, рост коррупции, попытка дележа власти. Недруги республики пытались связать это со слабостью президента. Но это было не так.

В 2004 году Ардзинба заявил, что уходит из политики, и после этого в государственные дела открыто больше не вмешивался. Однако его соратники признают, что при принятии важных решений они собирались у постели больного. 26 февраля текущего года состояние Владислава Григорьечива резко ухудшилось и он был переправлен в Москву, где его подключили к аппарату искусственной почки. Но и это не помогло. 4 марта В. Ардзинба не стало. По мнению специалистов, заболевание было связано с поражением сосудов головного мозга, но эту тему в Сухуме по этическим соображениям не обсуждают. На Кавказе о здоровье уважаемых людей распространяться не принято. Владиславу Григорьевичу было 64 года. Похоронили его, как он и завещал на родовом кладбище в Эшерах, на берегу Гумисты, где в 1992-1993 годах проходила линия фронта.

Со смертью Владислава Ардзинба ушла целая эпоха, которую в Сухуме называют эпохой «национально-освободительной борьбы и подлинной независимости Абхазии». Поэтому никакой недуг не сможет омрачить образ вождя и героя – улицы Сухума и республиканские трассы украшены портретами Владислава Ардзинбы, времен грузино-абхазской войны, одетого в камуфляжную форму. Эти портреты появились сразу после прихода к власти Сергей Багапш, что означает и преемственность власти, и признание заслуг Ардзинба перед абхазским народом. «Владислав Григорьевич Ардзинба – великая личность. Его заслуги перед народом Абхазии неоцеными» – сказал Сергей Багапш. В республике был объявлен национальный траур, а сопровождать тело умершего в Москву был направлен новый глава республики Сергей Шамба. «Владислав Ардзинба – масштабная личность, возглавившая национально-освободительное движение. Его здесь никогда не забудут» – сказал пресс-секретарь президента Алхаз Чолокуа. «У всех в Абхазии шоковое состояние, – рассказывает политолог Инал Хашиг. – Я на улице не встретил ни одного улыбающегося человека. Сегодня в России и на западе многие СМИ пишут, что Абхазия получила независимость в августе 2008 года. Но это на так. Абхазия получила независимость в 1993 году, при Владиславе… Послевоенная Абхазия была разрушена, обложена санкциями и блокирована, к нам несколько раз приезжали серьезные российские политики, толкающие нас в Грузию и обещавшие взамен открыть границы, но Владислав не поддался на уговоры. Более того, он смог увести Абхазию от сценария, по которому пошли события в Чечне, когда власть взяли полевые командиры и Масхадов ничего не мог контролировать. Ардзинба сделал все, чтобы власть не расползлась на группы, чтобы работали Конституция и правоохранительные органы». «Любой президент Абхазии в ближайшие сто лет будет  сверять свои часы по Владиславу Ардзинба. – считает директор Международного института новейших государств Алексей Мартынов. – Это большая утрата не только для Абхазии, которая потеряла сегодня своего духовного, морального лидера, но и утрата для всего Кавказа, для всей России».

С Владиславом Григорьевичем мне довелось встреться несколько раз. Это всегда было интересно и запоминающее. Но  выделить хочется две из них. В обоих случаях встречи были конфиденциальными и связаны с эксклюзивными интервью абхазского президента СМИ Южной Осетии.

В августе 1993 года ситуация на грузино-абхазском фронте резко изменилась. Абхазская армия вместе с отрядами из кавказских республик и казаками, пришедшими им на помощь, перешли в наступление. Шли ожесточенные бои на реке Гумиста и за высоту Шрома, возвышающуюся над Сухумом. Можно сказать, что именно тогда и решалась судьба Абхазии. Мне стоило большого труда убедить начальство о командировании меня в зону военных действий. Казна была пуста, и на денежное довольствие рассчитывать не приходилось. С финансами помогла таможня. Дома о месте командировки, конечно, не знали.

В Гудауту долетел вертолетом из Беслана. На борт меня взял нынешний мэр Квайсы Инал Остаев. Тогда мы знакомы не были, но особо объясняться мне не пришлось. Вертолет был пустым – обратно должен был забрать ребят одного из осетинских отрядов. Приземлились в военном аэропорту Бомбора. Удивило, что нас встречала группа высокопоставленных военных, российских, в том числе. Нас отвезли в пансионат «Осетия», где проживали наши ребята. В фойе был уже накрыт стол, за который нас пригласили. Стол оказался поминальным по одному из абхазских ополченцев. На другой день мои абхазские друзья перевезли меня в пансионат «Черноморец», где проживали беженцы из Сухума, представители руководства Абхазии и журналисты, большей частью из Москвы. Была среди них и известная у нас Марина Перевозкина.

В первые дни вместе с абхазскими телевизионщиками выезжал поближе к линии фронта, посещали расположения кавказских отрядов (об этом подробнее рассказано в документальной повести «Абхазские встречи»). Тогда же попросил пресс-секретаря Владислава Ардзинбы Руслана Хашига организовать встречу с президентом. На удивление согласие было достигнуто практически сразу. При этом многие московские журналисты, оказывается, ждали уже более недели.

Резиденция Владислава Ардзинбы располагалась в двухэтажном деревянном летнем домике с балконами и садом. Удивило, что охраны почти не было, никто не требовал предъявить документы. Без лишних вопросов секретарша провела нас (со мной был оператор с абхазского телевидения) в кабинет президента. Встретил он нас весьма благосклонно. Выглядел спокойно, даже расслаблено. На мой вопрос о том, сколько у меня времени, сказал, чтобы особо не торопился. Так состоялось первое интервью В. Ардзинба для СМИ Южной Осетии. Тогда же мы договорились, что следующая встреча (и интервью конечно) состоится уже в освобожденном Сухуме. Освобождение состоялось, но вот встречу пришлось ждать почти шесть лет. Вместе с нынешним председателем Парламента Станиславом Кочиевым мы были направлены в качестве наблюдателей на выборы в Национальное Собрание (Парламент) Абхазии. Опять же через пресс-секретаря (теперь это был Кристиан Бжания) связался с Владиславом Григорьевичем. Напомнил о нашей договоренности. Последовал ответ, что мне стоит подойти в Центризбирком. Когда к назначенному времени я прибыл на место, перед заветными дверьми обнаружил плотную группу из пяти десятков журналистов. Преодолеть этот массив не было возможности. Пришлось признать, что встречу придется отложить. Я уже засобирался обратно, но в это время дверь распахнулась и на пороге показался Ардзинба. Он быстро оглядел собравшихся, каким-то образом узрел меня в самом конце толпы и призывно замахал рукой. Коллеги молча и недружелюбно расступились. Несколько удрученный таким протекционизмом я вошел в комнату. Тут же находились председатель ЦИКа Владимир Цугба и глава КГБ Рауль Хаджимба. Заметив мое смущение, Владислав Григорьевич посоветовался мне «не напрягаться», поскольку работать сейчас в режиме интервью не будет, и предложил просто отдохнуть в приятной компании. Затем сказал, что в 10 часов утра у него в резиденции состоится пресс-конференция и если мне нужен эксклюзив, то должен подойти за полчаса до этого срока прямо к нему в кабинет. Так я и поступил. Это интервью, в отличие от первого, затерялось где-то в недрах газетных подшивок, а видеокассета – сгорела. Зато остались памятные воспоминания. В заключении же хочется предложить отрывки из последнего интервью Владислава Григорьевича, которое он дал газете «Новые Известия» пять лет назад, в сложное для Абхазии время. Предложить, потому что при его чтении мысленно проводятся параллели с сегодняшней ситуацией вокруг Южной Осетии...

ОТРЫВКИ ИЗ ИНТЕРВЬЮ ПРЕЗИДЕНТА АБХАЗИИ ВЛАДИСЛАВА АРДЗИНБА ГАЗЕТЕ «НОВЫЕ ИЗВЕСТИЯ» 2005 ГОД

– В Абхазии сложилась ситуация, которую МИД РФ оценил как «ползучий путч».

– В Абхазии достаточно здравомыслящих сил, которые верны долгу чести, поэтому, думаю, конфронтации не будет. Однако мы должны постоянно помнить, что с другой стороны – тоже наши братья, родственники, друзья. Мы не имеем права переступать черту, за которой гражданская война.

– Ситуация в Абхазии производит неоднозначное впечатление. Как вы считаете, это чья-то интрига или закономерное развитие событий?

– То, что Абхазия долгие годы находилась в изоляции, под гнетом разного рода санкций – все это не могло не сказаться на экономической и социальной сфере, а также на правоохранительной и административной системе. Чтобы снять социальную напряженность, нужно было время, но именно его у нас и не было. Не было, потому что санкции были отменены совсем недавно. Мы только подошли к решению всех этих сложных проблем. Увы, за время изоляции в Абхазии успели сформироваться достаточно мощные оппозиционные группировки, претен-дующие на власть и на контроль над экономикой. Этими обстоятельствами воспользовались внешн-ие силы, цель которых – вытеснить из региона Россию. В комплексе все это и привело к кризису. Подобных примеров в новейшей истории много – это и Югославия, и Грузия. Очень много общего и с ситуа-цией на Украине. Очевидно, в разных регионах испо-льзуется одна и та же политическая технология.

– Оппозиция обещает, что с ее приходом многое измениться к лучшему. Эти люди когда-то были у власти. Почему же они не сделали этого раньше?

– Я не снимаю своей ответственности за то, что в нашем обществе сформировалась такая политическая элита. Боюсь, что ее поведение определяют деньги. Мне смешно, когда я вижу чиновников, которые вдруг прозрели и перешли на сторону оппозиции. Думаю, что и для оппозиции это не самое ценное приобретение.

– Но почему же многие из тех, кого вы привели в политику, стали вашими врагами?

– Если бы я не был историком, я бы, возможно, искал другие причины. Но я хорошо знаю, что вся история политики – это черед предательств. Могу сказать, что мое бывшее окружение не исключение.

– Как сегодняшняя ситуация может сказаться на международном имидже Абхазии?

– В последние годы благодаря укреплению и расширению связей с Россией перед Абхазией стали открываться серьезные перспективы… Абхазия является субъектом международного права. Были сформированы и стабильно действуют институты государственной власти. В частности, была сформирована достаточно надежная система сохранения мира, стержневым элементом которой являются российские миротворцы. То, что происходит сейчас, лишает Абхазию привлекательности для зарубежных инвесторов, подрывает экономику, внешнеэкономические связи. Тем не менее, я уверен, что для раскола общества нет серьезной базы.

Батрадз Харебов

Юго-осетинская газета «Республика»