РЕСПУБЛИКА АЛАНИЯ: ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОБЩЕНАРОДНЫЙ ЯЗЫК ОДИН ЯЗЫК, ОДНА КУЛЬТУРА, ОДНА ИСТОРИЧЕСКАЯ СУДЬБА, ОДИН НАРОД, ОДНО ГОСУДАРСТВО

РЕСПУБЛИКА АЛАНИЯ: ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОБЩЕНАРОДНЫЙ ЯЗЫК ОДИН ЯЗЫК, ОДНА КУЛЬТУРА, ОДНА ИСТОРИЧЕСКАЯ СУДЬБА, ОДИН НАРОД, ОДНО ГОСУДАРСТВО – РЕСПУБЛИКА АЛАНИЯ.

10 марта 2021 История [читать комментарии] [размер шрифта: a- | А+] [744 просмотра] [версия для печати]

Безусловно, прав был великий писатель изрекая: «Говорят, что между двумя противоположными мнениями находится истина. Ни в коем случае! Между ними лежит проблема» (Гёте И. В.). Данное изречение более чем наглядно проявилось в последние десятилетия (1991-2021 гг.) при обсуждении крайне важного, можно сказать, судьбоносного вопроса, связанного с развитием общенародного осетинского языка, его статусных (государственных) характеристик. Противоречивость, сложившейся на сегодняшний день ситуации в сфере государственного языка Республики Северная Осетия-Алания, заключается в следующем:

ПЕРВОЕ, внесение в 1994 г. в Конституцию РСО-Алания (статья 15, п.2), несоответствующего научному языкознанию дополнения, согласно которому «Осетинский язык (иронский и дигорский диалекты) является основой национального самосознания осетинского народа …»;

ВТОРОЕ, Северная Осетия является, пожалуй, единственным регионом в Российской Федерации, где по сей день не принят Конституционный Закон «О государственных языках народа РСО-Алания».
Так в чем, собственно говоря, ПРОБЛЕМА спросит вдумчивый читатель. ПРОБЛЕМА в том, что национальный язык любого народа – это фундамент, на котором строится его государственность. Поэтому длительное (30 лет) отсутствие закона, адекватно отражающего сущность осетинского языка, его государственный статус, как и неправомерная запись в Конституции РСО-Алания о том, что в осетинском языке, якобы, имеется два диалекта – «иронский», «дигорский», лишает наш народ достойного будущего, ведет его к полной и окончательной ассимиляции. К сожалению, и сегодня на уровне всех ветвей государственной власти РСО-Алания отсутствует ясное понимание самого наличия этой

ПРОБЛЕМЫ.

Из интервью Председателя Конституционного суда РСО-Алания, депутата парламента РСО-Алания 2, 3, и 4-го созывов, кандидата юридических наук, профессора С. М. Кесаева: «Диалект, на котором есть литература, это уже язык. Нравится это кому-то или нет, но литература на дигорском языке есть, как есть и учебники, газеты, театр и многое другое. Запись об иронском и дигорском диалектах может быть изменена на более корректную юридическую формулировку о вариантах литературного языка, как предлагают специалисты» [1].
В том же ключе выступает советник Главы РСО-Алания по вопросам национально-культурного развития, главный исполнитель программ правительства РСО-Алания по вопросам преподавания осетинского языка, заведующий кафедрой ЮНЕСКО по поликультурному и полилингвальному образованию СОГПИ, доктор филологических наук, профессор Т. Т. Камболов. Он в очередной раз «осчастливил» широкую общественность Осетии целой россыпью сногсшибательных дефиниций: «Таким образом, осетинский язык = иронский диалект + дигорский диалект»; «Представление о том, что осетинский язык = иронский диалект, ошибочно, так же как представление о том, что дигорский является диалектом иронского»; «Неправильная традиция уравнивания русского выражения "осетинский язык" и осетинского словосочетания "ирон æвзаг" сложилась исторически в силу отсутствия единого самоназвания народа на осетинском языке и общего названия осетинского языка в целом»; «необходимо ввести в практику использование старинного самоназвания народа и языка – "аллон". Это позволит правильно формулировать по-осетински структуру осетинского этноса и его языка: "Ирæттæ æмæ дыгурæттæ иулдæр сты аллонтæ" и "Аллон æвзаг арæзт у ирон æмæ дыгурон диалекттæй"» [2]. Согласитесь, столь превратное понимание вопросов языкознания, диалектологии осетинского языка не может не удивлять. Поражает то, что научная достоверность каждой из приведенных дефиниций равна нулю.
Таков своеобразный сухой остаток 30-летнего строительства Республики Северная Осетия-Алания (1991–2021 гг.), развития институциональных основ государственности осетинского народа. Здесь невольно возникает вопрос, это как же надо было самозабвенно трудиться, это какие же интеллектуальные усилия следовало потратить, чтобы высшие республиканские чины пришли к столь диким, обескураживающим заявлениям? Большего подарка явным и неявным врагам осетинского народа трудно было сделать.
Около 30-ти лет в Основном Законе республики содержится запись, в буквальном смысле слова, взламывающая национальное самосознание осетинского народа. На этой ущербной юридической основе в учебный процесс дошкольных и школьных учреждений насильно была внедрена мутная «полилингвальная система образования», введено раздельное обучение осетинскому языку в школах г. Владикавказа на так называемых «иронском» и «дигорском» диалектах. При этом, по публичным заявлениям самого разработчика этой системы (Камболов Т. Т.) ситуация со знанием школьниками осетинского языка с каждым годом ухудшается, только 10 – 20% первоклассников г. Владикавказа владеют родным языком [3]. По оценкам управления образования г. Владикавказа, около 25 % школьников владеют своим родным (осетинским) языком [4]. И все эти плачевные практические результаты достигнуты после десятилетия внедрения в учебный процесс методических разработок вышеуказанного персонажа, курирующего на государственном уровне вопросы как преподавания осетинского языка в дошкольных и школьных учреждениях, так и издания соответствующих учебных пособий. Что называется, доруководился! Поэтому непонятно удивление ряда североосетинских чиновников, которые вдруг (2021 г.) обнаружили, что состояние, в котором находится осетинский язык, не иначе как кризисным назвать нельзя.

По существу внесенная в 1994 г. в Конституцию РСО-Алания неправомерная запись о том, что «Осетинский язык (иронский и дигорский диалекты) является основой национального самосознания осетинского народа» выступает ярчайшим примером культурно-лингвистической, конституционно-правовой диверсии, осуществленной рядом должностных лиц в отношении народа Алании. Прямым доказательством сказанного как раз и выступают вышеприведенные опусы С. М. Кесаева, Т. Т. Камболова, прозвучавшие от ряда депутатов на заседании Парламента РСО-Алания (26.02.2021 г.) предложения о придании теперь еще и «кударскому» говору статуса диалекта и внесения соответствующей записи в Основной Закон РСО-Алания, а так же текущее плачевное состояние владения осетинским языком представителями титульной нации. Таким образом, конституированием рассматриваемого положения (п. 2, ст.15 Конституции РСО-Алания) был нанесен не только серьезный урон системе национального образования, но и дан старт усилению внутринациональных центробежных сил, внутринационального сепаратизма.
Вместе с тем парадоксальность всего происходящего в области языкознания в РСО-Алания заключается в том, что озвученная выше ПРОБЛЕМА была успешно решена в научно-теоретическом плане сотрудниками Института национального развития имени Царазон Ас-Багатара еще в прошлом столетии (1994 г.). То есть, еще на момент разработки печально известного Закона «О государственных языках народа РСО-Алания» и до принятия многострадальной Конституции РСО-Алания, упреждая саму возможность возникновения данной ПРОБЛЕМЫ, на стол руководству РСО-Алания были положены соответствующие научные разработки. Здесь, прежде всего, речь идет о выходе в свет в августе 1994 г. брошюры «О двух диалектах аланского языка», монографий «Национальная доктрина Алании» (2001 г.), «Национальная доктрина Алании – XXI век» (2005 г.), «Национальная доктрина Алании (Краткий курс)» (2015 г.). Однако несмотря на то, что в данных работах была дана развернутая характеристика как самой озвученной ПРОБЛЕМЫ, так и основных направлений ее комплексного научно-практического решения, они не были взяты на вооружение руководством РСО-Алания. Более того, ими было пролоббировано принятие прямо противоположных антинациональных решений, непосредственно подрывающих единство осетинского народа. Ни филологу А. Х. Галазову, ни дипломату А. С. Дзасохову, ни политологу Т. Д. Мамсурову было недосуг вникнуть в существо сформулированных предложений и рекомендаций по одной из наиболее значимых государственных задач, стоящих перед социумом Осетии.

Именно отсюда проистекают сегодняшние (2021 г.) попытки ряда горе исследователей, представителей номенклатуры (Камболов Т. Т., Кесаев С. М. и др.), длительное время курирующих данную сферу, по теперь уже окончательному извращению самой истории развития общенародного осетинского языка, низведению его до уровня диалектальных форм. Большего позора для нашей нации трудно себе даже представить. Таков закономерный отрицательный итог многолетнего замалчивания существующей ПРОБЛЕМЫ в области осетинского языкознания и полного игнорирования научно-практических разработок Института национального развития имени Царазон Ас-Багатара.
Поэтому, в условиях, когда народ безмолвствует, а научная, образовательная интеллигенция Осетии, за редким исключением, продолжает безучастно наблюдать за откровенным глумлением над нашим национальным языком, мы вынуждены в очередной раз тезисно сформулировать положения, диалектическое осмысление и практическое освоение которых позволит вывести осетинский язык из того кризисного состояния, в котором он не по своей воле находится сегодня.

Начнем с разоблачения научной несостоятельности мифологемы (догмы), согласно которой у осетин нет единого общенародного языка и, что, якобы, существует два, отдельно стоящих друг от друга литературных языка – иронский и дигорский. Данная мифологема возникла как результат искажения этносоциальной истории осетинского (иронского) народа и неверного представления о природе диалектальных форм. Результатом этого искажения стало искусственное низведение имени народа, эндоэтнонима (самоназвания) – ирон до названия одного из диалектов его национального языка.
Несмотря на то, что тезис о «национальном двуязычии осетин» противоречит мировой практике нациостроительства, тем не менее, положения, его подпитывающие, оказались в начале 90-х гг. XX столетия введены в Основной Закон РСО-Алания (статья 15 Конституции РСО-Алания), о чем уже было сказано выше [5]. Таким образом, было узаконено положение, содержащее в себе внутреннее противоречие, поскольку не может существовать ИРОНСКОГО ДИАЛЕКТА ИРОНСКОГО ЯЗЫКА или иначе говоря ОСЕТИНСКОГО ДИАЛЕКТА ОСЕТИНСКОГО ЯЗЫКА. Это все равно, как если бы было признано наличие в русском, немецком или английском языках, соответственно русского, немецкого, английского диалектов. Без разрешения данного несоответствия невозможно достичь прогресса в области иронского/осетинского языка и культуры.
Здесь ключевым является отстаиваемое нами с 1994 г. положение о тождестве этнонимов АРИАН = ИРОН = АЛАН. Историческая правопреемственность этих терминов наглядно прослеживается по данным этимологии этих слов. Так allon представляет безупречное с фонетической стороны осетинское оформление древнеиранского аryana «арийский», авестийский airyana, древнеиндийский arya, т.е. переход ar в ll закономерно привел к alan (алан). Ираф (название реки в Осетии): ир-аф, где аф восходит к древнеиранскому ар – «вода», «река», буквально ирская (осетинская) река [6]. Этнический термин ирон (Ир), в отличие от узкообщинных названий дыгур (дыгургом), туал (туалгом), къуыдар (къуыдаргом), используется в собирательном смысле для обозначения имени народа.
На политической карте мира в Западной Азии расположено государство Иран. Основное население этого государства – иранцы – являются по происхождению и языку родственным народом иронцам (осетинам), обособившимся от них в доисторические времена. Показательным является тот факт, что мировая историческая наука, международные политические институты однозначно определяют происхождение этнического термина иранец от древнеиранского aryana. Современное название Ирана «Ирɒ́н» (др.-иран. Aryаnаm – «страна ариев») происходит от названия индоевропейского народа, проникшего в течение II тысячелетия до н.э. на территорию этой страны (либо через Среднюю Азию, либо через Закавказье) и говорившего на индоиранском языке. [7], [8]. Единственным народом, кто мог с собой принести это имя на Иранское нагорье, могли быть только киммеро-скифо-сарматы, т.е. иры (ирæттæ). Кстати, самоназвание иранцев – ирани, интернет-домен Ирана – ir, код ISO – IR и т.д.
Следовательно, общепризнанное арианское происхождение этнонима иранец делает более чем очевидным всю несостоятельность попыток оспорить прямую преемственность, тождество эндоэтнонимов АРИАН – ИРОН – АЛАН. Строго говоря, этнический термин иранец является экзоэтнонимом (названия, даваемые народу, этносу другими народами). То есть, имя иранец/ирани есть калька с этнического имени североиранцев – ир/ирон. Таким образом, термины ИРОН, АЛАН и АРИАН равнозначны с историко-этимологической точки зрения. Именно понимание политическим руководством крупнейшего государства Западной Азии цивилизационной значимости имени ИР привело его к необходимости переименования в 1935 г. Персии в Иран.
Поэтому, суть разыгрываемой сегодня нечистоплотными политиками трагикомедии с иронским/осетинским языком заключается в том, что самому народу ИР неустанно внушается необходимость отказа от своего легендарного первоимени – ИР/ИРОН, которое им было сохранено в горниле грандиозных военно-политических потрясений как высшая ценность. Более того, делаются судорожные, невежественные попытки (Камболов Т. Т.) по противопоставлению двух равнозначных самоназваний нашего народа – ИРОН и АЛАН. Большего проявления скудоумия трудно себе даже представить.
Особо следует подчеркнуть, что еще в XIX – XX вв. столпами мировой гуманитарной науки (Миллер В. Ф., Бейли Г., Харматта Я. и др.) был доказан закономерный реверсивный переход ir (iron) – ar (ariy) – all (allon). Однако по более чем странному стечению обстоятельств, только в Осетии данные положения так и не стали определяющими при рассмотрении истории развития осетинского/иронского народа, его языка и культуры. Отсюда приведенные в высшей степени непрофессиональные, более того, истеричные требования Камболова Т. Т., Кесаева С. М. и др., не внесших даже крупицы научной новизны в рассматриваемую проблематику, не иначе как самодурством назвать нельзя. Здесь, нам остается только догадываться, кто и что на самом деле стоит за их публично озвученной позицией, какие силы двигают их не первое десятилетие вверх по карьерной лестнице.
Вышеприведенная историческая параллель между народом ир (осетинами) и современными иранцами до известной степени распространима и на жителей островного государства Ирландия – ирландцев. И здесь лингвистическую основу названия, как острова, так и его населения, составил корень ир (ер). Современными исследованиями установлено, что это имя было привнесено на изумрудный остров примерно 4–5 тыс. лет назад с территории Причерноморья. Его носителем, как и в случае с Ираном, выступил скотоводческий индоевропейский народ, обладавший широкими навыками в области металлургии, изготовлении медных и золотых изделий. И в данном случае мировая историческая наука не знает другого народа кроме киммеро-скифо-сармат (североиранцев – иронцев), который бы проживал в означенный исторический период на означенной территории (Причерноморье).
Показательно, что главным геральдическим символом Ирландии – гербом и сегодня остается излюбленный музыкальный инструмент североиранцев – арфа (ирон. дыууадæстæнон фæндыр). Сказанное во многом проясняет, почему мифологический цикл ирландских саг рассматривает Туата де Данонн как «изменившую форму волшебного населения Ирландии Золотого Века» [9]. Здесь вновь мы видим почтительное отношение к древнейшей лексеме ИР.
Народу Осетии необходимо осознать, что ввиду многотысячелетней традиции североиранской суперэтнической культурной целостности (V тыс. до н.э. – III тыс. н.э.), которую следует рассматривать в качестве цивилизации, она выступала на авансцене мировой истории под различными имена ир, ас, ос, алан, роксолан, яс, скиф, сармат, языг, гимири, аорс, массагет, сака, осетин и др. В различные исторические эпохи каждое из этих имен в силу многих причин и обстоятельств (военно-политических, культурных, исторических, социальных и т.д.) доминировало как в национальной, так и в инонациональной среде. То есть, здесь мы имеем как эндоэтнонимы (самоназвания), так и экзоэтнонимы (названия, даваемые народу, этносу другими народами), несущие в себе не разное содержание, а разные речевые формы выражения одного и того же содержания.
Поэтому приведенные выше предложения (Камболов Т. Т., Кесаев С. М.) по отказу нашего народа от своего первоимени ИР выходят за рамки не только научного знания и научной этики, но и за рамки общечеловеческой этики и морали.
Отсюда вытекает основное направление решения выявленной общественно-политической задачи. Необходимо отказаться от неисторического термина «осетин», «Осетия» (возникшего только в середине XVIII в. н.э.) заменив их в иноязычном (русск., немец., англ. и т.д.) произношении и написании на, соответственно, «алан», «Алания». На национальном стандартизированном литературном языке имя народа и государства остается неизменным «ирон», «Ир/Ирыстон» (Ary-Ston > Ирэстон) [10]. Сформулированный подход позволяет непротиворечиво сохранить в социально-политической практике два исторически сложившихся самоназвания (эндоэтнонима) народа ИРОН и АЛАН.
Все попытки апологетов двуязычия осетинского/иронского народа (Камболов Т. Т., Кесаев С. М. и др.) с предлагаемой нами заменой термина «осетин» на термин «алан» осуществить еще и замену термина «ирон» на «алан», «аллон» следует рассматривать в качестве антинаучного, антинационального акта. Сказанное базируется на фундаментальном положении, согласно которому первыми непосредственными носителями имени ИР (ИРОН) являлись исключительно приверженцы духовного мировоззрения ИРОН ÆГЪДАУ [11]. Лишь современным поколениям легендарного народа ИР суждено было сохранить не только это священное имя, но и само мировоззрение – ИРОН ÆГДЪАУ. Поэтому в качестве его первоимени как и V тыс. лет назад, так и сегодня выступает исключительно ИРОН.
Далее остановимся на динамике исторического развития общенародного иронского/осетинского языка и его основных диалектальных форм, что в еще более наглядной форме высветит всю научную несостоятельность текущих попыток по расщеплению нашего народа по языковому принципу.
Исходя из необходимости единого методологического подхода при определении названия диалектов аланского языка, и, учитывая общемировую практику, за основу следует брать не узкообщинный (дыгур, къуыдар, туал и т.д.), а географический (территориальный) принцип. В этом случае мы имеем аланский язык, который подразделяется на два диалекта: западно-аланский, восточно-аланский. НÆ МАДÆЛОН ÆВЗАГЫЛ ДЗУРГÆЙÆ, АЦЫ ХЪУЫДЫ ÆМБАРЫН ÆМÆ ФЫССЫН ХЪÆУЫ АФТÆ: ИРОН ÆВЗАГ ÆМÆ ЙÆ ДЫУУÆ ДИАЛЕКТЫ – НЫГУЫЛÆЙНАГ-ИРОН; СКÆСÆЙНАГ-ИРОН. Наличие различных переходных форм между диалектами не предполагает проведения четких границ, определяющих зону распространения того или иного диалекта.
Этапы исторического развития аланского/иронского языка предлагается рассматривать следующим образом: ДИАЛЕКТНЫЕ ФОРМЫ V–III тыс. до н.э.) → ОБЩЕНАРОДНЫЙ ЯЗЫК (II–I тыс. до н.э.) → ДИАЛЕКТНЫЕ ФОРМЫ (XV в. н.э.) → ОБЩЕНАРОДНЫЙ ЯЗЫК (XVIII в. н.э.). Аланский общенародный язык в своем историческом развитии совершил своеобразный кругооборот по восходящей спирали. Вследствие этого, ныне функционирующий общенародный язык (на основе вост.-аланского диалекта) есть не что иное, как обновленная форма действовавшего уже в средние века и ранее общенародного языка (на основе зап.-аланского диалекта). Данное обстоятельство и сам факт функционирования в прошлом единого общенародного языка, а не двух отдельных языков двух отдельных народов, лишает научного смысла дискуссию о том, какой же диалект – восточно-аланский или западно-аланский – лежит в основе общенародного аланского языка. Деление аланского языка на диалекты в значительной мере является условным. То, что сегодня по недоразумению пытаются определять как «дигорский язык», в действительности есть диалектальная форма, отражающая некоторые черты и свойства староиронского/староосетинского/староаланского общенародного языка. Оба функционирующих сегодня диалекта (восточно-аланский/скæсæйнаг-ирон, западно-аланский/ныгуылæйнаг-ирон) составляют один иронский/аланский язык.
Поэтому на государственном (официальном) уровне (РЮО – Государство Алания, РСО-Алания) в основу национального стандартизированного литературного языка совершенно естественно положен вост.-аланский диалект. Безальтернативный характер изложенного подхода базируется на аксиоматичном положении, согласно которому не может меньшинство народа, владеющее зап.-аланским диалектом, заставить на нем говорить свое большинство. Более того, нельзя вернуть вост.-аланский диалект на уровень развития, который им был пройден еще в средние века.
На этой объективной основе Институтом национального развития имени Царазон Ас-Багатара был подготовлен и направлен еще в 2014 г. властям РСО-Алания проект Конституционного Закона «О государственных языках Республики Северная Осетия-Алания» [12]. Однако никакой вразумительной реакции от них на эти жизненно важные для народа Алании предложения по сей день так и не последовало. Напротив, на наших глазах происходит дальнейшее размывание этнонационального самосознания осетинского/иронского народа, через антиконституционные попытки по утверждению его двуязычия.
Данные попытки, низводящие осетинский, т.е. иронский язык до уровня одного из диалектов того же – иронского (осетинского) языка, неприемлемы, поскольку они, ВО-ПЕРВЫХ, не соответствуют научному знанию об особенностях развития осетинского языка, как важнейшего нациоформирующего признака; ВО-ВТОРЫХ, противоречат объективным законам развития языка и общества; В-ТРЕТЬИХ, не отвечают задачам поступательного национально-государственного развития Алании-Осетии; В-ЧЕТВЕРТЫХ, способствуют развитию национал-сепаратистских тенденций в Российской Федерации.
Выше сказанное дает нам веские основание отнести предложения, высказанные С. М. Кесаевым, Т. Т. Камболовым по вопросам диалектологии иронского/аланского языка, его литературных форм и статусных характеристик, с одной стороны, к недобросовестной компиляции наших работ, опубликованных еще в 1994, 2001, 2005 гг., а, с другой стороны, к яркому проявлению дилетантизма в вопросах языкознания.
Пресечение дальнейшей дестабилизации общественно-политической ситуации, сепаратистских тенденций в Алании и консолидация всех ветвей иронского/аланского народа предполагает:
ПЕРВОЕ, принятие Конституционного Закона «О переименовании Республики Северная Осетия-Алания в Республику Северная Алания (РСА) и осетин в алан»;
ВТОРОЕ, исключение из Конституции Республики Северная Алания всякого упоминания о диалектах аланского/иронского языка. То есть, изложить п. 2 статьи 15 Основного Закона Республики Северная Алания в следующей редакции «Аланский язык является основой национального самосознания аланского народа. Сохранение и развитие аланского языка является одной из важнейших задач органов государственной власти Республики Северная Алания» / «Ирон æвзаг у ирон адæмы национ хиæмбарыныды бындур. Ирон æвзаг хъахъхъæнын æмæ рæзын кæнын сты Республикæ Цæгат Ирыстоны паддзахадон хицаудзинады оргæнты тæккæ ахсджиагдæр хæстæ».
ТРЕТЬЕ, принять Конституционный Закон Республики Северная Алания «О государственных языках народа Республики Северная Алания» в редакции Института национального развития имени Царазон Ас-Багатара. Здесь предлагается не включать в его текст статьи, в которых речь идет о «литературном аланском языке», «диалектах аланского языка», поскольку соблюдение норм «литературного языка» есть прямая функциональная обязанность и неотъемлемое право любого государственного языка, принадлежащие ему по факту своего существования. Данные понятия должны фигурировать в творческой, образовательной, научной сфере, но никак не в Конституционном Законе РСА «О государственных языках народа Республики Северная Алания». Основное внимание в Законе уделяется русскому и аланскому языкам, как языкам государственным.
Такой подход связан с тем, что язык как общественное явление находится в постоянном развитии. Совершенствование языка закономерно обусловлено прогрессом общества, в котором он функционирует, и этот двуединый процесс происходит непрерывно. В связи с этим любое ограничение, регламентация в законе норм аланского языка означает искусственное замедление темпов развития, фактически скрытую форму его дискриминации. По этим же объективным основаниям Закон Российской Федерации «О языках народов Российской Федерации» [13] не содержит статей, определяющих нормы русского языка, «русского литературного языка» и т.д.
Неужели в первой четверти XXI столетия Председателю Конституционного суда РСО-Алания, профессору С. М. Кесаеву, советнику Главы РСО-Алания по вопросам национально-культурного развития, профессору Т. Т. Камболову и иже с ними так трудно уяснить, что в Законе «О государственных языках народа Республики Северная Алания» речь должна идти исключительно о русском и аланском языках, как языках государственных?! Согласитесь, ведь даже простой обыватель, не обладающий столь высокими учеными степенями и званиями, прочитав одно название комментируемого Закона это понимает. Априори данный принцип распространяется и на Основной Закон республики. Надо полагать, в демонстрируемой ими столь неадекватной позиции, как в капле воды, отражается полная деквалификация высшего чиновнического сословия РСО-Алания, доведшего своими некомпетентными решениями и действиями наш народ до столь уничижительного состояния.
С целью исключить трактовки, вольные толкования, сформулированных нами предложений, необходимо еще и еще раз конкретизировать их на государственных языках – русском и иронском/аланском.
НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ:
имя народа – аланы;
фамильное имя – Битарты(и), Бибилты(и);
национальный язык – аланский;
диалекты аланского языка – западно-аланский, восточно-аланский;
название республики – Республика Северная Алания, Республика Южная Алания;
название единой республики – Республика Алания.
ИРОНАУ:
адæмы ном – ирæттæ;
мыггаджы ном – Битарты(и), Бибилты(и);
адæмы æвзаг – ирон æвзаг;
ирон æвзаджы диалекттæ – скæсæйнаг-ирон, ныгуылæйнаг-ирон;
республикæйы ном – Республикæ Цагат Ирыстон, Республикæ Хуссар Ирыстон;
иæумæйаг республикæйы ном – Республикæ Ирыстон.
Особо отметим, что теоретической базой для предлагаемого проекта Конституционного Закона РСА «О государственных языках народа Республики Северная Алания» послужили отдельные положения «Национальной доктрины Алании», Конституционный Закон РФ «О языках народов Российской Федерации» (1991 г.), Конституционный Закон РЮО «О государственных языках народа Республики Южная Осетия» (2012 г.). Считаем, поскольку рассматриваемая языковая проблема носит общенациональный (общеаланский) характер, то она не может решаться келейно без учета мнения и непосредственного участия в этом процессе научного, образовательного и политического сообщества Южной Алании. История и текущая современность учат тому, что именно отсутствие должной координации между всеми ветвями власти, научным сообществом Юга и Севера Алании, привело к полномасштабному кризису в области изучения, преподавания и развития аланского языка.
Принятие взвешенного решения по данному государственному вопросу актуализируется в связи с тем, что аланский/иронский язык является последним в мире живым индоиранским языком, несущим в себе культуру «Внешнего Ирана». С учетом предстоящего политического воссоединения Южной и Северной Алании и образования единой парламентской РЕСПУБЛИКИ АЛАНИЯ в составе РФ, в перспективе речь должна идти о принятии Конституционного Закона «О государственных языках народа Республики Алания».
Проведенный краткий историко-политологический анализ показал, что в природе не существует нерешаемых ПРОБЛЕМ, существует недостаток политической воли у должностных лиц и депутатского корпуса, взявших на себя миссию осуществлять политическое управление народом и государством (РСО-Алания). Поэтому, дав исчерпывающее представление о путях решения сложившейся языковой ПРОБЛЕМЫ в Алании, сотрудники Института национального развития имени Царазон Ас-Багатара призывают слуг народа осознать к какой опасной черте подведен наш социум и, вооружившись новым знанием, ВЫРВАТЬ ПОБЕДУ ИЗ РУК ПОРАЖЕНИЯ.

Литература
1. Электронный ресурс: Станислав Кесаев: Мы должны искать пути сближения, а не пути разъединения. https://abon-news.ru/posts/politika/stanislav-kesaev-my-dolzhny-iskat-puti-sblizheniya-a-ne-puti-razedineniya. Дата обращения 02.03.2021.
2. Электронный ресурс: https://www.facebook.com/kambolovt. Дата обращения 05.03.2021.
3. Электронный ресурс: http://gradus.pro/vo-vladikavkaze-osetinskim-yazy-kom-vladeet-tol-ko-10-20-pervoklassnikov/. Дата обращения 06.03.2021.
4. Электронный ресурс: https://kavkaz.versia.ru/lish-25-procentov-shkolnikov-vladikavkaza-vladeyut-osetinskim-yazykom. Дата обращения 06.03.2021.
5. Электронный ресурс. http://region15.ru/docs/osseta-konstit. Дата обращения 15.07.2019.
6. Абаев В. И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. М.-Л., 1958. Т.1.
7. Большая советская энциклопедия. М., 1972. Т. 10.
8. История древнего Востока: От государственных образований до древних империй / Под ред. А. В. Седова; Редкол.: Г. М. Бонгард-Левин (пред.) и др.; Ин-т востоковедения. – М.: Восточная литература РАН, 2004. – 895 с.
9. Электронный ресурс. https://ru.wikipedia.org/wiki/Ирландская мифология. Дата обращения 05. 06.2019.
10. Чочиев А. Р. Феномен MON субстанция UD в системе ари-ас-аланской философии и мистики. Владикавказ: Ирыстон, 2001.
11. Дзанайты Х. Г. Национальная доктрина Алании (Краткий курс). Владикавказ: ИПК «Литера», 2015.
12. Закона «О государственных языках Республики Северная Осетия-Алания» // «AJDÆN». Владикавказ, №2 октябрь 2014.
13. Электронный ресурс: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_15524/. Дата обращения 05.03.2021.

Директор Института Национального
Развития им. Царазон Ас-Багатара,
профессор Хадзымат ДЗАНАЙТЫ
07.03.2021 г.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Комментарии (0)