Вс. Миллер:Религиозные верования осетин
20 сентября 2014 Новости / История [читать комментарии] [размер шрифта: a- | А+] [8 866 просмотров] [версия для печати]
Вс. Миллер
Религиозные верования осетин
Осетины исповедуют официально либо христианство, либо магометанство. Вследствие деятельности Общества восстановления христианства на Кавказе число осетин-мусульман уменьшается с каждым годом. Нужно сознаться, однако, что христианство до сих пор коснулось осетин самым поверхностным образом и, притом не своей внутренней нравственной стороной, а лишь внешней обрядностью.
Нравственный склад осетина, называет ли он себя христианином или мусульманином, сложился из понятий, выработавшихся веками в родовом быту, и в этот плотно замкнутый круг христианство еще не могло пробить себе вход.
Христианская мораль мало известна осетину, противоречит во многом его, сложившимся веками, понятиям, а христианская догматика ему совершенно непонятна. Принимая христианство, осетин исполняет некоторые обряды, крестится, соблюдает посты и праздники, иногда ходит в церковь, упоминает имя Христа и некоторых святых, но вместе с тем справляет и прежние языческие обряды, совершает кувды святым местам (дзуарам), приносит жертвы — баранов, козлов, быков - по известным дням и не думает, чтобы его прежние обряды были несогласимы с новыми, которые ему указывает духовенство.
На религиозных понятиях осетин и их внешнем выражении в обрядах отразилась историческая судьба этого народа. На древние языческие понятия легло уже рано некоторое наслоение христианства, которое некогда проповедовалось на западном Кавказе византийскими, а за ними грузинскими миссионерами. Уже с древних пор ироны знали название Христа (Чырысти, диг. Киристи), Богоматери (Мады Майрам), некоторых святых - Ильи, св. Георгия, св. Николая, св. Федора, справляли христианские посты и праздники.
В Осетии было построено грузинами немало церквей и монастырей, которые в настоящее время лежат в развалинах и обратилась в так называемые дзуары. Можно даже сказать, что большая часть местных дзуаров, особенно таких, которые пользуются наибольшим почетом (Реком, Мыкалгабырта) - места, некогда освященные христианской святыней.
В теперешних языческих народных обрядах можно найти многие черты древнего, заглохшего христианства и эти черты сохранились отчетливо в течение веков, несмотря на то, что христианство, вследствие исторических обстоятельств, должно было уступить место магометанству.
Религия Магомета, проникавшая в Осетию из Кабарды, коснулась осетин так же поверхностно, как древнее христианство. Осетины-мусульмане узнали имя Махамата, солнцева сына (Хуры фырт), стали совершать омовения, соблюдать пятницу, поститься по время уразы (рамазана), но это не помешало им справлять прежние празднества и чтить старые дзуары.
В настоящее время омусульманившиеся осетины восстанавливаются в христианстве, но, в сущности, они никогда не были строгими мусульманами, никогда не знали твердо закона пророка, никогда не отказывались ради мусульманства от своей оязычевшейся христианской старины.
Источниками сообщаемых ниже сведений о верованиях осетин служат: статья г. Гатиева, природного осетина, «Суеверия и предрассудки у осетин», помещенная в «Сборнике сведений о Кавказских горцах», рукописная записка священника Гатуева о дигорских дзуарах и некоторые сведения, собранные нами на месте или сообщенные нам г. Туккаевым и Кокиевым. Чтобы представить наш материал в известном порядке, мы разобьем его на следующие рубрики: 1. Верования в высших духов (святых). 2. Осетинские святыни. 3. Празднества календарные, общественные. 4. Домашние обряды. 5. Предания о небесных светилах.
Верования в высших духов
Высшее существо носит у осетин имя Хуцау. Осетины верят и верили раньше принятия ислама и христианства в существование одного верховного невидимого Бога, пребывающего где-то на небе и управляющего миром. Имя Хуцау беспрестанно в устах осетина: оно слышится в большинстве пожеланий, которыми так щедро снабжен этикет повседневной жизни, например: Хуыцауы хорзæх дæ уæд! - Да будет тебе милость Божья! Хуыцауы хорзæх ссар! - Получи милость Бога! и до. Но этим, собственно, и ограничивается участие высшего существа в мыслях осетина. Это существо для него слишком далеко, слишком недоступно, безлично и неуловимо: в повседневной жизни счастье и несчастье зависит, по его представлениям, от вмешательства других сил, заведующих разными областями природных явлений и подчиненных высшему Богу.
От одного из этих духов зависит урожай хлеба, от другого - обилие и здоровье домашнего скота, третий заведует дикими животными и дает удачу на охоте, четвертый посылает урожай меду и т. д. Между духами есть и такие, которые посылают болезни, например, оспу, но осетин никогда не назовет такого духа злым или дьяволом.
Конечно, осетин не прилагает к этим духам названия богов, он никогда не скажет, что Уастырджи или Фалвара - боги (хуыцæуттæ), но, в сущности, они занимают в его религиозных представлениях и в культе такое же место, как боги у древних греков, германцев или славян, и можно нередко слышать, как он называет верховного Бога Богом богов (хуьцæутты Хуыцау), допуская тем самым, если он только отдает себе отчет в этом выражении, существование других богов, подчиненных Высшему.
Насколько мы знаем, у осетин нет родового названия для духов, от которых непосредственно зависит его существование. Название «дзуар» слишком широко и неопределенно: это слово, заимствованное с грузинского gvari - крест - означает и крест, и молельню, святое место, и духа или святого. Дзуаром называют осетины также падучие звезды, но только такие, которые падают не перпендикулярно, а как бы скользят по небу. Увидя такую звезду, они говорят: «дзуар атахт» - «дзуар полетел», - и полагают, что она опустилась в какое-нибудь святое место. Увидевший такую звезду, велит испечь три маленькие сырника (диг. губæрттæ, ед. ч. губорæ) и молится дзуару.
Название «изæэд», «зæвд», авестийск. yazata обозначает довольно неопределенно каких-то духов, ангелов и употребляется как в единственном, так и во множественном числе.
Каждый человек имеет своего ангела-хранителя, и нередко, проклиная человека, желают зла его ангелу, например: «дæ зæды хай фесæфæд» - «да пропадет доля твоего ангела»; или мать клянет сына: «дæу мын цы зæд радта, уый дæлæмæ æрхауæд» - какой ангел мне тебя дал, да упадет он вниз».
Параллельно с именем «зæд» употребляется имя «дуаг», по-видимому, осетинское, хотя его этимология нам не ясна, также в значении ангела, низшего духа Оба имени - «зæд» и «дуаг» - насколько мы знаем, не прилагаются к Уастырджи, Фæлвæра и другим: зэды и дауаги составляют скорее свиту или толпу духовных сил или небесное воинство, если можно так выразиться. Любопытно, что имена Уастырджи - св. Георгий и Уацилла - св. Илья - нередко употребляются во множественном числе, обозначая толпу или дружину небесных духов, с которыми состязаются богатыри в нартских сказаниях, так что оба верховные духа перешли на степень и зэдов, и дуагов.
Рассмотрим теперь главных высших духов:
Уацилла - небесный дух, заведующий громом и молнией. Это имя сложное из «уац» - слова неизвестного значения и «илла» - имени пророка Ильи. Имя библейского пророка, перешедшее к осетинам вместе с ранним христианством, сделалось у них именем древнего бога-громовника, вытеснив его прежнее название. Таким образом, у осетин произошло то же явление, которое можно наблюдать в верованиях других народов, переименовавших своих языческих богов в святых, внесенных христианской церковью. (Сравн. наш народный культ Ильи-пророка). Верование в Уацилла или Елиа, как громовника, выражается особенно ярко в обрядах, совершаемых в случае поражения кого-нибудь громовым ударом. Если кто-нибудь поражен громом насмерть, осетины говорят; что Уацилла ударил его пулею (фат - собств. стрелою), и ищут ее в земле около того места. Затем родственники и одноаульцы убитого собираются вокруг трупа и пляшут, а женщины делают жесты и произносят слова, как при обрядовом оплакивании, но плакать не смеют из боязни рассердить Уацилла, взявшего к себе покойника.
Убитый молнией считается прогневившим Уацилла и потому не может быть погребен на общем кладбище. Поэтому родственники сажают труп на стул и опускают в могилу, вырытую на том месте, где последовал громовой удар. Если же вскоре после погребения пойдут дожди и настанет ненастье, то это приписывается гневу Уацилла на покойника, и по требованию аула родственники снова вырывают убитого и хоронят другим способом. Труп кладут на арбу, запряженную двумя молодыми бычками, и предоставляют им идти, куда они хотят. Где быки остановятся, так и хоронят труп, полагая, что это место указано самим Уацилла.
Если молния ударит не в человека, а в какой-нибудь предмет (цепь, столб и т. п.), то и эти предметы отвозят из аула на арбах и зарывают там, где быки остановятся. Если что-нибудь загорится от молнии, то тушить нельзя, потому что Уацилла может разгневаться. Если сгорит на поле стог, то происходит вокруг пепелища пляска, сопровождаемая кувдом. Семья, которой член был убит громом, должна в годовщину смерти совершать кувд на месте, где совершилось несчастье. Этот кувд носит название «æрвцæвды куывд» - моление небесному удару. Если пораженный громовым ударом оправится, то родственники, по словам Гатиева, совершают следующий обряд. Они призывают гадальника, который, погадав на палочках, приказывает выбрать по жребию трех молодых людей и послать в лес. Здесь они должны выбрать два прямых тонких и высоких дерева, срубить их и привезти на место происшествия, куда уже собрались однофамильцы больного. Здесь закалывается жертва Уацилла - козленок или ягненок, произносится стариком молитва, а голова жертвы и шкура нацепляются на конец шестов, которые втыкаются в землю на месте громового удара. С этой поры родственники пораженного громом должны приносить ежегодно в тот же день два такие шеста для замены старых и ягненка или козленка в жертву Уацилла.
О посвященном Уацилла празднике хоры бон см. ниже.
Уастырджи, диг. - Уа с к е р г и. Уастырджи считается бичом воров, мошенников, клятвопреступников, убийц и покровителем честных людей и домашних животных. Имя его часто произносится в клятвах и благословениях. Про него ходят в Осетии много легенд, из которых некоторые приведены в нашем сборнике.
Тутыр. Этот дух считается покровителем и властителем волков. Имя его искажено, вероятно, из имени святого Федора Тирского, которому повиновались волки. Осетины-магометане. разумеют под Тутыром царя Ирода. Существует убеждение, что Тутыр — пастух волков, что без его воли они не могут причинять вред человеку и скоту. Таким образом, Тутыр у осетин принял на себя часть роли нашего народного Георгия: что у волка в зубах, то Егорий дал. Если на стадо нападает волк, осетин призывает на помощь Тутыра, говоря: «О Тутыр! Я и скот мой под твоим покровительством, мы твои гости: спаси меня и скот мой от пастей твоих волков, прогоняя их далеко». Другое поверье утверждает, что, разгневавшись на волков, Тутыр затыкает им глотки каменьями и таким образом морит их голодом. Вследствие этого иногда волки, подходя к стаду овец, не в состоянии ничего унести и жалобно воют, прося у Тутыра пищи.
О празднестве и посте в честь Тутыра см. ниже.
Покровитель волков Тутыр сталкивается нередко со специальным защитником стад - Фæлвæра-Фалвара.
Фалвара. Какого происхождения имя этого патрона овец, трудно сказать. Оно звучит как будто по-осетински - срав. фæ-лæвæрун - подавать; повелит, накл., 2 л. ед. ч. - фæллæвæр, диг. - фæллæвæрæ - подай (срав. Даждь-бог), но чистое «а» в окончании не находит себе объяснения, так что, быть может, это имя не осетинское, а только обосетинившееся. Фæлвæра считается самым милостивым из святых; он кроток, тих и не обижает никого. Когда осетин хочет похвалить кого-нибудь за смирение и кротость, то говорит: «Он походит на Фалвара».
Согласно со своими мирными наклонностями, Фалвара предпочитает животной жертве приношение дзыкка - каши из сыра и муки, напоминая этим ведийского скотья-бога Пушана, который даже зовется кашеедом. О смирении Фалвара рассказывается стариками следующая легенда.
Однажды Тутыр был в гостях в сакле Фалвара. После обеда оба святые завели речь о том, чье стадо пользуется лучшей славой. Фалвара благодарил Бога за то, что он сделал его покровителем овец, а не других животных: все люди равно любят овец и Бог со святыми выбирает себе из них нывондов. Поэтому Фалвара считает себя самым счастливым из святых. Тутыр сказал, что также доволен своими волками, но говорил неискренно, так как в душе завидовал Фалвара. Подстрекаемый завистью, он стал после обеда в шутку бороться с хозяином и как бы невзначай ударил его кулаком в левый глаз, вследствие чего Фалвара стал плохо им видеть. Когда Тутыр стал притворно извиняться, добрый Фалвара обнял его и простил. Этот пример незлобия, однако, не подействовал на Тутыра. Вернувшись домой, он позвал «серого», велел ему объявить всем волкам о повреждении левого глаза Фалвара, и с тех пор волки положили подкрадываться к стадам с левой стороны.
Афсати. Властителем над дикими животными, особенно над турами, оленями, козами, кабанами, осетины называют Афсати. Ему, как патрону, молятся охотники. Отправляясь на охоту, осетин с вечера велит своей жене спечь три маленьких кругленьких сырника и берет их с собою. Дойдя до места охоты, он обращается с молитвой к Афсати, просит его дать ему из своего стада одного бедного оленя или козла и принять в жертву сырники. Если охотнику удалось застрелить зверя, он благодарит Афсати и обязательно угощает встречных и бедных одноаульцев мясом сырда (дичины), дарованной Афсати. Кто не исполнит этого обряда, тому Афсати никогда уже не даст не только застрелить, но и издали видеть тура.
Одно любопытное предание о том, как Афсати подарил полюбившемуся ему охотнику турье ребро с постоянно нараставшим мясом, издано нами в Сборнике.
Барастыр, у дигорцев - Барастæр. Под этим именем известен у осетин властитель над мертвыми в загробном мире. Происхождение имени темно. В примечании к изданным им осетинским текстам академик Шифнер замечает: ««Барастыр» производят от б а р - воля, и стыр - великий». Но чье бы ни было это словопроизводство, оно неверно, потому что, во-первых, противоречит общему принципу сложных слов: «сильный волею» должно было бы звучать стырбар, во-вторых, вторая часть стыр не может быть тождественна со с т ы р - великий, так как в дигорском находим с т æ p (а не стур). Из нартских сказаний, в которых упоминается Барастыр, а также из бæхфæлдисын-а (посвящения коня покойнику), видно, что осетины представляют себе Барастыра хозяином в загробном мире: он встречает мертвецов, определяет их места в з ы н д о н е - аду или в дзанате - раю. В известных случаях мертвец получает от него разрешение на побывку домой, но должен спешить вернуться в загробный мир до заката солнца, ибо после этого затворяются ворота царства мертвых и до утренней зари никто не может быть впущен. Поэтому осетины хоронят мертвых до заката солнца, дабы покойнику не пришлось бродить у запертых ворот загробного царства вплоть до зари. Бараетыр не носит характера сатаны: насколько он неумолим относительно грешников, настолько же он ласков с душами людей добродетельных. Одиа легенда, сообщаемая г. Гатиевым, рассказывает, как Барастыр по ходатайству «великого гостя» выпустил грешников из зындона и ввел их в дзæнæт, к крайнему огорчению чертей, которые их мучили. В этой легенде отразилось предание о сошествии Христа в преисподнюю, но имя Христа (Чырысти) не упоминается. По дороге в загробный мир около моста сидит какое-то существо Аминон, которое спрашивает дух покойника, что он сделал на свете хорошего и дурного, и указывает праведному путь в рай. Цораев сообщает в примечании к бæхфæлдисын-у, что Аминон - существо женского пола, что, будучи на земле, она имела необыкновенную страсть к чужому сыру и шерстяной пряже, страсть ее доходила до того, что в те дни, когда ей не удавалось присвоить себе чужое, она налагала на себя строгий пост, т. е. не ела ничего. Поэтому она присуждена сидеть постоянно на правом берегу реки царства мертвых и вдыхать в себя ее гнилые испарения. Признаемся, что нам это объяснение кажется основанным на каком-то недоразумении. Едва ли какая-нибудь грешница-воровка могла получить место не в аду, как другие, а на дороге в царство мертвых, и едва ли мог быть ей поручен допрос души покойника о его делах на земле. В самом тексте бæхфæлдисын-а нет намека на то, что Аминон - женщина и притом воровка сыра. Вероятно, объяснение Цораева - позднейший домысел какого-нибудь осетина, основанный на смешении Аминон с какою-нибудь женщиной, упоминаемой в бæхфæлдисын-ах. Так, например, в дигорском бæхфæлдесун-е, изданном нами, упоминается целый ряд женщин, терпящих различные муки за разные грехи, совершенные ими на земле: одна зашивает трещины земли, другая окручивает яйцо длинной веревкой, третья бесплодно копает гряды, четвертая напрасно доит коров и т. д. Можно думать, что Аминон не одна из таких женщин, а существо более высокое, нечто вроде стража преисподней или судьи мертвых. Так в бæхфæлдисын-е, сообщенном Цораевым, Аминон, чтобы покойник нашел ворота рая отпертыми, говорит: «Спеши, Зарватыкк, к сыну солнца Махамату, к сыну Луны Хаматкану и скажи им: «Ради этого покойника прошу вас, пусть на мгновение появится солнце на горе, чтобы ему не оставаться наверху». И просьба Аминона исполняется. Очевидно, что Аминон, делающий такие распоряжения, не может быть женщиной-воровкой сыра. Действительно, в одном бæхфæлдисын-е, изложенном по-русски Шегреном, роль Аминона как судьи мертвых, напоминающего греческого Миноса, довольно ясна. Вот что читается здесь: «И потом приехал он (покойник) к реке, через которую было положено одно бревно вместо моста, и впереди моста стоял Аминон, который не пускал его через мост и стал расспрашивать покойного. Аминон знал его хорошо, только хотел узнать, правду ли будет говорить ему покойник или солжет; если скажет правду, то он отрекомендует его Нартам и пустит туда, а если солжет, то будет бить его по губам веником, намазанным кровью. Вот и спросил его Аминон, что он видел и делал хорошего на свете. Покойник все рассказал, ничего не преувеличивая; и как Аминон увидел, что он говорит правду, то и позволил ему переехать через мост, и дал ему записку и провожатого, чтоб они отвели его в землю Нартов; а других, кто солжет, он отсылает в ад». Что касается имени Аминон, то происхождение его для нас неясно. Шегрен переводит его через «указатель», приводя таким образом в связь с глаголом амонын в значении указателя. Быть может, имя Аминон - искажение какого-нибудь иноземного. Находится ли оно в какой-нибудь связи с именем греческого Миноса — не беремся утверждать.
Курдалагон. Этим именем осетины называют мифического кузнеца богов, пребывающего на небе или в царстве мертвых. Имя, по всей вероятности, сложное и заключающее в первой части слово курд - кузнец; вторая часть сложения неясна, точно так же, как и суффикс. Шегрен делит это имя на Курдал-агон и переводит «мед ник», но на каком основании, нам неизвестно. Шифнер видит во второй части слово лæг — человек, но не объясняет присутствия «а» после «д». Какого бы происхождения ни было имя, Курдалагон упоминается в нартских сказаниях и в бæхфæлдисын-ах как искусный кузнец и постоянно носит титул уæларвон — небесный. Он закаляет Батраза в своем горне, так что нарт стал стальным, он сковывает другому нарту медный череп, когда ему проломили голову; в бæхфæлдисын-ах дается мертвому наставление при начале пути в загробный мир пойти к небесному Курдалагону, который скует коню булатную подкову и изготовит ему прекрасную попону, сбрую и дорогую уздечку.
С а ф а. Этого духа осетины считают покровителем цепи (рæхыс) домашнего очага. По словам Гатиева, Сафа дал первый образец для существующих на земле цепей и продолжает творить их на небе и в настоящее время. В очень еще недавнее время, по замечанию Шанаева, осетины, укладывая своих детей, поручали их покровительству Сафы. Поглаживая голову ребенка и обводя рукою цепь у очага, они произносили слова: «Сафа, помилуй моих бедных детей, укрепи их жизнь твоей твердой силой навсегда, храни их от нечистых и злых сил». Чтоб предохранить здоровье детей, им изготовлялись амулеты в честь Сафы. На третий день великого поста, в среду, давали кузнецу раскаливать самые мелкие прутики железа; эти кусочки зашивали в ладанке вместе с лоскутом сукна или шелковой материи, кусочком ваты и воробьиным пометом и заставляли детей носить на шее. Имя Сафы упоминается при присяге: принося присягу, осетин становится перед очагом и, держась за цепь, говорит: «Клянусь этим пречистым золотом Сафы!» Трогать цепь нечистыми руками считается грехом; за это Сафа может наслать на детей накожную болезнь. При брачном обряде шафер обводит невесту вокруг очага и поручает ее покровительству Сафы.
Г. Шанаев называет Сафу богом меча и всякого оружия, но мы не знаем, составляет ли это убеждение самих осетин или только домысел собирателя осетинских сказаний. Роль Сафы при брачном обряде напоминает нам кузнеца, упоминаемого в русских свадебных песнях, а также народных Кузьму и Демьяна (Бориса и Глеба), сковавших, по одному преданию, первый плуг для людей. Что касается имени «Сафа», то оно для нас совершенно темное.
Донбеттыр, диг. - Донбеттар. Этим именем осетины называют властителя водяных. Он живет в воде, владеет рыбою, и ему молятся рыболовы. Ходит поверье, что он держит в руке цепь и топит тех, кто купается поздно. Им обыкновенно стращают детей. У Донбеттыра много дочерей, которые соответствуют нашим русалкам. Нартская богатырша Сатана находится в какой-то связи с царством водяных, так как отдает им на воспитание своего сына. Имя Донбеттыр не совсем ясно во второй части: первая заключает слово дон - вода; вторую часть Цораев объясняет от глагола тæрын - гнать - с предлогом фæ- или ба-, но такое словопроизводство не согласно с формой слова. Заметим, впрочем, что имя Донбеттыр произносится различно: Цораев пишет Донбеттыр, другие произносят Донбиттир, может быть, по созвучию с биттир — летучая мышь.
Рыныбардуаг. Болезни, эпидемии и эпизоотии, по мнению осетин, насылаются некоторыми духами, которым следует совершать кувды и приносить жертвы. В горах пользовался особенным почитанием такой дух под названием Рыныбардуаг - ангел (дуаг), имеющий власть (бар) над повальными болезнями (рын). Для умилостивления его совершался следующий обряд. Узнав, что в таком-то ауле появилась эпидемия или падеж скота, жители одного из соседних аулов собирались на ныхас, и, призвав вещего старика, предлагали ему бросить жребий, кому из молодых людей участвовать в хоре. Вынув жребий, молодые люди составляли хор и с трещотками в руках отправлялись по аулам, распевая песни духовные и светские. Приближаясь к аулу, они останавливались, становились в кружок и пели протяжно песнь Рыныбардуагу: «Ой, Рыныбардуаг! От тебя наши болезни и здоровье. Сохрани этот аул от твоего гнева, старые и молодые - твои гости». Затем призывались все святые, причем имена их произносились во множественном числе. Жители аула встречали певчих, приглашали их на площадь и щедро угощали. Подвижный хор в каждом ауле делал ночевку, не переставая петь день и ночь. Жители за это дарили им быков, коров, баранов и проч. Из набранного скота лучшие животные, по возвращении в аул, приносились в жертву Рыныбардуагу, остальные же делились подворно, и затем каждый хозяин откармливал нывонда ко дню Рыныбардуага. В настоящее время этот обряд уже не совершается.
Аларды. Между духами специальных болезней особенным почитанием пользуется святой, насылающий оспу - Аларды, диг. - Алаурди. Его боятся более других святых. Им клянутся исключительно женщины, так как он почитается их святым, хотя они и не участвуют в пире, устраиваемом в честь его.
Во время повальной оспы, а также при привитии ее у детей, осетины приносят Аларды в жертву ягненка или годовалого барашка. В наших текстах мы сообщили молитву Аларды, записанную в Камунте. Обычные эпитеты властителя оспы - светлый, золотой - стоят как-то вразрез с обычными обращениями к другим святым. Эпитет «золотой» (сызгъæрин) придается в бæфæлдисын-ах Христу (Майрæмы фырт сызгьæрин Чырысти). Можно думать, что по отношению к Чырысти эпитет «золотой» объясняется иконографическим влиянием, как воспоминание икон с золотым окладом. Да и самое имя Аларды (диг. - Алаурди) не звучит по-осетински и, вероятно, представляет искажение какого-нибудь иностранного; Аларды называется в песнях крылатым (базырджын). Отметим, что и армяне представляют себе оспу в образе крылатого рябого юноши, который быстро переносится с места на место и на пути сеет свои заразительные семена. Заимствуем из рукописи о. Гатуева сведения о культе Аларды в Галиате. Близ аула есть дерево, по преданию, посаженное самим Богом для дзуара Аларды. Этого дерева боятся больше Бога, и к его помощи прибегают во время оспенной эпидемии. Заболевавшие оспой после выздоровления посвящают себя торжественно его покровительству. Режут барашка и приготовляют чъиритæ; старик достает серебряную монету, старуха - кусочек ваты и серебряную канитель. Болевшего окуривают ладаном, добытым у священника, и затем старшие отправляют его вместе с молодыми к алардову дереву. Не доходя до него, молодежь обнажает головы и делает низкие поклоны. Затем старший произносит молитвы Аларды и кладет на дерево монету, вату и канитель. Закусив шашлыком с чуреками, все возвращаются домой, где им делают торжественную встречу.
В каждом селении Дигории есть место поклонения или предметы, посвященные святому оспы.
Хуыцауы дзуар - божий святой. Этот дух или святой не имеет собственного имени, но его личность отличают от прочих. Он считается покровителем браков и подателем чадородия. Хуыцауы дзуар почитается преимущественно горскими осетинами, которые поставили в честь его молельные домики, похожие на часовни, но без окон и образов. В его осенний праздник жители аула режут около молельни козлов или баранов по числу рожденных в течение года мальчиков и девочек и выданных в замужество дочерей. Жертвы эти составляют обязательную подать (хъалон). Хуыцауы дзуар запретил допускать приезжих гостей к устраиваемому в честь его пиру. Молитвы дзуару имеют целью умножить потомство мальчиками.
Покровителем чадородия считается также Фыры дзуар - святой барана. При брачном обряде шафер, произносящий молитву, обращается между прочим к Фыры дзуару со словами: «О Фыры дзуар! Молим тебя, призри на нас и сделай так, чтобы от невестки нашей рождались здоровые мальчики, тучные, как бараны!» Г. Джантемир Шанаев утверждает, что этот дзуар имел вид барана в Даргавсе (в горах). Истукан был взят генералом Абхазовым во время экспедиции его на Кавказ. Но верующие в него осетины поставили на место взятого другой, хотя не имеющий вид барана, но носящий, однако, то же название. Не знаем, насколько верен факт существования изображения дзуара в виде барана, но мы слышали, что грубые глиняные изображения баранов, находимые в осетинских капищах - приношения (ex voto) женщин Фыры дзуару с целью испросить детей. Вообще, культ этого дзуара повидимому, специально женский.
Мады Майрам. Покровительницей женщин считается Мады Майрам - мать Мария, занесенная к осетинам еще раннею проповедью христианства. Богоматерь обратилась в фетиш: около аулов большой камень, носит название Мады Майрам, и к нему водят молодую при брачном обряде. Приближаясь к священному камню, мальчики бросают в него каменьями и пулями, восклицая при этом: «Вот столько мальчиков (сколько камней или пуль) и одну синеокую девочку подай, Майрам, нашей доброй невесте!» Подобную же молитву произносит затем шафер. Молитвы, обращенные к Мады Майрам, играют главную роль в женских праздниках - «устыты куывд» и «чындзыты бадæн Мады Майрæмы тыххæй», - о которых будет речь в отделе о праздниках. Заметим еще, что осетинские женщины имеют такое же уважение к пятнице, как русские к св. Пятке (Параскевии); они не решаются шить в этот день, хотя дозволяют себе прочие работы.
Бынаты хицау. Покровитель дома, соответствующий русскому домовому, нрсит название Бынаты хицау - властитель, господин места, жилья. Его местопребыванием считают кладовую (кьæбиц). Домовой может принимать различный вид, представляться мальчиком, уродливой женщиной с клыками, белым барашком и т. п., но видеть его могут только знахари в ночь под Новый год. Покровительство домового испрашивается при свадебном обряде невесты, которая, уходя из дому, переходит к покровительству домового семьи своего мужа и тем самым может разгневать патрона родного дома. Бынаты хицау ближе других духов к женщинам, как видно из того, что им не запрещено произносить его имя (а также имена Аларды и Хуыцау дзуара), между тем как всех прочих духов они должны называть не их настоящими именами, а условными, описательными. Так, например, Уастырджи они называют святым мужчин (Лæгты дзуар), Фæлвæра - святым овец (Фысты дзуар), Тутыра - святым волков (Бирæгъты дзуар), Елиа (Уацилла) - властителем хлебов (Хоры хицау) и т. д.
Собственно говоря, число духов-покровителей у осетин очень многочисленно и неопределенно. Выше мы перечислили наиболее популярных, но по местам в разных аулах и в разных семьях есть свои духи-покровители или дзуары, которых не знают соседи. В каждом ауле можно найти аульного дзуара, который носит название «хъæуы зæд» - ангел аула - и имеет в году свой праздник. Если где-нибудь случилось что-нибудь чудесное, а, конечно, при суеверности осетин нет недостатка в чудесах, то это место или этот предмет становится дзуаром и нередко получает имя Ног дзуар - Новый дзуар. Так, в Кани, на земле фамилии Саната (Шанаевых), по преданию, случилось некогда чудо. На лугу паслось большое стадо быков. В это время разыгралась страшная гроза, и гром ударил в стадо. Один бык был унесен далеко от стада в конец участка, служащего ныне жителям Кани местом для покоса, а другой бык был взброшен на том же месте на большое дерево. С тех пор это место стало дзуаром и называется Ног дзуар.
Там, где есть леса, существует и дух лесной, соответствующий нашему лешему; его называют Сау дзуар — собственно. Черный святой, так как горные рощи называются по-осетински чернолесьем (сау хъæд). По верованиям осетин, Сау дзуар охраняет рощи от пожаров и самовольных порубщиков. В день установленного ему праздника местные жители приносят ему нывонд, который съедается в самой роще. Особенным чествованием пользуется патрон небольшого леска, растущего на левой стороне Терека, напротив Ардонской станицы близ упраздненного аула Суадаг. Лесок известен под названием Хетæджы дзуар и о происхождении его рассказывается особая легенда.
Отправляясь на воровство и вообще на ночные разъезды, осетины призывают покровительство святого Черного всадника - Сау барæджы дзуар. Они полагают, что этот дзуар едет в черной одежде, на вороном коне, впереди путника и направляет его к удачному предприятию. Чтобы приобрести покровительство Сау барага, искатели ночных приключений совершали ему кувд с лепешками. Другие духи, которых покровительство полезно во время путешествия: Фæндаджы дзуар (зæд) - ангел пути - и Хъилы дзуар - святой шеста; последнего просят при брачном обряде охранять арбу молодых от падения. В молитвах встречаются и духи, охраняющие тело человека: дзуар живота (Гуыбыны дзуар), наполняющий живот пищей, дзуар спины (Рагьы дзуар), покрывающий спину одеждой. Под именем ангела головы (Сæры зæд) известен священный столб, стоящий нередко в западном углу сакли и украшенный рогами домашних и диких животных; в этом столбе пребывает ангел головы всего семейства, какой-то домашний патрон, по-видимому, близкий по роли к Бынаты хицау. При брачном обряде к этому столбу подводят молодую, и после произнесения молитвы шафером она должна стоять около домашнего фетиша три дня, в течение которых молодежь пляшет и поет с утра до вечера. По истечении этого срока, в полдень, шафер подходит к молодой и, после некоторых обрядов, произносит длинную молитву, начало которой обращено к Сæры зæду: «О Сæры зæд! Мы прибегаем под твое покровительство и молим тебя: обрати лицо твое к нам, восполни и возвеличь наши головы так, чтобы род наш и потомство славились удальством и другими достоинствами!».
Осетинские дзуары
Мы видели, что дзуаром осетины называют святого, патрона, духа-покровителя. Но то же название прилагается к известному месту, пользующемуся религиозным почитанием. Отношение между тем и другим значением этого слова объясняется тем, что известное место считается жилищем известного духа, в котором он охотно пребывает или которое он посещает в известное время. Таких святых есть множество в Осетии: иногда дзуар есть древняя христианская церковь или часовня, сделавшаяся с течением времени языческим капищем, иногда - горная пещера, роща, дерево, камень и т. п. Есть дзуары, пользующиеся известностью во всей Осетии; другие же известны только в своем ауле. Можно думать, что особой славой пользуются места, освященные древней христианской святыней, - развалины старых церквей. В культе таких дзуаров сохранились многие черты древнехристианского культа. Самыми славными дзуарами Осетии нужно назвать Реком и Мыкалгабырта в долине реки Цейдон, близ Цейского селения в часе пути от Цейского ледника. Первый из них - древняя часовня, посвященная некогда св. Георгию (Уастырджи), второй - остаток христианской церкви, построенной некогда во имя св. Николая Чудотворца. Приводим некоторые сведения о дзуаре Реком из нашего путешествия и путешествия д-ра Пфафа.
Это святилище - небольшая деревянная полуразрушившаяся часовня, окруженная низкой каменной оградой. Карниз здания украшен множеством турьих и оленьих рогов, вероятно, приношениями охотников. Сама часовня состоит из двух отделений: в первом мы заметили высокую кучу стрел, всяких видов; второе, более обширное, есть собственно святилище. Вдоль алтарной, стены идет широкая доска, вроде полки, уставленная всякими приношениями, накапливавшимися в течение многих лет. Тут вы видите железный шлем Оси-Багатара, глиняные чашки разной величины, фигуры барашков из глины, склянки, бусы, куски ваты и нити серебряной канители, галуны, две или три иконы и т. п. В часовне сыро и грязно; земляной пол влажен от дождя, проникающего сквозь окна без стекол и ветхую кровлю. Около низенькой двери, обитой железными гвоздями, стоит чашечка, наполненная деньгами разных времен, - и грузинскими, и русскими; чашка с серебром стоит снаружи но никто никогда из опасения смерти не дерзнул бы украсть что-нибудь у Рекома...
Реком, как и другие дзуары, посещается только тогда, когда справляется известный праздник. Надзор за святилищем поручается какому-нибудь почтенному старику, который называется дзуары лагом. Он хранит ключи от капища и вносит в него приношения молельщиков, так как один имеет право входить внутрь. Кроме приношения пищею и некоторых ex voto, обычные жертвы в храм состоят из монет, кусков ваты и серебряной канители. Осетины уже не отдают себе отчета в том, с какой целью приносится вата и серебряная канитель; но нужно думать, что эти приношения некогда имели практическое применение: вероятно, вата шла на светильники в лампадах а канитель на украшение светилен или свеч. В святилище Рекома до последнего времени еще находилась древняя метеллическая лампада которая, конечно, когда-нибудь была в употреблении. В настоящее время осетины называют эти приношения нисайнаг - знак и думают, что оставляемые у дзуара вата и канитель должны служить дзуару доказательством того, что ему был совершен кувд; а самый выбор вещей объясняется так, что вата и серебро - предметы чистые, вата - чище шерсти, серебро - чище меди.
Другой дзуар, известный иронам, - дзуар Тыхоста в Унале. Имя Тыхост - значит «сильный», «силач». Местные жители рассказывают про него, что он в виде всадника в прежние времена выезжал на тревогу (фæдис), но перестал являться с тех пор, как однажды мальчишки вызвали его в шутку. Мальчик, вызвавший его, окаменел со своим стадом в Каздоне. Но и жилище Тыхоста окаменело, Тыхост считается товарищем Уацилла, и если молитва, обращенная к Уацилла о ниспослании дождя, не подействовала, чтители Тыхоста приносят ему в жертву ягненка и молят так: «О Тыхост, ты наш сосед и знаешь нашу бедность, да будет на нас твоя милость, ты товарищ Уациллы, умоли его, чтобы он послал дождь на засохшие наши поля». По окончании обеда они пускают из источника воду по направлению к священному камню Тыхоста, окропляют его водою и мажут коровьим маслом. По замечанию Джантемира Шанаева, Тыхост стал божеством второстепенным.
На границе Кабарды и Осетии, ниже нынешней Николаевской станицы, есть гора Татартуп, на вершине которой находится дзуар, очень уважаемый соседними жителями, эльхотовцами, ардонцами. На этой местности, по преданию, прежде собирались кабардинцы и осетины для переговоров, почему она пользуется не меньшим уважением и у кабардинцев. В горе есть обширная сквозная пещера. Праздник дзуару справляется летом в течение трех дней и привлекает огромную толпу молельщиков. Гора Татартуп, по преданию, которое мы приведем ниже, играет роль Лысой горы близ Киева и немецкого Blocksbeig'a.
Мы уже упоминали Ног дзуар, чествуемый в горах, в Кани, на земле Шанаевых. Он почитается как местными жителями, так и выходцами, из которых до сих пор многие ежегодно в день праздника своего патрона совершают благочестивые путешествия в горы. Рассказывают, что при начале культа Ног дзуара случилось следующее чудо; выбранный ему дзуары лаг из фамилии Пуховых видел однажды Ног дзуара, сидевшего на олене и ехавшего по направлению к нему. В правой руке он держал плеть, увешанную бубенчиками, и удары ее звучали, как раскаты грома. Подъехав к дзуарлагу, он сказал: «Ступай и скажи, чтоб аул (Кани) принес мне жертву и праздновал этот день, а Куговым скажи, что все они в непродолжительном времени пропадут!» Не прошло и одного года, как перевелись все Куговы: так сильно разгневали они Ног дзуара. Праздник этого дзуара длится три дня.
В Кани прежде чествовался и дзуар Уасхо, потерявший теперь свое значение. К нему сходились тагаурцы пофамильно и давали присягу, что будут жить дружно между собою, подобно любящим друг друга братьям. Свидетелем своих клятв они призывали Уасхо. Праздник его справлялся 4 ноября.
О дигорских дзуарах почерпаем сведения из рукописи о. Гатуева. На кладбище аула Галиат сохранилась каменная церковь с жилыми кельями: галиатцы называют ее Узи дзуар, или Авд дзуары. Происхождение первого названия неизвестно, второе же значит «Семь дзуаров» или «Семь святых». Предание говорит, что в кельях жил священник, вероятно, монах, похороненный близ церкви. Считается грехом, если кто-нибудь пройдет между церковью и могилой монаха, а женщинам к этому месту даже не дозволено приближаться. Узи дзуар есть святыня фамилии Езиевых (Езитæ), которое ежегодно приносит ему в жертву барана. Старейшина фамилии складывает кости жертвенного животного на сохранившемся престоле церкви. Когда в Галиате бывает засуха, тогда прибегают за помощью к Узи дзуару. Из фамилии Езиевых по жребию выбирается мужчина, который после двухнедельного говения, т. е. ежедневных омовений, несет к дзуару чашку молока и обливает им стены церкви.
Близ селения Дунты находится святыня, известная под именем Цæуы дзуар - дзуар козла. Здание представляет сложенный из камней сарай с двумя отделениями. В четверг третьей недели сенокоса две фамилии селения Дунты (Кибизовы и Кудзоевы) отправляются туда с козлом и пивом. После молитвы, произносимой стариком, в которой испрашивается покровительство Цæуы дзуара во время полевых работ, козла режут, поют песни, пляшут и обедают в большом отделении сарая. Кто в течение года получил сына, тот должен особо принести дзуару козленка и достаточное количество пива или араку вместе с тремя чъирита (лепешками) за здравие ребенка. Женщинам запрещено посещать дзуар, а все принесенное в жертву должны покончить мужчины в стенах сарая; за вынос из него кусочка хлеба или мяса дзуар строго наказывает. Во время празднования дзуара мужья не должны посещать спальни жен, в противном случае они не могут быть допущены к празднеству.
Жители аулов Дунты и Хоссара чествуют также дзуар Ичына, о котором рассказывается следующая легенда. Ангел прилетел из русской земли и стал на ровном месте близ аула Дунты; это место теперь называют «дзуаристон» - место стоянки дзуара. Но дзуар, увидев, что это место слишком открыто, полетел на более закрытое, в ущелье Сонгут. Здесь ему построили каменное помещение, и он поселился в нем и стал покровительствовать окрестности. Дзуар строго наказывает тех, которые бы вздумали пользоваться травою с места его первой стоянки или пройти близ его помещения. Одни жители Дунты могут приносить жертвы в помещении дзуара, а хоссарцы молятся ему в своих саклях. В день праздника, совершающегося около половины сентября, кроме других приношений дзуару обязательно режут быка, причем соблюдается очередь посемейная, а для варки пива с каждого дома собирают по 5-ти март (1,2 меры) ячменя.
У стурдигорцев большим уважением пользуется Гулари Габони дзуар - священное место, обложенное камнями. Значение и происхождение имени этого дзуара никому не известны. Уважение к святости Гулари Габони засвидетельствовано тем, что дзуар имел решающую силу при народном самосуде: перед ним назначалась присяга, и существовало убеждение, что принявший присягу ложно у этого дзуара не мог возвратиться живым. В честь Гулари Габони знахари поют песню:
Табу, табу, Гулари Габони, Табу, табу, уорс Елиа,
в котором упоминание белого Ильи, по всей вероятности, объясняется тем, что дзуар произошел из древней церкви пророка Ильи.
О дигорском дзуаре, известном под именем Дауаг (Серафим), ходит следующее предание. Он некогда прилетел в виде огненного облака прежде в Ханаз, отсюда полетел в субботу в Дунты и там оставался около часу, а затем полетел в Стур Дигор и опустился и сел немного выше, где и было освящено место в его честь. В Ханазе предлагали Дауагу остаться, но он отвечал, что не хочет здесь оставаться, так как в Стур Дигоре имеет сто овец. Под вечер Фацбадана, в конце января, он явился стурдигорцам в виде всадника на белом или сером коне. По местному преданию, Дауаг спас стурдигорцев от чумы и в память этого чуда установлен праздник Фацбадан (см. ниже).
Дзуаром считается и так называемая могила Сослана - каменное сооружение в форме долмена, находящееся у селения Нар на месте между двух рек, называемом Мацути (не проходи). В этом здании на шиферной доске лежит хорошо сохранившийся остов человека громадного роста, который предание называет остовом богатыря Сослана, хорошо известного в нартских сказаниях. О смерти его сообщается та же легенда, что о смерти Батраза. Близ могилы в июне дигорцы режут баранов и молятся Сослану о хорошей погоде. О. Гатуев сообщал нам, что в этом месте был найден крест желтой меди с изображением Распятия, так что, быть может, здесь некогда была какая-нибудь христианская святыня.
О дигорских дзуарах Аларди, Уаскерги было уже упомянуто выше.
Отметим в заключение этого обзора наиболее извесныx дзуаров: фамильный дзуар рода Атаевых в Галиате - так называемый Ататы къодах - Атаевский чурбан, который служил домашним фетишем и был истреблен о. благочинным в 1876 году... У тех же Атаевых был амулет - атаевские бусы (Ататы фæрдгуытæ) - куски горного хрусталя, которым приписывали целебную силу и совершали кувд. В настоящее время они уничтожены.
1913-1914 гг.
Миллер Вс. В горах Осетии. Владикавказ, “Алания”, 1998, стр. 376
http://www.anaharsis.ru/biblio/etno/mil_1.htm
Религиозные верования осетин
Осетины исповедуют официально либо христианство, либо магометанство. Вследствие деятельности Общества восстановления христианства на Кавказе число осетин-мусульман уменьшается с каждым годом. Нужно сознаться, однако, что христианство до сих пор коснулось осетин самым поверхностным образом и, притом не своей внутренней нравственной стороной, а лишь внешней обрядностью.
Нравственный склад осетина, называет ли он себя христианином или мусульманином, сложился из понятий, выработавшихся веками в родовом быту, и в этот плотно замкнутый круг христианство еще не могло пробить себе вход.
Христианская мораль мало известна осетину, противоречит во многом его, сложившимся веками, понятиям, а христианская догматика ему совершенно непонятна. Принимая христианство, осетин исполняет некоторые обряды, крестится, соблюдает посты и праздники, иногда ходит в церковь, упоминает имя Христа и некоторых святых, но вместе с тем справляет и прежние языческие обряды, совершает кувды святым местам (дзуарам), приносит жертвы — баранов, козлов, быков - по известным дням и не думает, чтобы его прежние обряды были несогласимы с новыми, которые ему указывает духовенство.
На религиозных понятиях осетин и их внешнем выражении в обрядах отразилась историческая судьба этого народа. На древние языческие понятия легло уже рано некоторое наслоение христианства, которое некогда проповедовалось на западном Кавказе византийскими, а за ними грузинскими миссионерами. Уже с древних пор ироны знали название Христа (Чырысти, диг. Киристи), Богоматери (Мады Майрам), некоторых святых - Ильи, св. Георгия, св. Николая, св. Федора, справляли христианские посты и праздники.
В Осетии было построено грузинами немало церквей и монастырей, которые в настоящее время лежат в развалинах и обратилась в так называемые дзуары. Можно даже сказать, что большая часть местных дзуаров, особенно таких, которые пользуются наибольшим почетом (Реком, Мыкалгабырта) - места, некогда освященные христианской святыней.
В теперешних языческих народных обрядах можно найти многие черты древнего, заглохшего христианства и эти черты сохранились отчетливо в течение веков, несмотря на то, что христианство, вследствие исторических обстоятельств, должно было уступить место магометанству.
Религия Магомета, проникавшая в Осетию из Кабарды, коснулась осетин так же поверхностно, как древнее христианство. Осетины-мусульмане узнали имя Махамата, солнцева сына (Хуры фырт), стали совершать омовения, соблюдать пятницу, поститься по время уразы (рамазана), но это не помешало им справлять прежние празднества и чтить старые дзуары.
В настоящее время омусульманившиеся осетины восстанавливаются в христианстве, но, в сущности, они никогда не были строгими мусульманами, никогда не знали твердо закона пророка, никогда не отказывались ради мусульманства от своей оязычевшейся христианской старины.
Источниками сообщаемых ниже сведений о верованиях осетин служат: статья г. Гатиева, природного осетина, «Суеверия и предрассудки у осетин», помещенная в «Сборнике сведений о Кавказских горцах», рукописная записка священника Гатуева о дигорских дзуарах и некоторые сведения, собранные нами на месте или сообщенные нам г. Туккаевым и Кокиевым. Чтобы представить наш материал в известном порядке, мы разобьем его на следующие рубрики: 1. Верования в высших духов (святых). 2. Осетинские святыни. 3. Празднества календарные, общественные. 4. Домашние обряды. 5. Предания о небесных светилах.
Верования в высших духов
Высшее существо носит у осетин имя Хуцау. Осетины верят и верили раньше принятия ислама и христианства в существование одного верховного невидимого Бога, пребывающего где-то на небе и управляющего миром. Имя Хуцау беспрестанно в устах осетина: оно слышится в большинстве пожеланий, которыми так щедро снабжен этикет повседневной жизни, например: Хуыцауы хорзæх дæ уæд! - Да будет тебе милость Божья! Хуыцауы хорзæх ссар! - Получи милость Бога! и до. Но этим, собственно, и ограничивается участие высшего существа в мыслях осетина. Это существо для него слишком далеко, слишком недоступно, безлично и неуловимо: в повседневной жизни счастье и несчастье зависит, по его представлениям, от вмешательства других сил, заведующих разными областями природных явлений и подчиненных высшему Богу.
От одного из этих духов зависит урожай хлеба, от другого - обилие и здоровье домашнего скота, третий заведует дикими животными и дает удачу на охоте, четвертый посылает урожай меду и т. д. Между духами есть и такие, которые посылают болезни, например, оспу, но осетин никогда не назовет такого духа злым или дьяволом.
Конечно, осетин не прилагает к этим духам названия богов, он никогда не скажет, что Уастырджи или Фалвара - боги (хуыцæуттæ), но, в сущности, они занимают в его религиозных представлениях и в культе такое же место, как боги у древних греков, германцев или славян, и можно нередко слышать, как он называет верховного Бога Богом богов (хуьцæутты Хуыцау), допуская тем самым, если он только отдает себе отчет в этом выражении, существование других богов, подчиненных Высшему.
Насколько мы знаем, у осетин нет родового названия для духов, от которых непосредственно зависит его существование. Название «дзуар» слишком широко и неопределенно: это слово, заимствованное с грузинского gvari - крест - означает и крест, и молельню, святое место, и духа или святого. Дзуаром называют осетины также падучие звезды, но только такие, которые падают не перпендикулярно, а как бы скользят по небу. Увидя такую звезду, они говорят: «дзуар атахт» - «дзуар полетел», - и полагают, что она опустилась в какое-нибудь святое место. Увидевший такую звезду, велит испечь три маленькие сырника (диг. губæрттæ, ед. ч. губорæ) и молится дзуару.
Название «изæэд», «зæвд», авестийск. yazata обозначает довольно неопределенно каких-то духов, ангелов и употребляется как в единственном, так и во множественном числе.
Каждый человек имеет своего ангела-хранителя, и нередко, проклиная человека, желают зла его ангелу, например: «дæ зæды хай фесæфæд» - «да пропадет доля твоего ангела»; или мать клянет сына: «дæу мын цы зæд радта, уый дæлæмæ æрхауæд» - какой ангел мне тебя дал, да упадет он вниз».
Параллельно с именем «зæд» употребляется имя «дуаг», по-видимому, осетинское, хотя его этимология нам не ясна, также в значении ангела, низшего духа Оба имени - «зæд» и «дуаг» - насколько мы знаем, не прилагаются к Уастырджи, Фæлвæра и другим: зэды и дауаги составляют скорее свиту или толпу духовных сил или небесное воинство, если можно так выразиться. Любопытно, что имена Уастырджи - св. Георгий и Уацилла - св. Илья - нередко употребляются во множественном числе, обозначая толпу или дружину небесных духов, с которыми состязаются богатыри в нартских сказаниях, так что оба верховные духа перешли на степень и зэдов, и дуагов.
Рассмотрим теперь главных высших духов:
Уацилла - небесный дух, заведующий громом и молнией. Это имя сложное из «уац» - слова неизвестного значения и «илла» - имени пророка Ильи. Имя библейского пророка, перешедшее к осетинам вместе с ранним христианством, сделалось у них именем древнего бога-громовника, вытеснив его прежнее название. Таким образом, у осетин произошло то же явление, которое можно наблюдать в верованиях других народов, переименовавших своих языческих богов в святых, внесенных христианской церковью. (Сравн. наш народный культ Ильи-пророка). Верование в Уацилла или Елиа, как громовника, выражается особенно ярко в обрядах, совершаемых в случае поражения кого-нибудь громовым ударом. Если кто-нибудь поражен громом насмерть, осетины говорят; что Уацилла ударил его пулею (фат - собств. стрелою), и ищут ее в земле около того места. Затем родственники и одноаульцы убитого собираются вокруг трупа и пляшут, а женщины делают жесты и произносят слова, как при обрядовом оплакивании, но плакать не смеют из боязни рассердить Уацилла, взявшего к себе покойника.
Убитый молнией считается прогневившим Уацилла и потому не может быть погребен на общем кладбище. Поэтому родственники сажают труп на стул и опускают в могилу, вырытую на том месте, где последовал громовой удар. Если же вскоре после погребения пойдут дожди и настанет ненастье, то это приписывается гневу Уацилла на покойника, и по требованию аула родственники снова вырывают убитого и хоронят другим способом. Труп кладут на арбу, запряженную двумя молодыми бычками, и предоставляют им идти, куда они хотят. Где быки остановятся, так и хоронят труп, полагая, что это место указано самим Уацилла.
Если молния ударит не в человека, а в какой-нибудь предмет (цепь, столб и т. п.), то и эти предметы отвозят из аула на арбах и зарывают там, где быки остановятся. Если что-нибудь загорится от молнии, то тушить нельзя, потому что Уацилла может разгневаться. Если сгорит на поле стог, то происходит вокруг пепелища пляска, сопровождаемая кувдом. Семья, которой член был убит громом, должна в годовщину смерти совершать кувд на месте, где совершилось несчастье. Этот кувд носит название «æрвцæвды куывд» - моление небесному удару. Если пораженный громовым ударом оправится, то родственники, по словам Гатиева, совершают следующий обряд. Они призывают гадальника, который, погадав на палочках, приказывает выбрать по жребию трех молодых людей и послать в лес. Здесь они должны выбрать два прямых тонких и высоких дерева, срубить их и привезти на место происшествия, куда уже собрались однофамильцы больного. Здесь закалывается жертва Уацилла - козленок или ягненок, произносится стариком молитва, а голова жертвы и шкура нацепляются на конец шестов, которые втыкаются в землю на месте громового удара. С этой поры родственники пораженного громом должны приносить ежегодно в тот же день два такие шеста для замены старых и ягненка или козленка в жертву Уацилла.
О посвященном Уацилла празднике хоры бон см. ниже.
Уастырджи, диг. - Уа с к е р г и. Уастырджи считается бичом воров, мошенников, клятвопреступников, убийц и покровителем честных людей и домашних животных. Имя его часто произносится в клятвах и благословениях. Про него ходят в Осетии много легенд, из которых некоторые приведены в нашем сборнике.
Тутыр. Этот дух считается покровителем и властителем волков. Имя его искажено, вероятно, из имени святого Федора Тирского, которому повиновались волки. Осетины-магометане. разумеют под Тутыром царя Ирода. Существует убеждение, что Тутыр — пастух волков, что без его воли они не могут причинять вред человеку и скоту. Таким образом, Тутыр у осетин принял на себя часть роли нашего народного Георгия: что у волка в зубах, то Егорий дал. Если на стадо нападает волк, осетин призывает на помощь Тутыра, говоря: «О Тутыр! Я и скот мой под твоим покровительством, мы твои гости: спаси меня и скот мой от пастей твоих волков, прогоняя их далеко». Другое поверье утверждает, что, разгневавшись на волков, Тутыр затыкает им глотки каменьями и таким образом морит их голодом. Вследствие этого иногда волки, подходя к стаду овец, не в состоянии ничего унести и жалобно воют, прося у Тутыра пищи.
О празднестве и посте в честь Тутыра см. ниже.
Покровитель волков Тутыр сталкивается нередко со специальным защитником стад - Фæлвæра-Фалвара.
Фалвара. Какого происхождения имя этого патрона овец, трудно сказать. Оно звучит как будто по-осетински - срав. фæ-лæвæрун - подавать; повелит, накл., 2 л. ед. ч. - фæллæвæр, диг. - фæллæвæрæ - подай (срав. Даждь-бог), но чистое «а» в окончании не находит себе объяснения, так что, быть может, это имя не осетинское, а только обосетинившееся. Фæлвæра считается самым милостивым из святых; он кроток, тих и не обижает никого. Когда осетин хочет похвалить кого-нибудь за смирение и кротость, то говорит: «Он походит на Фалвара».
Согласно со своими мирными наклонностями, Фалвара предпочитает животной жертве приношение дзыкка - каши из сыра и муки, напоминая этим ведийского скотья-бога Пушана, который даже зовется кашеедом. О смирении Фалвара рассказывается стариками следующая легенда.
Однажды Тутыр был в гостях в сакле Фалвара. После обеда оба святые завели речь о том, чье стадо пользуется лучшей славой. Фалвара благодарил Бога за то, что он сделал его покровителем овец, а не других животных: все люди равно любят овец и Бог со святыми выбирает себе из них нывондов. Поэтому Фалвара считает себя самым счастливым из святых. Тутыр сказал, что также доволен своими волками, но говорил неискренно, так как в душе завидовал Фалвара. Подстрекаемый завистью, он стал после обеда в шутку бороться с хозяином и как бы невзначай ударил его кулаком в левый глаз, вследствие чего Фалвара стал плохо им видеть. Когда Тутыр стал притворно извиняться, добрый Фалвара обнял его и простил. Этот пример незлобия, однако, не подействовал на Тутыра. Вернувшись домой, он позвал «серого», велел ему объявить всем волкам о повреждении левого глаза Фалвара, и с тех пор волки положили подкрадываться к стадам с левой стороны.
Афсати. Властителем над дикими животными, особенно над турами, оленями, козами, кабанами, осетины называют Афсати. Ему, как патрону, молятся охотники. Отправляясь на охоту, осетин с вечера велит своей жене спечь три маленьких кругленьких сырника и берет их с собою. Дойдя до места охоты, он обращается с молитвой к Афсати, просит его дать ему из своего стада одного бедного оленя или козла и принять в жертву сырники. Если охотнику удалось застрелить зверя, он благодарит Афсати и обязательно угощает встречных и бедных одноаульцев мясом сырда (дичины), дарованной Афсати. Кто не исполнит этого обряда, тому Афсати никогда уже не даст не только застрелить, но и издали видеть тура.
Одно любопытное предание о том, как Афсати подарил полюбившемуся ему охотнику турье ребро с постоянно нараставшим мясом, издано нами в Сборнике.
Барастыр, у дигорцев - Барастæр. Под этим именем известен у осетин властитель над мертвыми в загробном мире. Происхождение имени темно. В примечании к изданным им осетинским текстам академик Шифнер замечает: ««Барастыр» производят от б а р - воля, и стыр - великий». Но чье бы ни было это словопроизводство, оно неверно, потому что, во-первых, противоречит общему принципу сложных слов: «сильный волею» должно было бы звучать стырбар, во-вторых, вторая часть стыр не может быть тождественна со с т ы р - великий, так как в дигорском находим с т æ p (а не стур). Из нартских сказаний, в которых упоминается Барастыр, а также из бæхфæлдисын-а (посвящения коня покойнику), видно, что осетины представляют себе Барастыра хозяином в загробном мире: он встречает мертвецов, определяет их места в з ы н д о н е - аду или в дзанате - раю. В известных случаях мертвец получает от него разрешение на побывку домой, но должен спешить вернуться в загробный мир до заката солнца, ибо после этого затворяются ворота царства мертвых и до утренней зари никто не может быть впущен. Поэтому осетины хоронят мертвых до заката солнца, дабы покойнику не пришлось бродить у запертых ворот загробного царства вплоть до зари. Бараетыр не носит характера сатаны: насколько он неумолим относительно грешников, настолько же он ласков с душами людей добродетельных. Одиа легенда, сообщаемая г. Гатиевым, рассказывает, как Барастыр по ходатайству «великого гостя» выпустил грешников из зындона и ввел их в дзæнæт, к крайнему огорчению чертей, которые их мучили. В этой легенде отразилось предание о сошествии Христа в преисподнюю, но имя Христа (Чырысти) не упоминается. По дороге в загробный мир около моста сидит какое-то существо Аминон, которое спрашивает дух покойника, что он сделал на свете хорошего и дурного, и указывает праведному путь в рай. Цораев сообщает в примечании к бæхфæлдисын-у, что Аминон - существо женского пола, что, будучи на земле, она имела необыкновенную страсть к чужому сыру и шерстяной пряже, страсть ее доходила до того, что в те дни, когда ей не удавалось присвоить себе чужое, она налагала на себя строгий пост, т. е. не ела ничего. Поэтому она присуждена сидеть постоянно на правом берегу реки царства мертвых и вдыхать в себя ее гнилые испарения. Признаемся, что нам это объяснение кажется основанным на каком-то недоразумении. Едва ли какая-нибудь грешница-воровка могла получить место не в аду, как другие, а на дороге в царство мертвых, и едва ли мог быть ей поручен допрос души покойника о его делах на земле. В самом тексте бæхфæлдисын-а нет намека на то, что Аминон - женщина и притом воровка сыра. Вероятно, объяснение Цораева - позднейший домысел какого-нибудь осетина, основанный на смешении Аминон с какою-нибудь женщиной, упоминаемой в бæхфæлдисын-ах. Так, например, в дигорском бæхфæлдесун-е, изданном нами, упоминается целый ряд женщин, терпящих различные муки за разные грехи, совершенные ими на земле: одна зашивает трещины земли, другая окручивает яйцо длинной веревкой, третья бесплодно копает гряды, четвертая напрасно доит коров и т. д. Можно думать, что Аминон не одна из таких женщин, а существо более высокое, нечто вроде стража преисподней или судьи мертвых. Так в бæхфæлдисын-е, сообщенном Цораевым, Аминон, чтобы покойник нашел ворота рая отпертыми, говорит: «Спеши, Зарватыкк, к сыну солнца Махамату, к сыну Луны Хаматкану и скажи им: «Ради этого покойника прошу вас, пусть на мгновение появится солнце на горе, чтобы ему не оставаться наверху». И просьба Аминона исполняется. Очевидно, что Аминон, делающий такие распоряжения, не может быть женщиной-воровкой сыра. Действительно, в одном бæхфæлдисын-е, изложенном по-русски Шегреном, роль Аминона как судьи мертвых, напоминающего греческого Миноса, довольно ясна. Вот что читается здесь: «И потом приехал он (покойник) к реке, через которую было положено одно бревно вместо моста, и впереди моста стоял Аминон, который не пускал его через мост и стал расспрашивать покойного. Аминон знал его хорошо, только хотел узнать, правду ли будет говорить ему покойник или солжет; если скажет правду, то он отрекомендует его Нартам и пустит туда, а если солжет, то будет бить его по губам веником, намазанным кровью. Вот и спросил его Аминон, что он видел и делал хорошего на свете. Покойник все рассказал, ничего не преувеличивая; и как Аминон увидел, что он говорит правду, то и позволил ему переехать через мост, и дал ему записку и провожатого, чтоб они отвели его в землю Нартов; а других, кто солжет, он отсылает в ад». Что касается имени Аминон, то происхождение его для нас неясно. Шегрен переводит его через «указатель», приводя таким образом в связь с глаголом амонын в значении указателя. Быть может, имя Аминон - искажение какого-нибудь иноземного. Находится ли оно в какой-нибудь связи с именем греческого Миноса — не беремся утверждать.
Курдалагон. Этим именем осетины называют мифического кузнеца богов, пребывающего на небе или в царстве мертвых. Имя, по всей вероятности, сложное и заключающее в первой части слово курд - кузнец; вторая часть сложения неясна, точно так же, как и суффикс. Шегрен делит это имя на Курдал-агон и переводит «мед ник», но на каком основании, нам неизвестно. Шифнер видит во второй части слово лæг — человек, но не объясняет присутствия «а» после «д». Какого бы происхождения ни было имя, Курдалагон упоминается в нартских сказаниях и в бæхфæлдисын-ах как искусный кузнец и постоянно носит титул уæларвон — небесный. Он закаляет Батраза в своем горне, так что нарт стал стальным, он сковывает другому нарту медный череп, когда ему проломили голову; в бæхфæлдисын-ах дается мертвому наставление при начале пути в загробный мир пойти к небесному Курдалагону, который скует коню булатную подкову и изготовит ему прекрасную попону, сбрую и дорогую уздечку.
С а ф а. Этого духа осетины считают покровителем цепи (рæхыс) домашнего очага. По словам Гатиева, Сафа дал первый образец для существующих на земле цепей и продолжает творить их на небе и в настоящее время. В очень еще недавнее время, по замечанию Шанаева, осетины, укладывая своих детей, поручали их покровительству Сафы. Поглаживая голову ребенка и обводя рукою цепь у очага, они произносили слова: «Сафа, помилуй моих бедных детей, укрепи их жизнь твоей твердой силой навсегда, храни их от нечистых и злых сил». Чтоб предохранить здоровье детей, им изготовлялись амулеты в честь Сафы. На третий день великого поста, в среду, давали кузнецу раскаливать самые мелкие прутики железа; эти кусочки зашивали в ладанке вместе с лоскутом сукна или шелковой материи, кусочком ваты и воробьиным пометом и заставляли детей носить на шее. Имя Сафы упоминается при присяге: принося присягу, осетин становится перед очагом и, держась за цепь, говорит: «Клянусь этим пречистым золотом Сафы!» Трогать цепь нечистыми руками считается грехом; за это Сафа может наслать на детей накожную болезнь. При брачном обряде шафер обводит невесту вокруг очага и поручает ее покровительству Сафы.
Г. Шанаев называет Сафу богом меча и всякого оружия, но мы не знаем, составляет ли это убеждение самих осетин или только домысел собирателя осетинских сказаний. Роль Сафы при брачном обряде напоминает нам кузнеца, упоминаемого в русских свадебных песнях, а также народных Кузьму и Демьяна (Бориса и Глеба), сковавших, по одному преданию, первый плуг для людей. Что касается имени «Сафа», то оно для нас совершенно темное.
Донбеттыр, диг. - Донбеттар. Этим именем осетины называют властителя водяных. Он живет в воде, владеет рыбою, и ему молятся рыболовы. Ходит поверье, что он держит в руке цепь и топит тех, кто купается поздно. Им обыкновенно стращают детей. У Донбеттыра много дочерей, которые соответствуют нашим русалкам. Нартская богатырша Сатана находится в какой-то связи с царством водяных, так как отдает им на воспитание своего сына. Имя Донбеттыр не совсем ясно во второй части: первая заключает слово дон - вода; вторую часть Цораев объясняет от глагола тæрын - гнать - с предлогом фæ- или ба-, но такое словопроизводство не согласно с формой слова. Заметим, впрочем, что имя Донбеттыр произносится различно: Цораев пишет Донбеттыр, другие произносят Донбиттир, может быть, по созвучию с биттир — летучая мышь.
Рыныбардуаг. Болезни, эпидемии и эпизоотии, по мнению осетин, насылаются некоторыми духами, которым следует совершать кувды и приносить жертвы. В горах пользовался особенным почитанием такой дух под названием Рыныбардуаг - ангел (дуаг), имеющий власть (бар) над повальными болезнями (рын). Для умилостивления его совершался следующий обряд. Узнав, что в таком-то ауле появилась эпидемия или падеж скота, жители одного из соседних аулов собирались на ныхас, и, призвав вещего старика, предлагали ему бросить жребий, кому из молодых людей участвовать в хоре. Вынув жребий, молодые люди составляли хор и с трещотками в руках отправлялись по аулам, распевая песни духовные и светские. Приближаясь к аулу, они останавливались, становились в кружок и пели протяжно песнь Рыныбардуагу: «Ой, Рыныбардуаг! От тебя наши болезни и здоровье. Сохрани этот аул от твоего гнева, старые и молодые - твои гости». Затем призывались все святые, причем имена их произносились во множественном числе. Жители аула встречали певчих, приглашали их на площадь и щедро угощали. Подвижный хор в каждом ауле делал ночевку, не переставая петь день и ночь. Жители за это дарили им быков, коров, баранов и проч. Из набранного скота лучшие животные, по возвращении в аул, приносились в жертву Рыныбардуагу, остальные же делились подворно, и затем каждый хозяин откармливал нывонда ко дню Рыныбардуага. В настоящее время этот обряд уже не совершается.
Аларды. Между духами специальных болезней особенным почитанием пользуется святой, насылающий оспу - Аларды, диг. - Алаурди. Его боятся более других святых. Им клянутся исключительно женщины, так как он почитается их святым, хотя они и не участвуют в пире, устраиваемом в честь его.
Во время повальной оспы, а также при привитии ее у детей, осетины приносят Аларды в жертву ягненка или годовалого барашка. В наших текстах мы сообщили молитву Аларды, записанную в Камунте. Обычные эпитеты властителя оспы - светлый, золотой - стоят как-то вразрез с обычными обращениями к другим святым. Эпитет «золотой» (сызгъæрин) придается в бæфæлдисын-ах Христу (Майрæмы фырт сызгьæрин Чырысти). Можно думать, что по отношению к Чырысти эпитет «золотой» объясняется иконографическим влиянием, как воспоминание икон с золотым окладом. Да и самое имя Аларды (диг. - Алаурди) не звучит по-осетински и, вероятно, представляет искажение какого-нибудь иностранного; Аларды называется в песнях крылатым (базырджын). Отметим, что и армяне представляют себе оспу в образе крылатого рябого юноши, который быстро переносится с места на место и на пути сеет свои заразительные семена. Заимствуем из рукописи о. Гатуева сведения о культе Аларды в Галиате. Близ аула есть дерево, по преданию, посаженное самим Богом для дзуара Аларды. Этого дерева боятся больше Бога, и к его помощи прибегают во время оспенной эпидемии. Заболевавшие оспой после выздоровления посвящают себя торжественно его покровительству. Режут барашка и приготовляют чъиритæ; старик достает серебряную монету, старуха - кусочек ваты и серебряную канитель. Болевшего окуривают ладаном, добытым у священника, и затем старшие отправляют его вместе с молодыми к алардову дереву. Не доходя до него, молодежь обнажает головы и делает низкие поклоны. Затем старший произносит молитвы Аларды и кладет на дерево монету, вату и канитель. Закусив шашлыком с чуреками, все возвращаются домой, где им делают торжественную встречу.
В каждом селении Дигории есть место поклонения или предметы, посвященные святому оспы.
Хуыцауы дзуар - божий святой. Этот дух или святой не имеет собственного имени, но его личность отличают от прочих. Он считается покровителем браков и подателем чадородия. Хуыцауы дзуар почитается преимущественно горскими осетинами, которые поставили в честь его молельные домики, похожие на часовни, но без окон и образов. В его осенний праздник жители аула режут около молельни козлов или баранов по числу рожденных в течение года мальчиков и девочек и выданных в замужество дочерей. Жертвы эти составляют обязательную подать (хъалон). Хуыцауы дзуар запретил допускать приезжих гостей к устраиваемому в честь его пиру. Молитвы дзуару имеют целью умножить потомство мальчиками.
Покровителем чадородия считается также Фыры дзуар - святой барана. При брачном обряде шафер, произносящий молитву, обращается между прочим к Фыры дзуару со словами: «О Фыры дзуар! Молим тебя, призри на нас и сделай так, чтобы от невестки нашей рождались здоровые мальчики, тучные, как бараны!» Г. Джантемир Шанаев утверждает, что этот дзуар имел вид барана в Даргавсе (в горах). Истукан был взят генералом Абхазовым во время экспедиции его на Кавказ. Но верующие в него осетины поставили на место взятого другой, хотя не имеющий вид барана, но носящий, однако, то же название. Не знаем, насколько верен факт существования изображения дзуара в виде барана, но мы слышали, что грубые глиняные изображения баранов, находимые в осетинских капищах - приношения (ex voto) женщин Фыры дзуару с целью испросить детей. Вообще, культ этого дзуара повидимому, специально женский.
Мады Майрам. Покровительницей женщин считается Мады Майрам - мать Мария, занесенная к осетинам еще раннею проповедью христианства. Богоматерь обратилась в фетиш: около аулов большой камень, носит название Мады Майрам, и к нему водят молодую при брачном обряде. Приближаясь к священному камню, мальчики бросают в него каменьями и пулями, восклицая при этом: «Вот столько мальчиков (сколько камней или пуль) и одну синеокую девочку подай, Майрам, нашей доброй невесте!» Подобную же молитву произносит затем шафер. Молитвы, обращенные к Мады Майрам, играют главную роль в женских праздниках - «устыты куывд» и «чындзыты бадæн Мады Майрæмы тыххæй», - о которых будет речь в отделе о праздниках. Заметим еще, что осетинские женщины имеют такое же уважение к пятнице, как русские к св. Пятке (Параскевии); они не решаются шить в этот день, хотя дозволяют себе прочие работы.
Бынаты хицау. Покровитель дома, соответствующий русскому домовому, нрсит название Бынаты хицау - властитель, господин места, жилья. Его местопребыванием считают кладовую (кьæбиц). Домовой может принимать различный вид, представляться мальчиком, уродливой женщиной с клыками, белым барашком и т. п., но видеть его могут только знахари в ночь под Новый год. Покровительство домового испрашивается при свадебном обряде невесты, которая, уходя из дому, переходит к покровительству домового семьи своего мужа и тем самым может разгневать патрона родного дома. Бынаты хицау ближе других духов к женщинам, как видно из того, что им не запрещено произносить его имя (а также имена Аларды и Хуыцау дзуара), между тем как всех прочих духов они должны называть не их настоящими именами, а условными, описательными. Так, например, Уастырджи они называют святым мужчин (Лæгты дзуар), Фæлвæра - святым овец (Фысты дзуар), Тутыра - святым волков (Бирæгъты дзуар), Елиа (Уацилла) - властителем хлебов (Хоры хицау) и т. д.
Собственно говоря, число духов-покровителей у осетин очень многочисленно и неопределенно. Выше мы перечислили наиболее популярных, но по местам в разных аулах и в разных семьях есть свои духи-покровители или дзуары, которых не знают соседи. В каждом ауле можно найти аульного дзуара, который носит название «хъæуы зæд» - ангел аула - и имеет в году свой праздник. Если где-нибудь случилось что-нибудь чудесное, а, конечно, при суеверности осетин нет недостатка в чудесах, то это место или этот предмет становится дзуаром и нередко получает имя Ног дзуар - Новый дзуар. Так, в Кани, на земле фамилии Саната (Шанаевых), по преданию, случилось некогда чудо. На лугу паслось большое стадо быков. В это время разыгралась страшная гроза, и гром ударил в стадо. Один бык был унесен далеко от стада в конец участка, служащего ныне жителям Кани местом для покоса, а другой бык был взброшен на том же месте на большое дерево. С тех пор это место стало дзуаром и называется Ног дзуар.
Там, где есть леса, существует и дух лесной, соответствующий нашему лешему; его называют Сау дзуар — собственно. Черный святой, так как горные рощи называются по-осетински чернолесьем (сау хъæд). По верованиям осетин, Сау дзуар охраняет рощи от пожаров и самовольных порубщиков. В день установленного ему праздника местные жители приносят ему нывонд, который съедается в самой роще. Особенным чествованием пользуется патрон небольшого леска, растущего на левой стороне Терека, напротив Ардонской станицы близ упраздненного аула Суадаг. Лесок известен под названием Хетæджы дзуар и о происхождении его рассказывается особая легенда.
Отправляясь на воровство и вообще на ночные разъезды, осетины призывают покровительство святого Черного всадника - Сау барæджы дзуар. Они полагают, что этот дзуар едет в черной одежде, на вороном коне, впереди путника и направляет его к удачному предприятию. Чтобы приобрести покровительство Сау барага, искатели ночных приключений совершали ему кувд с лепешками. Другие духи, которых покровительство полезно во время путешествия: Фæндаджы дзуар (зæд) - ангел пути - и Хъилы дзуар - святой шеста; последнего просят при брачном обряде охранять арбу молодых от падения. В молитвах встречаются и духи, охраняющие тело человека: дзуар живота (Гуыбыны дзуар), наполняющий живот пищей, дзуар спины (Рагьы дзуар), покрывающий спину одеждой. Под именем ангела головы (Сæры зæд) известен священный столб, стоящий нередко в западном углу сакли и украшенный рогами домашних и диких животных; в этом столбе пребывает ангел головы всего семейства, какой-то домашний патрон, по-видимому, близкий по роли к Бынаты хицау. При брачном обряде к этому столбу подводят молодую, и после произнесения молитвы шафером она должна стоять около домашнего фетиша три дня, в течение которых молодежь пляшет и поет с утра до вечера. По истечении этого срока, в полдень, шафер подходит к молодой и, после некоторых обрядов, произносит длинную молитву, начало которой обращено к Сæры зæду: «О Сæры зæд! Мы прибегаем под твое покровительство и молим тебя: обрати лицо твое к нам, восполни и возвеличь наши головы так, чтобы род наш и потомство славились удальством и другими достоинствами!».
Осетинские дзуары
Мы видели, что дзуаром осетины называют святого, патрона, духа-покровителя. Но то же название прилагается к известному месту, пользующемуся религиозным почитанием. Отношение между тем и другим значением этого слова объясняется тем, что известное место считается жилищем известного духа, в котором он охотно пребывает или которое он посещает в известное время. Таких святых есть множество в Осетии: иногда дзуар есть древняя христианская церковь или часовня, сделавшаяся с течением времени языческим капищем, иногда - горная пещера, роща, дерево, камень и т. п. Есть дзуары, пользующиеся известностью во всей Осетии; другие же известны только в своем ауле. Можно думать, что особой славой пользуются места, освященные древней христианской святыней, - развалины старых церквей. В культе таких дзуаров сохранились многие черты древнехристианского культа. Самыми славными дзуарами Осетии нужно назвать Реком и Мыкалгабырта в долине реки Цейдон, близ Цейского селения в часе пути от Цейского ледника. Первый из них - древняя часовня, посвященная некогда св. Георгию (Уастырджи), второй - остаток христианской церкви, построенной некогда во имя св. Николая Чудотворца. Приводим некоторые сведения о дзуаре Реком из нашего путешествия и путешествия д-ра Пфафа.
Это святилище - небольшая деревянная полуразрушившаяся часовня, окруженная низкой каменной оградой. Карниз здания украшен множеством турьих и оленьих рогов, вероятно, приношениями охотников. Сама часовня состоит из двух отделений: в первом мы заметили высокую кучу стрел, всяких видов; второе, более обширное, есть собственно святилище. Вдоль алтарной, стены идет широкая доска, вроде полки, уставленная всякими приношениями, накапливавшимися в течение многих лет. Тут вы видите железный шлем Оси-Багатара, глиняные чашки разной величины, фигуры барашков из глины, склянки, бусы, куски ваты и нити серебряной канители, галуны, две или три иконы и т. п. В часовне сыро и грязно; земляной пол влажен от дождя, проникающего сквозь окна без стекол и ветхую кровлю. Около низенькой двери, обитой железными гвоздями, стоит чашечка, наполненная деньгами разных времен, - и грузинскими, и русскими; чашка с серебром стоит снаружи но никто никогда из опасения смерти не дерзнул бы украсть что-нибудь у Рекома...
Реком, как и другие дзуары, посещается только тогда, когда справляется известный праздник. Надзор за святилищем поручается какому-нибудь почтенному старику, который называется дзуары лагом. Он хранит ключи от капища и вносит в него приношения молельщиков, так как один имеет право входить внутрь. Кроме приношения пищею и некоторых ex voto, обычные жертвы в храм состоят из монет, кусков ваты и серебряной канители. Осетины уже не отдают себе отчета в том, с какой целью приносится вата и серебряная канитель; но нужно думать, что эти приношения некогда имели практическое применение: вероятно, вата шла на светильники в лампадах а канитель на украшение светилен или свеч. В святилище Рекома до последнего времени еще находилась древняя метеллическая лампада которая, конечно, когда-нибудь была в употреблении. В настоящее время осетины называют эти приношения нисайнаг - знак и думают, что оставляемые у дзуара вата и канитель должны служить дзуару доказательством того, что ему был совершен кувд; а самый выбор вещей объясняется так, что вата и серебро - предметы чистые, вата - чище шерсти, серебро - чище меди.
Другой дзуар, известный иронам, - дзуар Тыхоста в Унале. Имя Тыхост - значит «сильный», «силач». Местные жители рассказывают про него, что он в виде всадника в прежние времена выезжал на тревогу (фæдис), но перестал являться с тех пор, как однажды мальчишки вызвали его в шутку. Мальчик, вызвавший его, окаменел со своим стадом в Каздоне. Но и жилище Тыхоста окаменело, Тыхост считается товарищем Уацилла, и если молитва, обращенная к Уацилла о ниспослании дождя, не подействовала, чтители Тыхоста приносят ему в жертву ягненка и молят так: «О Тыхост, ты наш сосед и знаешь нашу бедность, да будет на нас твоя милость, ты товарищ Уациллы, умоли его, чтобы он послал дождь на засохшие наши поля». По окончании обеда они пускают из источника воду по направлению к священному камню Тыхоста, окропляют его водою и мажут коровьим маслом. По замечанию Джантемира Шанаева, Тыхост стал божеством второстепенным.
На границе Кабарды и Осетии, ниже нынешней Николаевской станицы, есть гора Татартуп, на вершине которой находится дзуар, очень уважаемый соседними жителями, эльхотовцами, ардонцами. На этой местности, по преданию, прежде собирались кабардинцы и осетины для переговоров, почему она пользуется не меньшим уважением и у кабардинцев. В горе есть обширная сквозная пещера. Праздник дзуару справляется летом в течение трех дней и привлекает огромную толпу молельщиков. Гора Татартуп, по преданию, которое мы приведем ниже, играет роль Лысой горы близ Киева и немецкого Blocksbeig'a.
Мы уже упоминали Ног дзуар, чествуемый в горах, в Кани, на земле Шанаевых. Он почитается как местными жителями, так и выходцами, из которых до сих пор многие ежегодно в день праздника своего патрона совершают благочестивые путешествия в горы. Рассказывают, что при начале культа Ног дзуара случилось следующее чудо; выбранный ему дзуары лаг из фамилии Пуховых видел однажды Ног дзуара, сидевшего на олене и ехавшего по направлению к нему. В правой руке он держал плеть, увешанную бубенчиками, и удары ее звучали, как раскаты грома. Подъехав к дзуарлагу, он сказал: «Ступай и скажи, чтоб аул (Кани) принес мне жертву и праздновал этот день, а Куговым скажи, что все они в непродолжительном времени пропадут!» Не прошло и одного года, как перевелись все Куговы: так сильно разгневали они Ног дзуара. Праздник этого дзуара длится три дня.
В Кани прежде чествовался и дзуар Уасхо, потерявший теперь свое значение. К нему сходились тагаурцы пофамильно и давали присягу, что будут жить дружно между собою, подобно любящим друг друга братьям. Свидетелем своих клятв они призывали Уасхо. Праздник его справлялся 4 ноября.
О дигорских дзуарах почерпаем сведения из рукописи о. Гатуева. На кладбище аула Галиат сохранилась каменная церковь с жилыми кельями: галиатцы называют ее Узи дзуар, или Авд дзуары. Происхождение первого названия неизвестно, второе же значит «Семь дзуаров» или «Семь святых». Предание говорит, что в кельях жил священник, вероятно, монах, похороненный близ церкви. Считается грехом, если кто-нибудь пройдет между церковью и могилой монаха, а женщинам к этому месту даже не дозволено приближаться. Узи дзуар есть святыня фамилии Езиевых (Езитæ), которое ежегодно приносит ему в жертву барана. Старейшина фамилии складывает кости жертвенного животного на сохранившемся престоле церкви. Когда в Галиате бывает засуха, тогда прибегают за помощью к Узи дзуару. Из фамилии Езиевых по жребию выбирается мужчина, который после двухнедельного говения, т. е. ежедневных омовений, несет к дзуару чашку молока и обливает им стены церкви.
Близ селения Дунты находится святыня, известная под именем Цæуы дзуар - дзуар козла. Здание представляет сложенный из камней сарай с двумя отделениями. В четверг третьей недели сенокоса две фамилии селения Дунты (Кибизовы и Кудзоевы) отправляются туда с козлом и пивом. После молитвы, произносимой стариком, в которой испрашивается покровительство Цæуы дзуара во время полевых работ, козла режут, поют песни, пляшут и обедают в большом отделении сарая. Кто в течение года получил сына, тот должен особо принести дзуару козленка и достаточное количество пива или араку вместе с тремя чъирита (лепешками) за здравие ребенка. Женщинам запрещено посещать дзуар, а все принесенное в жертву должны покончить мужчины в стенах сарая; за вынос из него кусочка хлеба или мяса дзуар строго наказывает. Во время празднования дзуара мужья не должны посещать спальни жен, в противном случае они не могут быть допущены к празднеству.
Жители аулов Дунты и Хоссара чествуют также дзуар Ичына, о котором рассказывается следующая легенда. Ангел прилетел из русской земли и стал на ровном месте близ аула Дунты; это место теперь называют «дзуаристон» - место стоянки дзуара. Но дзуар, увидев, что это место слишком открыто, полетел на более закрытое, в ущелье Сонгут. Здесь ему построили каменное помещение, и он поселился в нем и стал покровительствовать окрестности. Дзуар строго наказывает тех, которые бы вздумали пользоваться травою с места его первой стоянки или пройти близ его помещения. Одни жители Дунты могут приносить жертвы в помещении дзуара, а хоссарцы молятся ему в своих саклях. В день праздника, совершающегося около половины сентября, кроме других приношений дзуару обязательно режут быка, причем соблюдается очередь посемейная, а для варки пива с каждого дома собирают по 5-ти март (1,2 меры) ячменя.
У стурдигорцев большим уважением пользуется Гулари Габони дзуар - священное место, обложенное камнями. Значение и происхождение имени этого дзуара никому не известны. Уважение к святости Гулари Габони засвидетельствовано тем, что дзуар имел решающую силу при народном самосуде: перед ним назначалась присяга, и существовало убеждение, что принявший присягу ложно у этого дзуара не мог возвратиться живым. В честь Гулари Габони знахари поют песню:
Табу, табу, Гулари Габони, Табу, табу, уорс Елиа,
в котором упоминание белого Ильи, по всей вероятности, объясняется тем, что дзуар произошел из древней церкви пророка Ильи.
О дигорском дзуаре, известном под именем Дауаг (Серафим), ходит следующее предание. Он некогда прилетел в виде огненного облака прежде в Ханаз, отсюда полетел в субботу в Дунты и там оставался около часу, а затем полетел в Стур Дигор и опустился и сел немного выше, где и было освящено место в его честь. В Ханазе предлагали Дауагу остаться, но он отвечал, что не хочет здесь оставаться, так как в Стур Дигоре имеет сто овец. Под вечер Фацбадана, в конце января, он явился стурдигорцам в виде всадника на белом или сером коне. По местному преданию, Дауаг спас стурдигорцев от чумы и в память этого чуда установлен праздник Фацбадан (см. ниже).
Дзуаром считается и так называемая могила Сослана - каменное сооружение в форме долмена, находящееся у селения Нар на месте между двух рек, называемом Мацути (не проходи). В этом здании на шиферной доске лежит хорошо сохранившийся остов человека громадного роста, который предание называет остовом богатыря Сослана, хорошо известного в нартских сказаниях. О смерти его сообщается та же легенда, что о смерти Батраза. Близ могилы в июне дигорцы режут баранов и молятся Сослану о хорошей погоде. О. Гатуев сообщал нам, что в этом месте был найден крест желтой меди с изображением Распятия, так что, быть может, здесь некогда была какая-нибудь христианская святыня.
О дигорских дзуарах Аларди, Уаскерги было уже упомянуто выше.
Отметим в заключение этого обзора наиболее извесныx дзуаров: фамильный дзуар рода Атаевых в Галиате - так называемый Ататы къодах - Атаевский чурбан, который служил домашним фетишем и был истреблен о. благочинным в 1876 году... У тех же Атаевых был амулет - атаевские бусы (Ататы фæрдгуытæ) - куски горного хрусталя, которым приписывали целебную силу и совершали кувд. В настоящее время они уничтожены.
1913-1914 гг.
Миллер Вс. В горах Осетии. Владикавказ, “Алания”, 1998, стр. 376
http://www.anaharsis.ru/biblio/etno/mil_1.htm
Источник - ИА Осинформ.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Нашли ошибку?