20 лет назад, 29 января 1991 года, из города, с территории дислоцировавшей на тот момент в Цхинвале базы внутренних войск Советского Союза, грузинской стороной при фактическом соучастии российских военнослужащих был похищен первый глава Республики Южная Осетия Торез Кулумбегов. Противники борющейся за свою независимость страны решили таким образом, смирить осетинский народ и окончательно сломить сопротивление потомков великих скифов. Но просчитались. Ведь на кону стоял не просто вопрос независимости, со всей открытостью стоял вопрос судьбы нации, ее полного уничтожения… Сегодня мы решили приоткрыть страницу 29 января 1991 года и рассказать о истории похищения первого Главы Республики и последующих событиях. Рассказать историю глазами непосредственного участника событий.

История Осетинского Государства во все времена изобиловала множеством интереснейших аспектов, совмещающих в себе размеренную жизнь и Великие Победы. Каждая эпоха ставила свои условия в вопросах трактовки исторических фактов, но всегда, по происшествии времени, правдивый анализ прошлого становился рано или поздно достоянием осетинского общества. Не случайно говорят, что Время всегда все расставляет по своим местам.

Новейшую историю Осетинского Государства, когда перед угрозой уничтожения осетинского народа произошло единение нации, принято отсчитывать с 1989 года. Историю, которая может вызывать лишь гордость. Историю, оставившую нам память о Великих Личностях и Патриотах, с именами которых и ассоциируется рождение нашего государства под названием Республика Южная Осетия.

Первые же дни начала борьбы за национальную идею и освободительное движение выявили лидеров, готовых повести народ за собой. Одним из таких лидеров, без преувеличения, можно назвать Тореза Георгиевича Кулумбегова, человека, который на исторической сессии Областного Совета народных депутатов первым провозгласил Республику и предложил поддержать данную инициативу. Потом еще долго и в Грузии, и в России многие противники независимости Южной Осетии презрительно называли Республику «торезовской», но механизм уже был запущен,  новая форма государственности начала давать свои первые положи тельные результаты, а Торез

Кулумбегов стал всеобщим лидером, чуть позже возглавив Верховный Совет провозглашенной Республики. Народ объединялся, и уже каждая попытка вторжения грузин в Республику становилась безрезультатной. Однако, оппоненты возрождающегося Государства оказывали сильнейшее давление на лидера, Тореза Кулумбегова принуждали к отставке, добиваясь через внутреннюю разобщенность влияния на ситуацию. Возможно, понимая, что Кулумбегов сам не уйдет, и был найден выход в виде его похищения.

В то время единственным человеком, который постоянно присутствовал при Торезе Кулумбегове, был его водитель Сергей Валиев (ныне майор МВД РЮО), который явился и непосредственным очевидцем того «странного» похищения. «Надо сказать, что опасения за безопасность Тореза Георгиевича были, – вспоминает Сергей, – уже не помню каким образом, но в 20-х числах января появилась первая информация, что Кулумбегова хотят убрать. Кстати, за день до похищения грузинская сторона попыталась вызвать Тореза Георгиевича в одно из приграничных с Грузией сел Знаурского района, якобы на переговоры. Зная о возможной опасности, мы готовились к выезду на условленное место с особой тщательностью, Тореза должны были сопровождать около двадцати вооруженных людей, но уже перед самым выездом раздался звонок из Тбилиси – сообщили, что грузинская сторона не приедет и встречу отменили (возможно, прознав о численности сопровождения главы государства). На следующий день, ближе к обеду, Торез Георгиевич вместе с депутатом из Северной Осетии Георгием Козаевым срочно вышли из здания Верховного Совета, сели в машину и попросили ехать на турбазу, где дислоцировался на тот момент ВОГ (войсковая оперативная группа) МВД СССР (Ленинградский батальон). «Рулили» здесь на тот момент российские  генералы  Малюшкин и Воронов. В здании турбазы должны были состояться переговоры. А поскольку встреча должна была пройти в Цхинвале, тем более на территории российского батальона, об охране попросту никто не подумал. Во дворе турбазы Кулумбегов и Козаев вышли из машины и вошли внутрь здания, а я, по обыкновению, остался ждать на улице. Было немноголюдно – несколько русских солдат и водители. Прошел где-то час. Я стоял неподалеку от своей машины, когда переговорщики вышли из здания и, остановившись около УАЗика, еще что-то обсуждали. Одного из стоящих рядом с Торезом Георгиевичем – генерал-майора Кванталиани – я узнал сразу. Какое-то время они еще о чем-то дискутировали, и вдруг я заметил около УАЗика суетливые движения – Тореза Кулумбегова буквально силой затолкали в машину, которая тут же на большой скорости сорвалась с места и выехала из ворот турбазы. Это было настолько неожиданно, что не было времени даже обдумывать ситуацию, я запрыгнул в машину, «подобрал» застывшего у места похищения североосетинского депутата, и мы помчались следом. Минуя ТЭК мы доехали до грузинского поста, где нам навстречу высыпали вооруженные грузины. Нас уже ждали. Мгновенно вытолкнув меня из машины, сразу же затолкали в другую и повезли в Гори. Депутата Козаева, как я узнал впоследствии, благополучно отпустили.

Уже в следственном изоляторе г. Гори начался процесс моего избиения, в результате которого в кармане моей дубленки «странным образом» оказался самодельный пистолет. К подброшенному оружию я, конечно же, не притронулся, тем не менее, при понятых ствол вытащили из моего кармана, оформили протокол и предъявили мне обвинение «за ношение, изготовление и хранение оружия».

Потом над Сергеем Валиевым был суд. Этот процесс сегодня, по происшествии 20-ти лет он вспоминает не без иронии, хотя и считает те события тяжелой страницей своей биографии. В результате ему дали три года с отбыванием наказания в тюрьме г. Кутаиси. «В тюрьме, – продолжает свой рассказ Сергей, – уже находилось нескольких осетин из Южной Осетии. Все, за исключением одного Тедеева, родившегося и выросшего в Грузии, были похищены из приграничных с Грузией осетинских сел. Так получилось, что все мы, т. е. осетины, сидели в одной камере, к мысли о побеге из тюрьмы естественно зрели. Сначала надеялись на солдат охранников, большинство из которых были из азиатских республик Советского Союза, уже наводили «дружеские отношения», но Союз уже «сыпался», и места охранников-азиатов заняли грузины. Надежды бежать из тюрьмы становились призрачными. Однако, возможность для побега появилась неожиданно. Шел декабрь 1991-го года, в Тбилиси было неспокойно, противники Гамсахурдиа активизировали свою деятельность, все шло к свержению правящего режима. Этим и решили воспользоваться криминальные авторитеты, отбывающие срок в «нашей» тюрьме. 23 декабря один из заключенных шепнул, что вечером, ближе к ночи все заключенные планируют бежать. «Упрашивать» нас не было необходимости, план побега мы вынашивали давно, и заранее знали, каким путем будем добираться до Южной Осетии. А путь был следующим: из Кутаиси на северо-восток, через горы в Кударское ущелье и на Квайсу. Вечером, как и предполагалось, побег из тюрьмы состоялся, сотни заключенных, расправившись с охраной и выломав ворота тюрьмы, оказались на свободе. Мы осетины, приняли решение бежать двумя группами, по три, чтобы не привлекать лишнее внимание к количеству, но путь домой выбрали один и тот же».

То, что дальше рассказал наш собеседник никак не увязывается с возможностями человеческой выносливости, это можно охарактеризовать только как чудо. Дорога домой растянулась на долгие одиннадцать (!) суток. Сотни километров через горную местность по пояс в снегу, по тернистым нехоженым тропам – выдержать такое испытание, кажется, выше предела человеческих возможностей.

«На третьи сутки нашего пути, – продолжает Сергей, – возникла мысль несколько спуститься с высокогорья и идти по более проходимой местности, но после небольшого привала она отпала. Двигались мы, ориентируясь на самодельный «компас». В стакан с водой клали кусочек дерева, сверху на него ложили иголку, предварительно потерев ее об кусочек магнита, и… иголка поворачивалась в нужное направление, к северу. Правда, один раз «прибор» нас подвел. Сильно уставшие, один из нас потер иголку об обратную, «не нужную» сторону магнита и один день мы двигались в обратном направлении, на юг. Догадались о том, что сбились с пути только к вечеру. Пришлось развернуться и двигаться в обратном направлении. Словом двое суток потеряли за зря. Чем питались? Да что попадется в лесу, готовы были даже кору деревьев жевать. На шестые или седьмые сутки нашего пути на горизонте стали появляться села. Как оказалось, грузинские. Делать нечего, голодные и замерзшие мы уже готовы были зайти к кому угодно. Тедеев, который свободно владел грузинским языком, был своеобразным спасением в этой ситуации. Представился местным жителям грузином, а нас двоих – чеченцами. Насчет побега из тюрьмы мы говорили правду. Один из сельчан, как оказалось, тоже в свое время отсидел в «нашей» тюрьме, поэтому радушно нас покормил, и даже предоставил ночлег.  Случай, который  произошел в другой деревне, которую мы решили не обходить, чуть не стал для нашего побега решающим. Мы вновь, используя предыдущий удачный опыт, представились чеченцами, а местные жители на радостях вдруг решили устроить нам встречу… с «земляком» – привели чеченца, проживающего в селе, который стал разговаривать со мной на родном для него языке. Кое-как, но я выкрутился, соврав, мол, мать у меня русская, с отцом-чеченцем развелись давно, и что я жил в Москве с матерью, а потому языком не владею. Что-то подобное «наплел» и мой друг. Не знаю, насколько правдоподобно прозвучали наши слова, но наутро мы благополучно покинули село. И больше нигде не останавливались. Но если бы наш обман открылся, можно представить, как бы повели себя наши фысымтæ. Практически в каждом доме мы слышали антиосетинские высказывания, что называется «с пеной у рта», которые иначе как ненавистью к осетинам назвать было трудно».

Описание всех мытарств наших беглецов на пути к родному дому описать сложно, но конец пути показался, когда наша тройка была в дороге… одиннадцатые сутки. Впереди, среди свежевыпавшего полуметрового снежного покрова виднелись лишь следы, образовавшие своеобразную тропу. Путники догадались, кто это мог быть. Дорожку среди гладкой снежной поверхности в нужное направление проделали три их сокамерника. «Они и так шли впереди, так еще мы по ошибке «компаса» потеряли большую часть времени, – говорит Сергей, – но, в любом случае, уже по их следам, мы без труда добрались до Квайсы, где о нашем скором прибытии уже, естественно, знали и ждали».

Возращение Сергея Валиева домой практически совпало с освобождением и Тореза Кулумбегова. Буквально через несколько дней Глава Республики был доставлен в Цхинвал на вертолете Алексея Вострикова. Впрочем, назвать «освобождением» вызволение из грузинских застенков Тореза Георгиевича было бы не совсем верно. Это тоже был своеобразный побег. Помог вернуться Торезу Георгиевичу на Родину небезызвестный Джаба Иоселиани, с которым они вместе сидели в камере для политзаключенных, и на решение которого повлиял давний друг Джабы Алик Цховребов (Джахъо), чья весомая роль в положительном исходе отечественной войны 1991-1992 годов незаслуженно замалчивалась и предана забвению.

Вскоре после освобождения Торез Кулумбегов приступил к работе. «За время вынужденного отсутствия Главы республики во внутриполитической жизни нашего государства произошли существенные изменения, это стало понятно уже в первые дни после нашего возвращения, – вспоминает Сергей. –  В отсутствии Тореза  Георгиевича  власть в республике прибрали к рукам Олег Тезиев и Алан Чочиев, вокруг них были сосредоточены многие другие авторитеты, большинство из которых составляли командиры отрядов самообороны. Они уже состряпали свою «стратегию» развития Республики. В последующие месяцы Тореза не раз вынуждали к отставке, предлагали и официальную причину сложения полномочий – якобы подорванное в тюрьме здоровье, но Торез Георгиевич не мог так уйти, на дворе стоял 1992 год, назревала новая волна военных действий, в этой ситуаций он не мог покинуть свой пост. К тому же здоровье Тореза Георгиевича в тюрьме, конечно, пошатнулась, его там, естественно, били, по-другому быть и не могло, но все же на работоспособность все пережитое не повлияло, это я могу официально засвидетельствовать. Он по-прежнему работал с утра до позднего вечера. Однако кулуарные интриги сделали свое дело, дорвавшиеся до власти и учинившие свои порядки не желали возвращаться к нормальной жизни, эта шайка припугнула ряд депутатов физической расправой, и на очередной сессии Верховного Совета депутаты в итоге выразили недоверие Главе Республики. Не дожидаясь голосования Торез Георгиевич попросту покинул зал заседаний, вышел, сел в машину и попросил меня отвезти его домой. Голосование прошло уже без него. Так была перевернута одна из первых глав нашей новейшей истории. Вскоре на должность Главы Верховного Совета был избран Людвиг Чибиров, фигура, как многим тогда казалось, компромиссная, которую Тезиев, Чочиев и иные «авторитеты» надеялись полностью контролировать. Но уже совсем скоро новый Глава Республики показал, кто на самом деле диктует правила в новой Игре, и стал наводить порядок в республике. Все вышеназванные «авторитеты» в новых условиях оказались за бортом...

Но все же не зря говорят, что суть человека проявляется в любых исторических реалиях. Даже после отставки Торезу Кулумбегову приходилось выдерживать мощные потоки лживых обвинений и грязи, которые направляли на него Чочиев, Тезиев и другие «обиженные». Об одном таком обвинении в его адрес я знаю точно. Алан Чочиев не раз говорил, что Кулумбегов якобы сам «подстроил» свое похищение в Грузию в конце января 1991 года, якобы сам добровольно сел в пресловутую машину с Кванталиани, и после благополучно проживал в Тбилиси. Но все это грязная ложь, я был непосредственным свидетелем того случая и еще раз подтверждаю, что это было похищение. Похищение при пособничестве генерала Малюшкина, находившегося в тот момент в здании турбазы и других советских генералов».

Рада Дзагоева

Андрей Кочиев

Юго-осетинская газета «Республика»