Он жил профессией. И как-то фанатично в ней растворялся. Жил сценой, ролями, проживая каждую историю как свою. Проживал на пределе, неистово, вкладывая в каждую новую работу душу, частицу сердца и всю свою любовь. И в этой его всепоглощающей любви к театру была какая-то осязаемая толика безумия, заставляющая его растворяться в сцене всего, без остатка. Не играть. Жить. Каждый раз как в последний...

Цхинвальские театралы открыли для себя Георгия Багаева в далеком 1994-ом, когда он, один из многообещающего великолепного осетинского курса знаменитой «Щепки», после окончания ВУЗа вернулся в Цхинвал. Первой яркой работой артиста Багаева на родной сцене была роль господина Филиберта в пьесе Гольдони «Худæджы хабар». И он очаровывал своей искренностью, непосредственностью и мастерством, заставляя весь зрительный зал смеяться до хохота и это, в какой-то степени, невольно провоцировало зрителя подсознательно навязывать очаровавшему всех артисту комедийное амплуа. Однако очередная роль уже вскоре перечеркнула утвердившиеся представления о возможностях молодого артиста. Он снова удивил. Даже несколько оглушил, когда вышел на сцену в рясе, с огромным крестом на груди, в образе аланского священника из драмы Владимира Ванеева «Алантæ». И опять буря эмоций в зале, на сей раз уже вызванная его драматическим образом. Видимо, именно тогда он показал, что на сцене его возможности не могут быть ограничены жанровой принадлежностью постановок или характерами его героев...